Мы любим отмечать праздники, привозим на новое место жительства старые и любимые, легко впускаем в дом традиции страны, в которой живем: вырезаем тыквы, запекаем индюшек и чадим жареным на углях мясом. Традиция- это то, что создаёт и нацию и семью. Вот только семейные даты не всегда удаётся отметить вместе. Разъезжаются дети, разлетаются внуки- только успевай помечать на карте кто где обосновался.
15 февраля Якову Хаимовичу Эстерову исполняется 100 лет.
Чтобы отметить этот юбилей, откладывают дела в Израиле и в Австралии, покупают авиабилеты во Флориде и в Калифорнии, садятся за руль в Вашингтоне и Кливленде. Молодёжь уважительно присвистывает, ещё не в состоянии осознать дистанцию, мы же, дошедшие до ее временнОй середины, почтительно замолкаем.
Приевшаяся пословица «жизнь прожить — не поле перейти» навязчиво приходит на ум и с возмущением им же отбрасывается. Ох, не полем был ушедший двадцатый век для еврейского мальчишки, родившегося в белорусском местечке спустя четыре месяца после Октябрьской революции.
Штетл Зембин перешёл к Русской империи в конце XVIII века в результате очередного передела Польши и вошёл указом Екатерины Великой в черту оседлости. Восемьдесят процентов его обитателей были евреи, как и семья Ицхака Хаима Эcтерова, в которой Яков был десятым и последним ребёнком. По наследству им достался собственный дом, у отца было небольшое предприятие по выработке смолы и древесного угля. Мать, ещё до замужества выучившаяся на портниху, на машинке «Зингер» обшивала всю семью и брала заказы. Дети учились и говорили только на идиш, безграмотных евреев практически не было, строго соблюдалась суббота и еврейские праздники. Младшие дети учились в хедере, потом поступали в еврейские государственные школы, в которых продолжали учиться на родном языке. Согласно духу времени, в такой школе Яков был принят в октябрята, а потом и в пионеры. В местечке в конце 20-х годов образовался мальчишеский хор, с участием Яши, распевавший песни на идиш на Базарной площади городка.
Со второй половины 30-х годов хедеры и еврейские школы стали закрывать.
В книге воспоминаний Яков Хаимович воспроизводит мир своего детства, бережно воскрешая на ее страницах дорогих людей. Он даже восстановил план дома с участком и близлежащими улочками. Этот дом девятнадцатого века чудом уцелел в послевоенном Зембине, где 18 августа 1941 года были расстреляны 925 человек, все еврейское население. Уцелели только несколько семей, покинувших местечко ещё до войны.
«Пепел местечек, поросших полынью, в сердце безмолвно стучит и поныне».
В 1967 году родственники погибших на свои средства огородили место расстрела и установили памятную доску. Только в 2001 на средства, собранные за пределами Белоруссии, был установлен памятник погибшим.
А в 1931 году, к началу московский школьной осени, в столицу переехал тринадцатилетний Яша со знанием трёх языков — идиш, иврита, белорусского и с полным незнанием русского. Он жадно впитывал обиход города от книжных развалов у Китайской стены и витрин Елисеевского гастронома до экспонатов музея Революции и чудес Политехнического музея. Особенно мальчика покорил горный отдел, где он мог проводить часы, слушая объяснения специалистов-экскурсоводов. В восьмом классе он победил в Московском конкурсе школьников «Кем ты хочешь быть?», написав работу на серьезную тему о добыче каменного угля, вдобавок ещё и собственноручно изготовил модель машины для его механизированной добычи.
Так Яков Хаимович вошёл в опасную и чём-то романтичную профессию, пройдя огромный путь от студента горновзрывного техникума, а потом и МИИТа, до начальника спецуправления Желдорвзрывпрома. Успел поработать инженером на стройках железных дорог, готовил мастеров взрывного дела в техшколе, писал учебники, внедрял новые технологии, отвечал за масштабные проекты.
В военное время, в Иркутске, несмотря на молодой возраст, был назначен руководителем проектных работ по строительству железной дороги. Жесткие сроки, работа в три смены, недоедание на скудном военном пайке — все было нипочём увлечённому специалисту. Успевал ещё и в кино, и в театр сходить, и организовывать вылазки в тайгу за кедровыми орехами — они были ценным подспорьем в голодное время.
После войны Яков был вызван в Москву, где налаживалась мирная жизнь. Он был необходим всюду: на восстановительных работах и строительстве дорог в Грузии, при спасении железнодорожных мостов от весенних паводков в Прибалтике. Но главной мечтой было продолжить прерванную войной учебу. В МИИТе был организован спецфакультет «Строительство метро и тоннелей». Попасть туда оказалось нелегкой задачей, Яков дошёл до влиятельного генерала, который посодействовал его зачислению в институт. И вот, 1 сентября 1946 года началась новая жизнь. В послевоенную Москву съезжались старые друзья, город оживал, возобновили работу театры. Самым любимым стал еврейский театр на Малой Бронной под руководством Соломона Михоэлса. Спектакли шли на идиш, и Яша, наклонившись к друзьям, старался переводить по ходу действия. После страшных лет истребления еврейского народа во время Второй мировой войны национальные чувства пробудились и в ассимилированных кругах советского еврейства.
Соломон Михоэлс был душой еврейской общины, по его словам, он был «обвешан человеческими судьбами». Его убийство и разгон Еврейского антифашистского комитета развязали руки для дальнейших антисемитских настроений и репрессий. Яков Хаимович вспоминает о горьком дне похорон Михоэлса, о том, как конная и пешая милиция препятствовала прощанию с великим актером и человеком.
Наступали новые тревожные времена, из министерств, руководящих организаций евреев стали переводить на низкие должности, еврейским детям стало практически невозможно поступить в престижные вузы. Шло чудовищное насильственное переселение народов внутри Советского Союза.
Яков находится в курсе происходящего и, окончив институт, предпочел уехать в Хакассию, чтобы заняться живым делом — строительством дороги Аскиз-Абаза. Огромный проект, ответственность и тревога за жизни проходчиков и взрывников, решение множества хозяйственных и административных дел заполняло до отказа рабочие дни. Холостяцкий быт наладила приехавшая из Москвы сестра. С киностудии Пырьева была направлена съемочная группа для съёмок фильма «Солнечная Хакассия». Они и запечатлели Якова с ракетницей, подающего сигнал к мощному взрыву, фильм показывали во всех кинотеатрах страны. Проект сменялся проектом. Но главное событие жизни отложено было судьбой до встречи Нового 1953 года в Симферополе, когда Яшино внимание привлекла веселая девушка с ямочкой на щеке и яркими, красивыми глазами. Это и была его Женя, недавно закончившая мединститут и проходившая специализацию по акушерству и гинекологии.
Уезжая в феврале из Симферополя, в ночном поезде он понял, что хочет связать с ней свою жизнь. 12 сентября состоялась свадьба, но работа задерживала молодого врача, а Яков должен был принять руководство первой в Союзе специализированной технической школой. Так древний российский город Елец приобрёл двух молодых специалистов, а новая семья начала отсчёт своей жизни в небольшой квартире, которую Женя увлечённо обустраивала и в которой с каждым днём становилось все уютнее и светлее.
Впереди обоих ждала долгая, насыщенная профессиональная жизнь. Разрасталась школа, строились общежития для курсантов, Яков задумывал написание учебника по профессии.
Женя много и успешно оперировала, ей доверяли все более сложные случаи в родильном отделении. Молодые встречались вечерами после промелькнувшего рабочего дня.
Самой большой радостью стало рождение первой дочери Лизочки. Счастливый отец торопил сдачу нового жилого дома, где одна из квартир предназначалась его семье. А по вечерам задерживался в рабочем кабинете и писал новый учебник, скрупулёзно выверяя тексты и схемы. Редакторы издания предупреждали о важности соблюдения сроков, к сожалению, соавтор одной из глав подвёл и поставил под угрозу само издание.
После долгих перипетий книга была утверждена и в 1960 году увидела свет, за ней последовал и «Сборник примеров и задач». Учебник этот пережил множество изданий и подготовил прекрасных специалистов.
К этому времени в семье родилась вторая желанная дочь Леночка.
Приходилось бороться и с простыми бытовыми проблемами. В Ельце никакой мебели не было вообще, как, впрочем, и многого другого. Яков брал на себя обеспечение семьи, умудряясь во время командировок в Москву выкраивать время для покупок. Как-то он простоял всю ночь в очереди и, одним из первых войдя в магазин, просто обнял нужный сервант и не отпускал до прихода продавца.
12 лет в тёплом и хлебосольном елецком доме собирались друзья, приезжали погостить родственники. За окном по весне расцветал выращенный ими фруктовый сад, а к застолью на закуску подавались домашние соленья, мастерски заготовленные Женей.
В 1960 году Якову удалось организовать палаточный городок при черноморском доме отдыха «Шепси» для работников управления и дать им возможность отдохнуть на море. Это был первый прорыв треста в организации собственной базы отдыха. Семья тоже смогла там отдыхать, и девочки на всю жизнь полюбили море.
Управление перевели в Калугу, но где бы он ни работал, к его кабинету тянулась очередь из сотрудников. На вопрос его старшей дочери — школьницы, почему столько людей к нему идёт, он серьезно ответил: «Мы — люди и должны друг другу помогать». Таков был дух семьи, честно и вдохновенно работавшей, и неудивительно, что обе дочери стали прекрасными врачами.
Много и напряжённо работая, проводя по делам службы долгое время в командировках, Яков особенно ценил отдых с семьей и старался провести летнее время на Чёрном море или в Кисловодске, в путешествиях по стране.
Обе дочери учились в английской школе, занимались музыкой, семейные вечера проходили весело, с песнями, а то и с «цыганочкой» в исполнении Жени.
Неугомонный характер давал о себе знать, пока обе дочери учились в медицинском институте, их папа решил закончить аспирантуру, подходили торжества 60-летия, а юбиляр корпел за учебниками, сдавал кандидатские минимумы.
Старшая дочь Лиза приехала поддержать отца в ответственный день, и вот очередной триумф: присуждение степени кандидата технических наук.
Трудно представить себе человека, более увлечённого и более состоявшегося в своей профессии, досконально знающего все ее нюансы и умеющего претворить их на деле, невзирая на препоны и бюрократическую волокиту.
Он всегда поддерживал тесную связь с родными братьями и сёстрами, принимая большое участие в их радостях и невзгодах. На его долю легла тяжелая ноша — проводить многих родных в последний путь.
Шли годы, колосс государственности на глиняных ногах шатался все сильнее, и необратимый процесс распада перешёл в хаос и сумятицу начала девяностых. Семьи дочерей приняли нелегкое решение о переезде в Америку, а родители — Яков и Женя — уехали на Землю Обетованную в 1993 году.
Там они сумели активно жить, обрести друзей. Каждый год, откладывая из небольших пенсий, приезжали навестить любимых дочек и внуков, побаловать их домашними обедами и подтянуть по математике. А в 2003 году уже дети, прошедшие нелегкий путь становления врачами в Америке, купили им билет в одну сторону, чтобы семья смогла, наконец, быть вместе. Безграничная любовь и преданность помогали всем поколениям Эстеровых жить и бороться.
Если посмотреть на семейные фотографии, то Яков и его любимая Женечка с годами становятся все более похожими, их удивительное единство приняло совершенно физические формы. Свет мудрости и любви всегда привлекает людей и здесь, в Америке, кроме старых дружеских и семейных связей возникли новые прекрасные отношения. И эти пронизывающие жизнь связи любви и добра укрепляют самую жизненную ткань и делают ее прочнее и краше. «И дольше века длится день и не кончается объятье …»
С безграничной любовью и восхищением
Юлия Французова
Sponsored
Оцените пост
(голосовало: 4, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
