«Демократия не нуждается в прилагательных. Ни одна из стран не достигала успехов в условиях несвободы». Такое гордое заявление сделал в Давосе вольнодумец и карбонарий Дмитрий Медведев. Он что, уходит в отставку и присоединяется к «Другой России»? Нет, конечно. Просто этот рано располневший молодой человек, cкромно служивший путинским письмоводителем, настолько вошел во вкус щупания осетров и младенцев, что не заметил: проект «медведевской перестройки» уже спущен в сортир.
Причем спущен не ужасными чекистами, а, напротив, всячески продвигавшими Медведева до недавнего времени кремлевскими «либералами» в законе. Неожиданно они обнаружили массу либеральных достоинств в его телевизионном сопернике Сергее Иванове.
Эта чубоволошинская рокировочка не имеет никакого отношения к реальной схватке вокруг престола. Борьба двух нанайских телемальчиков — всего лишь операция прикрытия внутри операции прикрытия. Ни Медведев, ни Иванов не имеют и никогда не имели шансов стать президентом РФ. Но она много говорит о самих «либералах».
Неоднократные публичные высказывания и действия г-на Иванова, связанные с судьбами Андрея Cычева, Романа Рудакова и тысяч других искалеченных и замученных военнослужащих, или с неприятностями, постигшими банкира Иванова-младшего, подтверждают неоспоримый, как он любит говорить, медицинский диагноз. По уровню нравственного идиотизма очередная надежда российских либералов-реформаторов намного превосходит того же Владимира Путина. На этой шкале я бы расположил его где-то примерно между Путиным и Чикатило. А это, cогласитесь, все же значительная дистанция.
Поставленные в провинциальной школе КГБ в Минске неповторимая приклеенная хищная улыбка и манера назидательных пауз внутри бессмысленного словесного потока плюс несколько ходульный, но неплохой английский обещают ему блестящую карьеру в Голливуде — в фильмах ужасов категории В.
Ивановофилия — это свидетельство очередного поражения чубоволошинских в аппаратных схватках в кремлевском подполье и отчаянного желания зацепиться за что-нибудь в их свободном падении из Власти.
Проигрывая раз за разом «силовикам», обладающим неограниченными теневыми ресурсами, «либералы» не отваживаются вынести этот клановый конфликт в публичную плоскость, несмотря на колоссальные провалы силовиков, казалось бы, дающие им такую возможность.
Показательной была ситуация начала 2005 года. После Беслана, Украины, Абхазии, «Байкалфинансгруп» недовольство питерской бригадой в «элите» достигло апогея. Я мог бы разрушить сегодня с десяток благополучных карьер, если бы процитировал, что мне тогда говорили вполне прокремлевские люди. Да достаточно вспомнить статью верноподданнейшего Максима Соколова в первом номере «Эксперта» за 2005 год.
Появление в тот момент на политической сцене Михаила Касьянова отражало эти настроения и отвечало запросу «номенклатурных хряков». Но Касьянов оказался тогда полководцем без армии. «Хряки» остались в VIP-окопах и заглотили подкинутую им пустышку — операцию «либеральный наследник».
Чудовищная по урону, нанесенному репутации России, полониевая авантюра силовиков, казалось бы, давала кремлевским «либералам» новую и, наверное, уже последнюю возможность переломить ситуацию в свою пользу. Но они снова не отважились на открытое публичное противостояние партии пожизненного срока, ограничившись невнятным блеянием о «врагах России, врагах Путина, в том числе за рубежом». Почему?
Ответ можно найти в знаменитом романе Артура Кестлера «Слепящая тьма» (1940), посвященном кремлевским разборкам. Автор, как и многие его современники, задавался вопросом: почему представители так называемой ленинской гвардии так обреченно шли на заклание в эпоху большого террора, не отваживаясь выступить против сталинского режима?
Через психологию поведения главного персонажа – Николая Рубашова, человека в иных обстоятельствах большого личного мужества, Кестлер показывает, что дело было не столько в их трусости, cколько в ослепленности Властью, в кастовой принадлежности к верхушке режима, в психологии жертв-палачей, связанных общей идеологией, общими преступлениями. Что касается «ельцинской гвардии», я бы еще добавил — и общим происхождением миллиардных состояний.
Поэтому выйти за пределы кремлевского круга и обратиться к абсолютно чуждому и совершенно непонятному им «народу» было для них немыслимо. Они так и продолжали цепляться за ускользавшую видимость Власти, пока их всех не замочили одного за другим в уютных сортирах Дома на набережной, этой по-спартански аскетической Рублевки-37.
Cлепящая тьма Кремля — это не злая воля какого-то одного лица. Она, системна, безлична и не щадит никого.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...