Для начала я, встав на горло собственной частушке, откажусь от историй про жизнь вождя международного пролетариата Владимира Ильича Ульянова-Ленина в одном шалаше с пламенным революционером Григорием-Овсеем Овсеичем-Ароновичем Зиновьевым-Радомышльским в июле-августе 1917-го. И инсинуации пресеку,- несомненно, занимались тогда первый и второй номера большевистского списка исключительно партийным строительством и теорией классовой борьбы. Лулавами они не трясли и жидомассонский праздник маскировали старательно. Да и отбытие героев из райского шалаша состоялось не по еврейскому обычаю, то есть когда стало холодновато. У нас же наоборот, именно когда стало холодновато — и нужно на недельку переселиться в шалаши.
Насчёт «милого», правда, спорно — лично у меня Зиновьев, беспринципный, безжалостный, развратный трус и демагог, вызывает из всей большевистской верхушки наибольшее омерзение. Один из тех, кто в максимальной степени позорил свой народ. Впрочем, «добрый дедушка Ленин» тоже, чай, не вегетарианец, в отличие от восхищавшегося им Гитлера… Тьфу, пойдём-ка от них подальше, к людям. В настоящие шалаши.
От кого (чего) мы спасаемся осенью, по воле небес убегая из дома в эту октябрьскую неделю? Чего нам дома-то не сидится? Или прячемся мы, как «добрый дедушка», от «шпиков Временного правительства»?
Пожалуй, что и так. Зря ли мы просим в молитвах Рош Ашана и Йом Кипура, чтобы Творец «убрал с земли царство злоумышлений»?! А агентов у этого «царства» хватает: лень, упрямство, рутина, хитрость, двоедушие, жестокость, наглость, бессмысленное прозябание… Мне вот видится, что прячемся мы в первую очередь от рутины и бессмысленности.
Известно, что молитва бедного искренней молитвы богатого, больной больше склонен к раскаянью, чем здоровый, тот, у кого денег мало, легче с ними расстаётся… Свойственно человеку полагаться на наличное — родное, материальное, привычное, ощутимое — куда больше, чем на абстрактные философии и сложно формулируемые ощущения. У кого этого «родного-надёжного» мало — готов искать иную опору. От безисходности.
Сделать же для себя духовную реальность не менее ощутимой, чем реальность материальная — дело это большой и последовательной работы над собой. В наибольшей мере такое удаётся двум категориям граждан: совершенным праведникам и сумасшедшим.
Вот мы и прилагаем усилия, чтобы к обоим этим категориям хоть на недолгое время приблизиться. Усилия не простые, не, знаете ли, с потолка и по совету деревенской колдуньи бабы Моти — а заповеданные нам тем, кто идеально знает человеческую натуру: Б-гом. Во взвешенных пропорциях, обставляя сластями и приятностями, подключая сюда романтизм и дотошность, физический труд и тончайшую медитацию, гигантское число мистических связей и непосредственность, простоту обстановки и поступка — и строго выдержанный ритуал…
Что ближе к сумашедшим — по одним поступкам понятно. А вот что приближает нас к праведникам?
Суккот — «время радости нашей». Не буду переписывать учебники, давайте попробуем по-деревенски, на глазок. Ради чего может быть потребно людям выйти из домов на улицу и там, в виду родимых окон, поселиться?
Версия первая: дома поругались. Неуютно в тепле стало, да и вообще, надо же наконец показать, кто в доме хозяин! Мол, я-то и без вас проживу отличненько, а вы все там… Версия вполне логичная, в этом варианте зёрна радости добывается за счёт ухода из конфликтной среды.
Версия вторая: развеяться, как в турпоходе. Новыми обзавестись впечатлениями, поменять на время привычную обстановку, мозги проветрить. Здесь даже и объяснять ничего не надо, люди ради свежего ветерка и новизны весь шар земной вдоль и поперёк истоптали, туристский бизнес — одна из процветающих опор мировой индустрии. И никакими ураганами, микробами и террористами путешественников не напугать.
Третья версия — ради какого-то важного дела собираются граждане в не столь уютных катакомбах, ну скажем — отстроить, завоевать, отстоять, добыть, выявить и занести в. Радость соучастникам дарит здесь грандиозность цели. И, конечно, само общество этих соучастников, приятно же чувствовать себя не одиноким мечтателем, а частью могучей кучки.
Наконец четвёртое, самое невероятное: когда царь, коему ты остро симпатизируешь, зовёт тебя исполнить ради него некую важную работу: завоевать-отвоевать Жар-птицу у злого соседушки, соорудить «Арку славы Чучхе» и Мао-золей, стольный град Китеж либо зернохранилища родному Египту. В этом разрезе радость — просто результат симпатии к повелителю; например, какой это кайф, если любимая девушка попросит тебя принести ей забытую булавку с 12-го этажа дома без лифта!
Можно, конечно, и поиграться с отражениями в зеркале: «помнишь, дорогая, как мы с тобой на Джомолунгму на подтяжках лазали?! Как молоды мы были!…». И словно вновь пахнуло дивным ароматом счастья и ожиданий.
Самое смешное, что, если я чего-то не путаю, всё это и ещё кое-что из неперечисленного и создаёт совместно радость странного праздника Суккот. Со всеми его хлопотами — а это ведь весьма насыщенное дополнительными заповедями время еврейского года,- он посвящён состоянию «быть», а не «владеть».
Вы знаете, в чём главный, сущностный конфликт между традиционным еврейским — и так называемым «светским» мировосприятием? Евреи полагают, что этот мир — коридор, дорога, река — какие хотите подберите образы,- и, хотя он великолепен и мы невероятно благодарны нашему Создателю за жизнь в нём — но он временен и утекает, как вода сквозь пальцы. Строить в нём нечто «устойчивое» — это как возводить небоскрёбы на ветре и зыбучих песках. Усилий уйма, результат… предсказуем. Да, мы тоже создаём объединения, строим ешивы и больницы, открываем фонды «в память о»; да, мы знаем, что «материальные потребности моего ближнего — это потребности моей души»; мы не прячемся в пещеры и обычно не ходим гулять по дорогам с посохом подобно индийским саньясинам — ведь «нехорошо человеку быть одному» и этот мир дан нам для работы, а не ради прогулок или награды и комфорта… Но — мы чётко осознаём, что мир этот — наше временное пристанище. Тогда как, говоря словами псалма, те, кому этот временной ускользающий мир кажется единственной обителью для человека живого: «считают они, что будут вечно обитать в своих роскошных домах».
Даже понимая умом, даже проводив в дальний путь родственников, даже обитая в наших городах — грандиозных мемориальных кладбищах, где улицы и дома названы именами ушедших, а арки и памятники возведены в честь событий невозвратимого прошлого — людям свойственно опираться не на доводы здоровой логики, а на привычные ощущения. Почти каждый пройдёт по ровной ленточке на асфальте — и редко кто не сорвётся с такой же точно ширины дорожки над глубокой ямой. А если над пропастью — так только каскадёр. Ощущения, сомнения, эмоции, страхи, ожидания — вот главная пища земной души человеческой; а разум, логика, знания — чаще всего для неё лишь приправа. Ты ощущаешь надёжными стены твоего дома, привык видеть их годами на том же месте — и от них у тебя возникает ощущение защищённости, надёжности и незыблемости. Хотя при землетрясении, скажем, куда надёжнее и безопасней оставаться на улице. Ты только что посмотрел видеосюжет о Китае, Иране или Мексике, видел разгребаемые солдатами завалы — но ощущение надёжности собственных стен это если и поколеблет, то на краткий миг. Мы, как планеты и микрочастицы, своими ощущениями бегаем в основном по замкнутым орбитам.
Вот и выходят евреи из домов в прохладную осень, умом вспоминая о жизни наших предков в пустыне, с Б-гом и между облаков Славы. Но при этом, чтобы не ссорились между собою мысли и ощущения — мы видим глазами над собою вечерние звёзды. Помнят руки, как временны и неустойчивы стены и крыша, которые ты только что сооружал. Ты отодвигаешь ненадолго приятные, но однообразные заботы; волей-неволей пробуешь обновить жизнь.
И тогда появляется радость — от не-рабства вроде бы устойчивому, но на самом деле зыбкому и непостоянному миру. От того, что «маска вселенной», маска материального однообразия меньше уводит тебя от единственного на самом деле надёжного — от любящего тебя и всех твоих любимых вечного, справедливого и бесконечного Б-га.
Суккот зовёт тебя: «посмотри, дружище, как жить-то хорошо!». Теперь вы понимаете, почему евреи порой умудрялись сооружать сукки даже в гетто и концлагерях?
А вот кто он, «милый» из заглавия — это Всевышний, или же друзья, или ты сам, настоящий?.. Оставляю этот вопрос читателям в качестве кроссворда.
Радостного праздника Освобождения от собственной малости и ограниченности, друзья!
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
