В 1900-м году в Московском этнографическом обществе впервые в России состоялся вечер еврейской народной музыки, на котором композитор, музыковед и фольклорист Юлий (Йоэль) Дмитриевич Энгель прочел доклад о еврейском музыкальном фольклоре, иллюстрируя его вокальным исполнением народных песен в собственной обработке.
Прозвучали печальные, душевные, а также веселые, окрашенные еврейским юмором и иронией песни. Выступление прошло с заслуженным успехом. С тех пор Энгель вошел в историю еврейской культуры как один из родоначальников популяризации еврейской народной музыки в России.
Энгель был известен не только как неутомимый исследователь и пропагандист еврейской музыкальной культуры, но и являлся авторитетным музыковедом, с чьим мнением считались виднейшие композиторы. В нем гармонично сочетались любовь к русской классической и еврейской народной музыке, что ярко отразилось в его дальнейшей творческой деятельности как в России, так и в Эрец-Исраэль.
Композитор и музыковед Илья Хейфец, известный своими исследованиями еврейской музыки, высоко отозвался о личности Юлия Энгеля. Он писал: «Путь Юлия Энгеля, одного из крупнейших музыкантов своего поколения, удивительно напоминает судьбу другого выдающегося деятеля двух культур: русской и еврейской — Зеэва (Владимира) Жаботинского. Последний уже став признанным, благодаря своему редкому литературному дару, писателем, внезапно прерывает успешно развивающуюся карьеру русского беллетриста и становится еврейским публицистом и общественным деятелем… Энгель, влиятельнейший музыковед, на 32-м году жизни круто меняет направление своего пути, занявшись изучением еврейского фольклора».
Творческая жизнь Юлия Энгеля пришлась на первую четверть ХХ века. Он родился 28 апреля 1868 года в городе Бердянске Таврической губернии в бедной многодетной семье. После окончания гимназии учился на юридическом факультете Харьковского университета и одновременно в музыкальном училище. Средства на обучение и проживание зарабатывал репетиторством. Завершив учебу в Харькове, Энгель, по рекомендации П. И. Чайковского, поступил в Московскую консерваторию, где изучал композицию в классах С. И. Танеева и М. Н. Ипполитова-Иванова.
Еще студентом Энгель увлекся журналистикой. Поначалу писал рецензии, фельетоны, заметки о музыкальной жизни Москвы. Но со временем основной направленностью его публикаций стала музыкальная критика. Статьи Энгеля регулярно появлялись в солидных периодических изданиях, таких, как “Русские ведомости” (с 1898 года — зав. Музыкальным отделом), “Русская музыкальная газета”, “Музыкальный современник” и другие. Помимо этого, он вел музыкальный отдел в 4-м издании Энциклопедического словаря братьев Гранат, писал очерки о творчестве русских композиторов: Римского-Корсакова, Чайковского, Танеева, Скрябина, А. Рубинштейна и др. В те годы его считали наиболее компетентным русским музыкальным журналистом. С. С. Прокофьев называл Энгеля “лучшим музыкальным критиком и очень уважаемым музыкантом”. Другой известный композитор Н. Я. Мясковский высказался о нем категорично: “В конце концов, это теперь единственный музыкальный критик”.
Выступления Энгеля — музыковеда часто отличались новизной и смелостью. Так, в письме к знаменитому историку искусства, музыкальному и художественному критику В. В. Стасову он высказал “крамольную” мысль о “Могучей кучке”, творческом содружестве пяти именитых русских композиторов. В отличие от общепринятого мнения, Энгель утверждал, что только троих из них — Бородина, Мусоргского и Римского-Корсакова можно причислять к “могучим”, а двое остальных — Балакирев и Кюи — с ними несопоставимы. Стасов, который был духовным лидером «Могучей кучки», резко отверг это утверждение, хотя, по правде говоря, дерзкое заявление Энгеля основывалось на здравом смысле и было вполне логичным.
Не могу пройти мимо очерка Энгеля об Антоне Григорьевиче Рубинштейне — пианисте, композиторе, дирижере, музыкальном общественном деятеле, в котором впервые была затронута тема о еврейских корнях его творчества. Энгель пишет: “Весь мир признал его (Рубинштейна) гениальным королем пианистов, замечательным композитором, а Россия — и основателем русского музыкального просвещения. Но, кроме всех признаний, автор “Демона” принадлежит к еврейскому народу, из среды которого вышел, несмотря на то, что в младенчестве был крещен. И далее: “Если взять в свидетельство не людей, а сами сочинения Рубинштейна, то не останется и тени сомнения в том, что в груди его дрожала струна, способная откликнуться на вопросы еврейской души… И вот доказательства. Возьмите сюжеты некоторых рубинштейновских сочинений: “Моисей”, “Суламифь”, “Маккавеи” — разве эти сочинения не затрагивают трех важнейших эпох в истории евреев, разве герои этих опер не герои еврейской религии, еврейской поэзии, еврейской истории?” Энгель написал этот очерк в связи с 10-летием смерти Рубинштейна. До него эта тема замалчивалась.
Юлий Дмитриевич был легким в общении человеком. Со многими музыкантами он поддерживал добрые отношения, в том числе и с выдающимся композитором А. Н. Скрябиным. За многие годы общения с ним Энгель собрал большой материал о жизни и творчестве композитора, положенный в основу созданной им первой биографической книге о Скрябине. Александр Николаевич дорожил мнением критика Энгеля. Это видно из рассказа последнего об их случайной встрече в Швейцарии, где Скрябин тогда жил с семьей в дачном поселке Вездне на берегу Женевского озера.
“В то лето, — вспоминал Энгель, — я также жил на Женевском озере, только на другом конце его. Однажды я отправился в Женеву менять деньги в банке и слышу кто-то меня окликает по-русски. Гляжу — Скрябин. Он так мило и настойчиво упрашивал меня поехать к нему в Вездну, что я бросил часть дел и отправился с ним. Поехали на пароходе. Солнце ярко светило, дул свежий ветер, веяло прохладой… Было радостно, празднично, ласково. Эта ли обстановка подействовала на Скрябина, или он просто соскучился по “свежему” человеку (да еще за границей), но только сразу же заговорил со мной особенно интимно, как бы доверял свои задушевные мечты и надежды”.
В Вездне, пообедав, они удалились в кабинет Скрябина, где Александр Николаевич устроил замечательный концерт из своих новых сочинений. Затем он поинтересовался у Энгеля о его впечатлении от прослушанной музыки, причем, прежде всего его интересовало мнение о сыгранной Третьей симфонии, над которой он в то время напряженно работал. Отдельные места в симфонии Энгелю понравились, дать же полную оценку произведения он тогда не был готов. Дело в том, что в творчестве Скрябина, известного автора великолепных коротких фортепианных произведений, в конце 1890-х годов обозначился уклон в сторону крупных симфонических форм, в которых он воплотил свои грандиозные, новаторские для своего времени музыкальные идеи и приемы. Современники не сразу приняли новизну скрябинского музыкального языка. Для одних такая музыка — сплошная какофония, другие восторгались ею. К примеру, Римский-Корсаков чувствовал значимость новой музыки Скрябина, но она его раздражала обилием диссонансов, была чужда ему. “Не моя музыка”, — говорил он. Подобное ощущал и Юлий Энгель, в то время приверженец классического стиля в музыке.
Летом 1903 года Скрябин с семьей жил на даче в Оболенске, где работал над окончательным вариантом Третьей симфонии (второе название “Божественная поэма”). Волею судьбы на соседней даче поселилась семья художника Леонида Осиповича Пастернака. Вскоре Скрябин и Пастернак, обычно совершавшие вечерние прогулки, встретились на одной тропе. Разговорившись и познакомившись, они с тех пор часто прохаживались вдвоем, проводя время в беседах, благо оба были людьми искусства. Постепенно между ними и их семьями установились теплые дружеские отношения. Иногда они устраивали домашние музыкальные праздники. Звучали новые произведения Скрябина в исполнении как самого композитора, так и Розалии Исидоровны Кауфман, жены Пастернака — прекрасной пианистки. Сын художника — Борис Пастернак, слушал эту музыку как завороженный. Впоследствии он писал: “Скрябин покорил меня свежестью духа, я любил его до безумия”. В то время Борис увлекался музыкой. Мать учила его классической игре на фортепиано, но он любил импровизировать и сочинять, видя себя не исполнителем, а композитором.
Возвратившись в Москву они по-прежнему много общались. Перед отъездом в Италию Скрябин провел вечер у Пастернаков. Прощаясь, он посоветовал восторженному юноше продолжить занятия музыкой с опытным педагогом.
Видимо, по рекомендации Скрябина, Борис стал брать уроки музыкальной теории и композиции у Юлия Энгеля. Младший брат Бориса, Александр, часто присутствовал на их занятиях. Учитель производил на него сильное впечатление. В своей книге “Воспоминания” он воссоздал замечательный образ Юлия Дмитриевича: “Энгель — человек мягкий, бесконечной доброты, нежности и товарищеского компанейства — был крайне требовательный к работе, в творчестве, даже придирчив и скуп на признание… Для Ю. Д. занятия с кем бы это ни было означали и труд, и подвижничество, и счастье удовлетворения. Это требовало и пота, и энергии. В занятиях брата именно этим все и было”.
В октябре 1905 года в России началась всеобщая политическая забастовка. И как при любой смуте в стране, она сопровождалась еврейскими погромами. По совету друзей, Пастернаки всей семьей отправились в Германию — вначале в Берлин, а затем, с наступлением лета, в морской курортный городок Герен, что на острове Рюген. Вскоре, вероятно, по приглашению Леонида Осиповича Пастернака, туда приехали Энгель с женой и двумя дочерьми. Находясь в Герене, Юлий Дмитриевич основное внимание уделял своему ученику. Обычно они проводили занятия на немноголюдном пляже, чередуя их с купанием в море. В качестве учебного пособия пользовались музыкальным словарем и задачником Х. Римана, которыe Энгель перевел с немецкого на русский язык, дополнив словарь множеством своих статей о русских музыкантах. В те дни Борис был поглощен музыкой, учеба шла успешно, радовала его. Общение с Юлием Дмитриевичем, который был для него не только любимым учителем, но и близким по духу человеком, доставляла ему глубокое удовлетворение.
В августе 1906 года семья Л.О.Пастернака вернулась в Москву. Вскоре Энгель прекратил занятия с учеником, предложив вместо себя Р. М. Глиера, будущего знаменитого композитора, а тогда преподавателя Московской консерватории, куда Борис собирался поступать. Учеба с новым учителем продолжалась два года. Ожидался приезд Скрябина из-за границы, и юный Пастернак надеялся встретиться с Александром Николаевичем Скрябиным, чтобы обсудить с ним возникшие у него сомнения в правильности выбранного им пути.
Александр Скрябин привез в Россию свое новое сочинение — “Поэму экстаза”. Ее исполнение в Большом зале Московской консерватории имело потрясающий успех. На концерте встретились Юлий Энгель и Борис Пастернак. “Мы слушали запоем, — вспоминал поэт, — бродили по Москве, очумелые и оскрябиненные”. Несмотря на большую занятость, Скрябин тепло принял Бориса Пастернака. Он “выслушал, поддержал, окрылил и благословил”, — вспоминал Пастернак. Однако в конце беседы мэтр неодобрительно высказался о его увлечении импровизацией при работе над музыкальными произведениями. “Это совершенно обезоружило Пастернака, — писал его сын Евгений. — Импровизация была его стихией и радостью. И вот получилось, что свободного владения этим языком недостаточно”. Неожиданный результат посещения Скрябина, а также другие причины: слабое владение техникой игры на фортепиано и отсутствие абсолютного слуха, вынудили Бориса отказаться от мечты стать профессиональным композитором. Однако он не затерялся в мире искусства. Его необыкновенный природный талант проявился в другой области — поэзии. Со временем и Борис Пастернак, и Александр Скрябин заняли свои достойные места в ряду самых выдающихся людей ХХ века.
Но вернемся к нашему главному герою — Юлию Энгелю. В годы учебы в консерватории он заинтересовался национальным музыкальным фольклором и стал собирать еврейские народные песни, обрабатывать их и публиковать. Примерно с 1900 года каждое лето выезжал на юг России, в места компактного проживания еврейского населения. Оттуда привозил множество народных мелодий. В 1911 году принял участие в фольклорной экспедиции, организованной писателем и этнографом С. А. Ан-ским. Вместе они объездили города и местечки Волыни и Подолии, где собрали богатый фольклорный материал. В.Стасов приветствовал этнографическую деятельность Энгеля. Он писал ему: «Меня продолжает сильно радовать Ваше предприятие с еврейскими народными песнями — капитальная затея… Я считаю, что солидное изучение еврейских национальных мелодий может оказаться одним из первых фундаментальных камней в изучении нынешней новой музыки. И посему я все радовался и радуюсь, что Вы задумали изучать и издавать доступные Вам народные семитские песни».
После памятного концерта 1900 года, когда Энгель впервые познакомил публику с еврейскими народными песнями, в России резко возрос интерес еврейской музыкальной молодежи к национальному фольклору. В ноябре 1908 года группа энтузиастов Петербургской консерватории основало Общество еврейской народной музыки, просуществовавшее до середины 1920-х годов. Его членами были, в основном ученики Н. Римского-Корсакова, А. Лядова и А. Глазунова. К слову сказать, несмотря на действовавшие тогда в стране жесткие процентные нормы приема евреев в высшие учебные заведения, в Петербургской консерватории их обучалось значительно больше, чем дозволялось законом. В этом была заслуга ее руководства во главе с Глазуновым, занявшим в этом вопросе независимую позицию.
Римский-Корсаков, верный своему принципу всемерно поддерживать национальные культуры, один из первых русских интеллигентов приветствовал идею создания творческого союза музыкантов-евреев. Он поощрял своих учеников сочинять еврейскую музыку, вещал, что она »дождется своего Глинку». Общество уделяло много внимания воспитанию еврейских профессиональных композиторов. Таковыми были одаренные молодые музыканты: А. Крейн, М. Гнесин, И. Ахрон, М. Мильнер и другие. Позднее музыковед Л. Сабанеев писал: «Пионеры еврейской национальной музыки ставили себе целью создать еврейскую композиторскую школу, в которой сочетались бы тип еврейской напевности и мелодики с современным звуковым оформлением».
Вслед за Петербургом во многих городах России открылись отделения Общества. Первым присоединилась к петербуржцам группа московских единомышленников, возглавляемая Ю. Энгелем. Его личное участие в работе Общества выражалось как в частых выступлениях с лекциями о еврейском фольклоре, так и в издательской деятельности. Он выпустил один за другим ряд сборников обработанных им народных песен на идиш, которые в дальнейшем неоднократно исполнялись на концертах еврейской музыки.
Энгель-композитор опирался в своем творчестве на еврейские народные мелодии. Он сочинил более пятидесяти произведений: романсы, фортепианные пьесы, хоровую музыку, обработал бесчисленное количество еврейских фольклорных песен. В советское время часто концертировал по стране.
Его последнее выступление в России состоялось в 1922 году в Большом зале Московской консерватории. Исполнялась сюита из написанной им музыки к спектаклю «Дибук», поставленному режиссером Е. Б. Вахтанговым в Московском еврейском театре-студии «Габим» по одноименной пьесе С. Ан-ского. В то время Энгель работал в музыкальном отделе Наркомпроса РСФСР. Нарком А. Луначарский направил его и Марка Шагала в еврейскую колонию в подмосковной Малаховке, где воспитывались дети-сироты. Художник занимался со старшими ребятами, Вера Энгель, дочь композитора, — с младшими. Сам Юлий Энгель обучал детей азам музыки, разучивал с ними песни.
В 1922 году Юлий Дмитриевич покинул советскую Россию и уехал в Берлин, где организовал серию концертов еврейской музыки, основал общество еврейской национальной музыки и издательство «Ювел Ферлаг», в котором печатались произведения местных композиторов. Спустя два года Энгель, по приглашению Моше-Дова Хопенко, бывшего ученика Л. Ауэра, а тогда директора Музыкальной школы-консерватории «Шуламит» в Тель-Авиве, приехал в Эрец-Исраэль, где стал преподавать детям начальный курс музыки. Вскоре он восстановил деятельность издательства «Ювел Ферлаг», а с 1925 года начал работать музыкальным директором Театра-варьете «Оэль», сочинял музыку к его спектаклям, руководил хором.
Но главной задачей, которую ставил перед собой Энгель на исторической родине, было способствовать развитию молодой национальной музыкальной культуры. За сравнительно короткое время он написал большое количество новых песен на иврите и принимал активное участие в их популяризации среди еврейских общин Палестины. Многие из них пользовались большим успехом, так как были созвучны с чаяниями людей, строивших свое будущее на этой новой, родной для них земле. Не жалея сил и времени, он вместе с хором театральных актеров разъезжал по стране с концертами, стремясь охватить как можно больше людей, привить им любовь к новому языку и музыке.
Еще находясь в России, Энгель вступил в Союз еврейских музыкантов, основанный известным пианистом, активистом еврейского движения Давидом Шором. Приехав в 1925 году в Палестину, Шор возобновил деятельность Союза. В него входили сам Шор, Ю. Энгель, а также композиторы Д. Клейн, М. Гнесин, М. Мильнер, объединенные общей идеей — создать на еврейской земле Академию музыки. Позже Давид Шор создал еще целый ряд общественно-культурных организаций, но уже без участия Юлия Энгеля. Его уже не было в живых: он внезапно скончался 11 февраля 1927 года от разрыва сердца, не выдержав напряженного ритма работы и жизни.
Энгель заслуженно пользовался большим уважением, признанием среди культурных людей многих стран мира. Когда в далекую Бенгалию пришла скорбная весть о смерти Энгеля, выдающийся писатель и общественный деятель Рабиндранат Тагор прислал его вдове сочувственное письмо: «Дорогая миссис Энгель! Я только что узнал о кончине вашего супруга. Нет таких слов, какие могли бы Вас утешить. Но Ваше горе так велико, что оно, надеюсь, зажжет в Вашем сердце пламя духовного просветления, достойного Вашей любви к ушедшему мужу.»
- P. S. Известный актер и режиссер Михаил Козаков некоторое время жил с семьей в Израиле. В автобиографической книге он вскользь упомянул одно свое наблюдение: «Теперь живу… на улице Энгеля. Спросите у таксиста, кто такой Энгель? Понятия не имеет. А это ведь известный композитор!»
Нельзя и нам, как тому таксисту, забывать об одном из самых почитаемых людей своего времени.
Исаак ДОНДИК
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
