Из книги «A Chill in the Air»
Оглядываясь на прожитые годы, не помню, чтобы я развлекался. Похоже, это наследственное. У моих родителей было так же, а уж их родители вообще голодали — поэтому и приехали в Америку в 1910 году.
В Америке не было ни погромов, ни призыва, ни голода. Здесь тоже пришлось трудно, но дети получили шанс, а это уже много.
Деды не жили, а мучились. Родителям уже стало полегче, и с этой точки начинало моё поколение. Мы знали язык, учились в школах, получали специальность. Так было надо, ведь родители не имели возможности учиться.
Сейчас у нас самих есть дети и внуки. Новое поколение может позволить себе неслыханную роскошь — развлекаться. Дети знают, что они настоящие американцы. У них нет чувства вины, как у отцов, и есть чувство безопасности, которого не было у дедов. Сто лет прошло от голода до увлечения диетами, от эмиграции, больше похожей на бегство, до турпоходов на велосипедах по заповедникам.
Я вижу в смартфоне фотографии внуков, которые находятся за тысячи миль от меня, а в 1920 году бабушка узнала о смерти сестры только несколько месяцев спустя. Им пришлось советоваться с раввином, когда сидеть шиву.
Но всё же меня беспокоит, как понять себя, если не знаешь, откуда ты пришёл и куда идёшь. Только я один знаком со всеми поколениями: от дедов-эмигрантов до внуков-велосипедистов. Когда меня не станет, получится, что моих родителей, бабушек и дедушек как бы и не было вовсе…
Мне хочется, чтобы мы все встретились: деды и внуки, отцы и дети. Сначала нам будет неловко, но потом старики в своей тёмной одежде начнут рассказывать о прежней жизни, вздыхать о худобе внуков, а нарядная молодёжь достанет смартфоны, пойдут расспросы о родственниках, о том, как сказать что-то на идиш или по-английски — и в этот момент мы, наконец, осознаем, кто мы такие.
Перевод Инны Эрлих
Рассказ отредактирован для публикации
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...
