Еврейский Мир

Кто, скажите, плоть и душу спас,

Отрекаясь от родных кровей?

И крестись хоть сто, хоть двести раз,

Смерть свою ты примешь, как еврей.

Фрэдди Зорин

Некогда попался мне в руки сборник переводов из еврейских поэтов Средневековья. Одно из самых эмоциональных и трагических в нём, настоящий надгробный плач — стихотворение рабби Авраама ибн Эзра, великого комментатора Торы и знаменитого учёного, написанное (так оно называется) «На смерть сына». Я немало был удивлён, узнав, что говорит оно не о физической смерти, а о переходе юноши в мусульманство.

Сегодня уход в мусульманство среди евреев Израиля мужеского полу — штука малопопулярная. Куда больше арабов стали евреями, чем наоборот. Хотя среди глупышек, особливо русскоговорящих, выходящих замуж за арабов — это очень даже встречается. По необходимости, как часть матримониального статуса. Есть, правда, любопытные генетические исследования о том, что в жилах многих традиционных мусульманских родов Палестины течёт больше еврейской крови, чем у наследников части еврейских общин. Да и исторические данные не против — скажем, в XVII веке крупнейшую общину города Газа составляли иудеи; да и не очень понятно, отчего даже в сравнительно мирные времена среди евреев Палестины не было особого прироста населения — семьи-то большие?! Но мы пока ещё не настолько продвинулись на путях прогресса, чтобы определять «еврейство» по генетическим тестам и пользуемся, яко при принятии пищи и рождении детей, устарелыми кустарными способами. И оттого наивно полагаем, что интифады организуют не потомственные сионисты против чужеродных захватчиков, а строго наоборот. В иврите переходу в мусульманство поленились даже слово подбирать — именуют это событие общегибельным «шмад» — как и прочие отступничества и преследования. Даже древнее «огреченные» («митъявним») в языке сбережено, а тут — нуль! Зато бегству в секту последователей назареянина почтения куда больше — и производным от христианство («нацрут») стало «леитнацер». Уход же в мусульманство евреев прочих государств и весей — явление не настолько редкое. Чаще — во Франции, России, Канаде. Скажу, статистических данных не имея (и не будучи убеждён в их наличии), процесс этот должен быть примерно синхронен аналогичному среди аборигенов. За исключением, конечно, религиозных еврейских общин, где такое слишком уж в диковинку.

Любопытно, что и в русском языке вы не отыщите слова, обозначающего переход еврея в мусульманство. А вот «охристианиванию» посвящён общеизвестный термин «выкресты». И хотя он означает переход в христианство любого человека — но на деле применяется только по отношению к евреям. Причины понятны, уже много веков Россия — по преимуществу христианская (или безбожная) страна, и в ней не раз проводились сурьёзные мероприятие по исправлению «твёрдовыйного иудейского племени». Обычно — насильственным, реже — «пряничным» крещением. Либо милым сочетанием буквального кнута с виртуальным пряником. Как с «кантонистами». Так что называть было что.

По сей день активно трудятся на ниве сей добрые пастыри, даже в нашем Бруклине есть церкви с евреями-священниками и в основном еврейской паствой. Ловцы эти куда активнее мусульман, не последней из причин чего является, видимо, чисто религиозная: для христианина заполучить в сподвижники вчерашнего иудея есть куда больший подвиг, чем для апологетов иной «религии любви». Ведь они полагают своего основоположника и первых его учеников-апостолов вчерашними иудеями, так что уговорить соплеменника «босса» пройти по накатанной дорожки — удача для них иного масштаба, нежели для наследников мирного аравийца.

Как бы то ни было, куда бы потомок Авраама ни убегал — принято было в еврейских семьях сидеть по нему «шиву», как по умершим. Ибо духовная смерть, чем бы она не вызывалась — заблуждениями ли в поисках истины, романтическими отношениями, желанием социального комфорта или чем-либо иным — есть смерть гораздо более трагическая, чем разрушение тела. А теперь вопрос: почему в XIX-XX веках такую шиву в основном не сидят? Ответ кажется простым — явление приобрело массовость. Возьмите книжку о «знаменитых евреях в мировой культуре» — и убедитесь. Но есть и другой, более важный момент: по мере секуляризации, то есть втягивания существенной части евреев в европейскую культуру и её ценности — стало исчезать само понятие «выкрест». Нет, со стороны христиан оно осталось в почёте…Но если прежде евреи уходили от еврейства, громко хлопнув дверью (как Торквемада), а поближе во временах — сперва в «реформизм» или «консерватизм» с их однояйцевыми,- то ныне маршрут иной. Бегут в прямую секулярность, сиречь в религиозную пустоту. То есть первый шаг ухода от еврейства есть не «в», а «от». И лишь затем, если уж приспичило в поисках забытой духовности заглянуть в соседнюю церкву-мечеть-группу йоги-кришнаитское собрание — от восторга бросаются в иную, чем у их предков, веру. Раньше происходило это чаще по резонам сугубо меркантильным — на пути в общество, науку, бизнес… В семьях обычно и шиву-то сидеть некому было, сами с наступлением «просвещения» повисали меж десяти стульев. Классический пример — великий скульптор Марк (Мордух) Антокольский, крестившийся ради Академии художеств и, по утверждению энциклопедий и родственников, сохранивший веру, не работавший в субботу и соблюдавший еврейские праздники. То есть крестился скульптор Мордух в некие новые мараны.Кстати, очень рекомендую прочесть великолепную статью Владимира Едидовича «Советские мараны», где он проводит точные аналогии из жизни евреев Испании и в России-Союза. Её легко найти на интернете, вот адрес: http://berkovich-zametki.com/2007/Zametki/Nomer11/Edidovich1.htm

Есть совпадения просто удивительные, вплоть до отъёма ценностей при отъезде за границу. Понять свою духовно-историческую роль в качестве «крещённых в религию коммунизма-материализма» статья вам поможет.

В вот что зарифмовано Самуилом Маршаком, «придворным переводчиком» и «главой советской детской литературы». Издано стихотворение в первом сборнике автора «Сиониды» в бурном, но 

вегетарианском (по сравнению с чекизмом) 1906-м году и посвящено, как ни странно, памяти русского музыкального критика Владимира Стасова. Если бы автор — талантливый поэт, нашедший, как многие, убежище в якобы безобидной детской литературе, осмелился опубликовать его в годы «борьбы с безродными космополитами»… посмертная реабилитация ему гарантирована.

Самуил Маршак

Инквизиция

На Пасху, встречая свой праздник свободы
Под низкие своды спустились они.
Казалось, звучали шаги в отдаленьи,
И глухо дрожали крутые ступени,
И тускло горели огни.

Семья притаилась за скатертью белой…
Могучий и смелый, лишь он не дрожал,
И встал он пророком
В молчанье глубоком,
И взором окинул подвал.

И тихо он начал: «Рабами мы были!»
Но в тёмной могиле, в подвале немом
Мы гордо повторим: «мы были, мы были!
Теперь мы тяжелое иго забыли –
И дышим своим торжеством!»

Пускай мы пред смертью, пускай мы в подвале –
Грядущие дали не скрыл этот свод!
И нашей свободы никто не отнимет…
Пусть голову каждый повыше поднимет
И смерти бестрепетно ждет!
«Мы были рабами! Мы были! Мы были!»

И вдруг позабыли свой ужас они:
Они не слыхали в минутном забвеньи,
Как глуше, сильней задрожали ступени,

И дрогнули робко они.
Вскочили… Столпились… Слетела посуда,
Как мертвая груда… Застыли и ждут.

И отперлись двери — и черные звери
По лестнице чёрной идут.
И сытый, и гордый
И с поступью твердой
Аббат выступал впереди…

Старик к нему вышел. Он стал у порога,
Спокойный и гневный, как Посланный Бога…
И замерли крики в груди!..
И встретились взоры…

Да, а теперь евреи нередко бросаются в чужие объятья из духовной пустоты, в поисках чего-либо возвышенного. Из той самой пустоты, о которой сказал Коэлет (Экклезиаст): «Все труды человека для рта его, но душа не насыщается». Так рождаюся Хаим-Кришна, «лучший знаток хиджры» в Воронеже, талантливый поп-философ…

Прервём прозаические размышления и сгустим тему в тигле поэзии — ей нередко удаётся выплавить посторонние присадки и сохранить чистый металл. Зададим болезненный вопрос: настолько в «прекрасном новом мире» уместно традиционно презрительное отношение евреев к выкрестам? Приведу несколько стихотворений, присланных мне давним другом нашей газеты, израильским поэтом Фрэдди Зориным.

Моисей Лемстер (перевод с идиш Рудольфа Ольшевского)

Вся родня моя — евреи,

От портных до лекарей,

С каждым годом все острее

Чувствую, что я еврей.

Нет защиты от злодейства,

Мы родились не в раю

И несу я груз еврейства,

Ношу тяжкую свою.

Я бы сбросил эту ношу,

Отдохнуть бы дал плечу,

Да боюсь, что если сброшу,

В небо больше не взлечу.

Анатолий Берлин

Крестики на шее иноверцев…
Грудь не жжёт, великий наш поэт?
Литератор, вам не давит сердце?
A тебе, артист, не стыдно — нет?

В вас какая кровь течёт с рожденья
И какие гены бродят в ней?
Талмудистов с вековым ученьем
И раввинов — тех, что вас мудрей.

Вот откуда ваша гениальность…
Да, Христа чудес не перечесть,
Но какая, в общем-то, банальность –
Выставлять себя не тем, кто есть.

Вас в кошмар ГУЛАГа не ссылали,
Вам не угрожал погромный сброд,
И не «вёл вас в бой товарищ Сталин» –
Как могли вы свой предать народ?

Может, жить чуток комфортней стало?
Юдофобства шепоток притих?
Стоя на почётных пьедесталах,
Предков вы обидели своих.

В христианство вам не вылезть рылом,
Дух, быть может, «тленья убежит»,
А на указателях к могилам
Будет кем-то выведено: «Жид»

Вадим Халупович

 Он был поэт неоспоримо русский,

Природы русской славя торжество.

Но словно воротник на шее узкий,

Он нес свое еврейское родство.

Ему казалось — будь он не евреем,

Дышать бы мог свободней и писать,

Пусть не в родстве с Иисусом Назареем,

Но мир стихом от пошлости спасать.

И на подмостках, став Шекспиру вровень,

Столетьям брат, он всё понять не мог,

Что вечный бунт его еврейской крови

Ему еврейский заповедал Б-г.

И умер он, презрев хулу и славу,

А на могиле, там, где он лежит,

Рукой неблагодарной и корявой

Зелёной краской начертали: «ЖИД».

Фрэдди Зорин

В Ялте, в храме Покрова Пресвятой Богородицы (Нижняя Ореанда), известный поэт-песенник Илья Резник прошёл обряд крещения.

 Мерзкое, по сути, лицедейство –

Проживая восемьдесят лет,

Взять, да и отречься от еврейства,

Даже если русский ты поэт.

Это ли по совести — каменья

Злобно в соплеменников бросать?

Нет ни оправданья, ни прощенья

Тем, кто предают отца и мать.

Есть экзамен в жизни самый главный,

И позор, когда провален он.

Иудей, отныне православный,

Век дожить в бесславье обречен.

Что теперь в стихах великий дока

Станет сочинять себе в укор? —

На слова Ильи, но не пророка,

Гимны запоёт церковный хор.

Путь один-единственный на свете,

Если по судьбе своей — еврей,

И ни на каком кабриолете

Не умчишься от родных кровей.

Скользкий лед отступничества ломок,

Веру отстоял народ в борьбе.

Не крестился шойхетов* потомок –

Жирный крест поставил на себе.

А теперь сопоставьте со всем этим, с «тяжкою ношей еврейства» — излюбленную мантру хабадников: «Очень счастливый я, потому что я еврей!». Совершенно другая реальность! Уходят от еврейства те, для кого оно — «тяжкий крест» или пустой звук.

Позвольте, друзья, я выскажу причину, по которой сегодня я не осмелюсь строго судить «отступников» и «предателей». И не способен видеть «нашедшую изменника кару» в судьбе отца Александра Меня — крещённого в младенчестве, вышедшего в священники, крестившего множество еврейских интеллигентов и убитого в 1990-м при странных, так толком и не установленных обстоятельствах. Как не осмелюсь я, преклоняясь перед памятью тех немногих, кто выдержал все издевательства и в «кантонистах» остался евреем — осуждать остальных. Нет, речь не только о палке. И не о том, что в христианстве, мусульманстве, буддизме и прочих развлечениях «мирового духа» есть некое содержание, отличное от Б-жественного Закона Торы и несущее некий свой, неповторимый «месседж» человечеству. Нет. В лучшем случае на уровне знания — всё это кальки с тех или иных разделов Б-жественного Закона. Кальки смазанные и снятые под искажающими углами. Когда частное полагает себя всеобщим — искажение неизбежно.

Скажем, буддизм своей осмысленной частью в первую очередь посвящён психологическим аспектам Закона. Мусульманство заострено на тотальной власти Создателя, обязанности бескорыстного служения своему Б-гу и реализации высших ценностей в социальной практике. Христианство танцует вокруг Б-жественного образа в человеке и нашего частичного подобия Создателю, а также возможности диалога с Ним (и милосердия как его условия). Даосизм заостряет внимание на глубочайшем единстве человека со всем сотворённым, конфуцианство вводит в религиозное правило служение человека обществу, йога в её бесчисленных разновидностях стремится попеременно развивать заложенные в человека величайшие силы и способности…

Разумеется, невозможно полно и точно описать системы — ведь это реки, разделённые на рукава и ручейки. В их движении принимали за века участие миллионы людей. Я же упоминаю только «сердце», центральные идеи. Но в любом случае, каждая из «религий» разрабатывает свою «делянку» в поле бесконечной Торы, полагая её единственной или хотя бы наиважнейшей. Разрабатывают «в меру собственной испорченности» и таланта, не пренебрегая порой аргументами типа аутодафе, храмовой проституции и шедевров ISIS-Film. И каждая, неся свой заряд, своё знание, свои мировиденье и красоту, может увлечь человека, незнакомого с целым. Особенно, поскольку многие из них крепко поднаторели на саморекламе и клевете на «конкурентов». В любую из них, и в сонмы неназванных, элементарно можно провалиться из духовного «ничего», ведь «на безрыбье и рак — рыба».

Прежде уход еврея из Торы — это было событие. Или — тяжелейший выбор и ошибка, как у Баруха (Бенедикта) Спинозы. Или — предательство, как у таинственного искателя приключений Гаспара (Эль Масуда) да-Гама — ушедшего из еврейства то ли под насилием, то ли из-за своего буйного флибустьерского духа. Становился он рабом, советником португальского короля и губернатором, боцманом в кругосветном путешествии… С лёгкостью раз за разом менял христианство на мусульманство и наоборот. Но при том долгие годы рвался обратно, в индийскую Кончину, к любимой жене, наотрез отказавшейся оставить Тору и, возможно, в последние годы сумевшей вернуть к ней заново обретённого супруга.

Сегодня же… Утратить можно только то, что имеешь. И уход еврея в иные религии — очередной кульбит в блужданиях полуслепого. Гонит его беспокойный еврейский дух, которому всегда мало того, что есть. И всегда тесно в запертой комнате. С другой стороны, так хочется ему, заблудшему сыну, найти наконец свой дом, своё настоящее, надёжное утраченное жилище… Вот и тыкается он в разные двери, называя «папой» и «мамой» посторонних дядь и тёть.

Мне их просто — очень и очень жаль. И жаль нашего народа, теряющего талантливых и ищущих сыновей. Жаль, если можно так выразиться, единственного Б-га, от которого бегут, возможно, самые в потенциале лучшие сыновья. В неведеньи полагая, что бегут к Нему.

Последний вопрос — отчего же таким презрением, таким неприятием полны слова людей, осуждающих «отступников» и «изменников»? Ведь многие из судей — отнюдь не «знатоки Торы, свято хранящие её завет». Надо ещё посмотреть, кто ближе к жизни по ней. Мне кажется, ответ здесь наиболее прост. В душе каждого еврея, куда бы не завели его странствия, бьётся родничок, поблескивает искорка истины. В глубине своей знает он, что он — частичка народа Б-га, а его душа — капля и долька единой нашей «Кнессет Исраэль». И неосознанно чувствует гордость от величия такого родства — и глубинную, сущностную с народом связь. Даже если он пока за именует себя «светским евреем» и, как будущий рабби Акива, хочет «искусать раввинов (дробящим кости) укусом осла»…

Оцените пост

(голосовало: 3, средняя оценка: 5,00 из 5)

Загрузка...

Поделиться