Несмотря на то, что великого актера уже нет с нами без малого тридцать лет, его появление на экране — для зрителей всегда праздник. Исполняемые им миниатюры и монологи не устареют, пока в обществе не изживут себя хамство, невежество и многие другие пороки.
Судьба отмерила народному артисту СССР Аркадию Райкину 76 лет. О малоизвестных фактах его жизни — необычном выступлении в Черновцах, маминой фаршированной щуке в Одессе, которая заставила великого актера отказаться от диеты, и о том, как английский продюсер подарил Аркадию Исааковичу свою шляпу, вспоминает народный артист России Роман Карцев.
— Роман Андреевич, как обычно Аркадий Райкин отмечал свой день рождения?
— С семьей и близкими друзьями. А 75-летие праздновалось в Театре эстрады. Кстати, на этом дне рождения Аркадия Исааковича я впервые исполнил миниатюру «Раки».
— Знаменитая вещь! А что вы дарили Аркадию Райкину?
— Это и был подарок.
— А от него на память у вас что-то осталось?
— Портрет с его автографом — очень дорогой для меня подарок. В начале моей творческой деятельности в его театре он подписал этот свой портрет. Но, конечно, самый главный подарок судьбы — то, что Аркадий Райкин взял к себе в театр. Он был в Одессе на гастролях и увидел меня на сцене в студенческом театре миниатюр. Я играл роль вора в трамвае. Аркадий Исаакович спросил: «Хотели бы у меня работать?» Конечно, я хотел! И вскоре получил вызов из Ленинградского театра миниатюр, куда потом привел Витю Ильченко и Мишу Жванецкого.
— Райкин часто выступал в Украине?
— Вместе мы выступали в трех городах — в Одессе, Донецке и Черновцах, где у него жили друзья. Черновцы — симпатичный город. У нас с Витей Ильченко там было пятнадцать спектаклей. Однажды в Черновцах произошел смешной случай. Мы с Райкиным выступали в летнем театре в парке. И вдруг выступление Аркадия Исааковича прервали какие-то громкие нечленораздельные звуки. Райкин был в недоумении. Вроде бы интеллигентная публика — и вдруг такое. Он так и сказал, прервавшись на минуту. Но только начал выступать — опять эти звуки. На сцену вышел директор театра: «Вы что? Как не стыдно!» Публика была в замешательстве, все стали переглядываться. А потом вдруг выяснилось, что это… на дереве каркала ворона.
— К слову, начальники и бюрократы, которых Райкин изображал так виртуозно, немало у него крови попили.
— Действительно, с цензурой было связано много неприятностей. Первый секретарь Ленинградского обкома Райкина ненавидел, поэтому все спектакли Аркадий Исаакович сдавал в Москве. И только потом мы приезжали в Ленинград и играли премьеру.
— Меня потряс вот какой факт. В 1968 году Аркадию Райкину присвоили звание народного артиста СССР, а в 1970 году с ним произошло несчастье, после того как вышел его спектакль «Плюс-минус», где артист критиковал бюрократов. Зрители приняли новую работу Аркадия Исааковича с восторгом. Правда, были и исключения. Секретарь одного из обкомов партии, увидев спектакль в Театре эстрады, был возмущен и написал докладную в ЦК КПСС. Спустя неделю Райкина вызвали в ЦК, где куратор по культуре начал на артиста кричать. У Аркадия Исааковича случился инфаркт. А едва он вышел из больницы, узнал, что Москва и Ленинград для выступлений его коллектива закрыты. Местом длительных гастролей чиновники «от культуры» определили Петрозаводск.
— Это было. А как-то на правительственном концерте мы должны были играть миниатюру «Авас». И вдруг позвонила Фурцева и сказала: «Играть нельзя. В зале первый секретарь ЦК партии Грузии — Мжаванадзе». Райкин спросил: «Почему? У нас грузин хороший, доцент — тупой». Но Фурцева была непреклонна.
— Читала, что Райкин с детства не отличался богатырским здоровьем. В 13 лет простыл на катке. Ангина дала осложнение на сердце, и он тогда едва не умер.
— Аркадий Исаакович действительно был болезненным. Страдал мерцательной аритмией. Но сила духа и любимая работа держали его на плаву.
— Рассказывают, Райкин поседел в 26 лет после приступа ревматизма.
— Он поседел очень рано, решил краситься, а спустя время перестал это делать и снова стал седым. Был интересный момент. После того как публика привыкла его видеть темноволосым с одной седой прядью, как-то он вышел в Ленинграде на сцену совершенно седым. Зрители ахнули! Многие тогда стали говорить: вот, мол, довели человека! Было это незадолго до его переезда с театром в Москву.
— Слышала, он долго мечтал об этом. И Брежнев решил этот вопрос за пять минут.
— Так и было. Они ведь с Брежневым познакомились еще во время войны.
— Аркадий Исаакович верил в судьбу?
— Таких разговоров у нас не было. Вообще Аркадий Исаакович не любил много говорить. Он так уставал, что предпочитал молчать. А если мы и говорили, то в основном о работе. Но когда выезжали на «левые» концерты, могли пообщаться и о жизни. К примеру, в Донецке жили в одном доме — в санатории ЦК, играли в бильярд. Иногда Аркадий Исаакович мог себе позволить выпить 50 граммов коньяка, хотя в театре был полный запрет на спиртное. Если от кого-то пахло алкоголем, он сразу увольнял. А еще не терпел запаха чеснока. Как-то мы выступали в Одессе, и я пришел играть, поев маминых котлеток. Аркадий Исаакович учуял запах и… выгнал меня со сцены со словами: «Иди и доешь».
— Известно, что его сын Константин Райкин коллекционирует ароматы. Наверняка и Аркадий Исаакович был ценителем парфюмерии?
— Вы знаете, я к нему не принюхивался (улыбается). Но вообще он был человеком с хорошим вкусом, одевался очень элегантно. Его портной жил в Риге. Сняв с Райкина мерки, присылал уже готовый костюм. Аркадий Исаакович был высокий и неотразимый мужчина.
— В еде был гурманом?
— Да. Когда мы выступали в Одессе, я пригласил его домой. Моя мама сделала такой стол! Там была фаршированная рыба, мясо в кисло-сладком соусе, салаты… Аркадий Исаакович все попробовал, хотя всегда придерживался диеты, чтобы быть в форме. За этим жена очень следила. Однажды мы у него ужинали — я, Витя Ильченко и Миша Жванецкий. Пришли после спектакля голодные. А на столе было… все диетическое — свекла, тертая морковка, творог с изюмом.
— Откуда же Аркадий Исаакович черпал энергию?
— Видимо, больше ел в обед. Работать так интенсивно, в самом деле, очень тяжело.
— Дома у него было красиво?
— Да, мебель красного дерева. Любил живопись.
— Наверное, он был одним из самых обеспеченных артистов в СССР?
— Нет. «Догонял» зарплату за счет левых концертов, куда выезжал летом в период отпуска. Везде принимали его очень хорошо. Если выступал в Баку, получал там раза в три больше, чем в театре
— А райдер (гастрольный список требований к организаторам концертов) у такого знаменитого артиста был какой-то особый?
— Не было тогда никаких райдеров. Райкина встречали на самом высоком уровне, вкусно угощали… Популярность у него была фантастическая.
— Какая черта Аркадия Исааковича вас поражала?
— Он был такой трудоголик, как Костя Райкин. Точнее, Костя такой же, как отец. Аркадий Исаакович был хороший семьянин. Я помню его жену. Косте, когда я его впервые увидел, было лет 12—13. Дочь Катя — совсем молодая. Время быстро пролетело. Жена Аркадия Исааковича умерла. Костя, как известно, связал свою жизнь с театром. Внуки Аркадия Райкина тоже играют на сцене.
— У Аркадия Исааковича было хобби?
— Он не успевал заниматься еще чем-то, кроме профессии. Работал беспрерывно. Репетиции, спектакли, гастроли… Любил водить свою черную «Волгу». Милиционеры отдавали ему честь.
— Знаю, что вы с Аркадием Райкиным много гастролировали. Какая поездка запомнилась больше всего?
— В Англию. Было это в 1965 году. А до этого мы уже объездили почти всю Европу. Играли на румынском, чешском, венгерском, польском языках… Везде принимали нас очень тепло. А в Англии мы выступали в концертном зале, где публика была в основном бомонд во фраках. Этот концерт транслировался по телевизору. Мы выступали на английском языке.
Замечательная поездка. Райкин выглядел шикарно. Прекрасное пальто, шляпа, которую ему подарил английский продюсер. Это было при мне. Аркадий Исаакович спросил продюсера: «Где вы достали такую шляпу?» Тот сказал: «Она ваша», — и отдал ее Райкину.
— Не забуду, как когда-то вы мне рассказывали о том, что купили в Чехословакии на все командировочные буклированное пальто, которое потом носили лет пятнадцать, и как за эту покупку вас чуть из театра не выгнали. Узнав, что вы полностью истратили командировочные, секретарь парторганизации возмущался: мол, а если вдруг вы умрете, кто эти деньги будет отдавать?
— Да, было такое. Причем я это пальто купил в «Детском мире». А в Англии приобрел шикарные замшевые туфли за два с половиной фунта. До сих пор иной раз могу их надеть на сцену — такие они красивые, легкие. А с Аркадием Райкиным мы в болгарском ателье шили дубленки, когда их еще почти ни у кого не было. Это был 1965 год. Мы выступали в Болгарии. И Аркадий Исаакович пошел себе заказать в ателье дубленку. Я спросил: «Можно, я с вами пойду?» Правда, не хватило денег, и Аркадий Исаакович одолжил. Мне тогда было 25 лет.
— Слышала, что Райкин к вам относился по-особому — только вас допускал в зал, где репетировал свои монологи.
— Я сам удивлялся, как он разрешал присутствовать. Репетиция — вещь интимная. Я сидел в уголке и слушал. Это потрясающее зрелище! Монолог — одна из сложнейших вещей. А почему мне разрешил? Может, никто и не просил его об этом раньше. А я спросил, и он ответил: «Давай!» Вообще работать с Райкиным было очень интересно. Я наблюдал за кулисами каждый его спектакль. Было любопытно, как одну миниатюру он отшлифовывает, и она с каждым разом становится лучше и лучше. Он добивался, чтобы получилось блестяще. Мы же играли почти каждый день! В этом была специфика нашего театра.
— Среди коллег у Аркадия Исааковича было много завистников и недоброжелателей?
— Нет. Артисты его уважали. Райкин был выше всех на три головы.
— И, что удивительно, родился ведь он в семье, не имевшей отношения к искусству. Отец работал в рижском порту, мама была домохозяйкой…
— Да, так бывает. Мои родители тоже не имели отношения к театру. Талант Райкина — это судьба.
— Аркадий Райкин был верующим человеком?
— Не знаю. Никогда не спрашивал. Иногда человек верит внутри — вот как я, допустим. У меня есть свой Б-г. Я в него верю.
— Последние гастроли Аркадия Исааковича, читала, проходили в США за три месяца до смерти. Он дал более 20 концертов в восьми городах, хотя был уже очень слаб.
— Он хотел посмотреть Америку. Ему было уже 76 лет. И решил поехать вместе с семьей: женой, Катей, Костей, внуками… Но, к сожалению, выступать было уже очень тяжело. Он плохо себя чувствовал, поэтому больше сидел на сцене. Выступали Костя, Катя… А когда Аркадий Исаакович приехал в Москву, простудился, началось воспаление легких. И на этом его жизненный путь закончился.
— Читала, что зрители, видя на сцене угасающего Райкина, плакали…
— Это уже было и до Америки. Аркадий Исаакович стал очень слаб еще года за три-четыре до смерти. Я не ходил на его концерты — не хотел видеть его таким. Я даже на похороны не пришел. Хотел, чтобы он остался у меня в памяти таким, каким был, когда я пришел в его театр. Райкин — мой «крестный отец». Семь лет с ним работать, видеть его выступления — это много значит. Я многому у него научился.
— Райкин был строг?
— Очень. Он требовал профессионализма, строжайшей дисциплины, высокой трудоспособности.
— А свою последнюю встречу с ним помните?
— Это был юбилейный вечер, когда я исполнял миниатюру «Раки». Я всегда поддерживал с ним связь. А как же?
— Какая вещь в исполнении Райкина у вас любимая?
— Почти все. Например, в спектакле Жванецкого «Светофор» вещи потрясающие.
— А что сам Райкин больше всего ценил в своем репертуаре?
— Никогда об этом мы не говорили. К слову, он очень любил петь. И получалось это у него здорово. Райкин был во всем хорош.
— Что бы вы сказали Аркадию Райкину сегодня, если бы он мог вас услышать?
— Огромное спасибо за то, что он нас взял в театр из самодеятельности без специального образования. Семь с половиной лет мы с ним играли, ездили на гастроли. Он дал нам путевку в жизнь. Я всегда помню об этом.
Беседовала Ольга СМЕТАНСКАЯ
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
