«Я знал, что мало чем могу помочь, но моей обязанностью, как еврея, было увековечить мир, который вскоре мог прекратить существование». Эти слова принадлежат Роману Вишняку, одному из самых известных еврейских фотографов мира, имевшему российское происхождение и прожившему полвека в Соединённых Штатах.
Роман Вишняк был чрезвычайно многогранной личностью: фотографом, биологом, преподавателем истории искусств. Он внёс значительный вклад в развитие микрофотографии и техники медленной киносъёмки. Наряду с этим Вишняк интересовался историей еврейского народа. Убеждённый сионист, он никогда не забывал о своих еврейских корнях.
В этом году Роману Вишняку должно было бы исполниться 120 лет. Ему я хочу посвятить свой рассказ.
Роман Вишняк родился 19 августа 1897 года в состоятельной еврейской семье в городе Павловске, неподалёку от Санкт-Петербурга. Отец, Соломон Вишняк, имел фабрику по производству зонтов, а мать, Маня, была дочерью торговца бриллиантами. В семье подрастала также сестра Романа, Катя. Семья их была одной из немногих в городе, имеющих право проживать за чертой оседлости, поэтому Вишняки смогли поселиться в Москве.
В семь лет, на день рождения Роман получил в подарок от бабушки микроскоп, т.к., помимо фотографии, его сильно заинтересовала биология: его комната была заполнена растениями, насекомыми и мелкими домашними животными. К микроскопу он подключил фотокамеру. Благодаря этому он мог фотографировать, например, мышцы таракана в 150-кратном увеличении. С помощью микроскопа мальчик делал фотографии мёртвых насекомых, пыльцы растений, простейших организмов и т.д.
До десяти лет Роман Вишняк обучался на дому, а потом стал учиться в частной школе, которую закончил с золотой медалью. В 1914 году он поступил в университет Шанявского, где изучал зоологию и медицину и был ассистентом преподавателя биологии. В аспирантуре его руководителем был известный биолог Николай Кольцов. Он с успехом занимался научными исследованиями, но завершить их опубликованием монографии помешала революция 1917 года.
После большевистского переворота близкие Вишняка перебрались на жительство в Латвию, найдя там временное убежище, но уже через год, имея латышское гражданство, они переезжают в Германию, в Берлин. В 1920 году Роман воссоединяется со своей семьёй в Берлине, попав туда так же, как и они, через Латвию. В Риге живёт его невеста Лута (Лия) Багг. Молодые люди регистрируют брак и, став гражданином Латвии, Роман Вишняк вместе с молодой супругой переезжают в Берлин.
В Берлине родители новобрачных покупают им дом. Они пытаются помочь Роману открыть собственное дело, но это не даёт результата: Романа увлекает только биология и фотография. В собственном доме он оборудует лабораторию, где можно проявлять плёнки и печатать снимки, а также проводить биологические эксперименты, занимаясь микрофотографией.
Живя в Берлине, Вишняк целиком и полностью отдаёт себя фотоискусству. Его увлекает документальная, репортёрская, уличная фотография. Он приобретает новейшую аппаратуру: только что появившуюся «Лейку», а затем и «Роллейфлекс». Вишняк бродит по улицам столицы в поисках интересных кадров, уличных сценок. Он фотографирует толпы прохожих, делает портреты берлинцев. Один из его друзей работал в берлинском зоопарке, благодаря чему Вишняк делает свой фоторепортаж из городского зоопарка.
В 20-е годы столица Германии была сердцем современного мира: здесь творили авангардисты, зародилось экспрессионистское кино, возникло новое модернистское направление в архитектуре. Снимки Романа Вишняка в это время передают динамику и многообразие контрастов городской жизни. Он становится членом нескольких фотоклубов и принимает участие в коллективных выставках.
В семье появляются двое детей: сын Вольф и дочь Мара.
Роман проводит исследования в области эндокринологии и оптики, становится членом Саламандр-клуба, где читает лекции о реализме в искусстве. В свободное время изучает искусство Дальнего Востока в Берлинском университете имени Гумбольдта. В получении докторской степени по микробиологии ему как еврею было отказано.
А над Европой к этому времени уже нависала гроза коричневой чумы. В Германии к власти пришли нацисты. Роман Вишняк был среди тех, кто ясно почувствовал, что означает для евреев Европы приход Гитлера к власти. Он понимал, что еврейский мир, который он знал и любил, обречён на уничтожение. «Я чувствовал, что мир будет охвачен безумной тенью нацизма, и это может привести к уничтожению народа. Не окажется ни одного свидетеля, который бы смог напомнить о мучениях», — писал он. Роман Вишняк ставит себе задачу сохранить и запечатлеть историю тем способом, которым мастерски владел — искусством фотографии.
П
осле прихода нацистов к власти в работах Вишняка находит отражение нацификация германской столицы. Это можно наблюдать в самых банальных сценах. Вот, например, мать везёт детскую коляску, дети весело играют прямо на проезжей части. Но на заднем плане можно увидеть одну деталь: флаг со свастикой, вывешенный лавочником или жильцом дома на его фасаде.
Вопреки наложенному на него запрету на профессию, Вишняк продолжал фотографировать. Вооружённый своей верной «Лейкой», он тайно документировал факты преследования евреев в Берлине. Он фотографирует антисемитские плакаты, свастики, эсэсовских солдат, которых на улицах столицы становится всё больше и больше. Чтобы быть незамеченным, он всюду брал с собой маленькую дочку Мару, делая вид, что фотографирует её. Он снимал на улицах города «Роллейфлексом» через дырку в плаще.
В 1935 году в период усиления антисемитских настроений в Германии еврейская благотворительная организация «Джойнт» Американского объединённого еврейского комитета по распределению фондов (American Jewish Joint Distribution Committee) включает Вишняка в состав экспедиции по Восточной Европе для сбора средств бедным еврейским общинам. В течение четырёх лет Вишняк объезжает Польшу, Литву, Россию, Чехословакию, Венгрию с камерой в руках, фотографируя евреев и еврейские поселения в городах, сёлах и городских гетто. Именно с 1935 по 1938 год Вишняк создаёт свои известные фотографии, которые дали миру хрестоматийные образы идишлэнд до Холокоста.
Он фотографировал, вооружившись фотоаппаратурой весом 52 килограмма («Лейка», «Роллейфлекс», штативы и т.д.), которую нёс на спине. В Варшаве Вишняк целый месяц работал грузчиком, чтобы лучше узнать людей. Он беседовал с ними, расспрашивая их о жизни, чтобы снабдить свои снимки комментариями. Вишняк фотографировал раввинов и еврейских мальчиков в хедере, изучавших Тору. Книжный шкаф в иешиве, двор синагоги, подвалы, заставленные кроватями, где прячутся еврейские семьи. Он снимал уличных торговцев, толкователей Торы с длинными бородами, портных, жестянщиков. Им сделаны замечательные фотопортреты детей и взрослых — с большим трепетом и любовью к земле, на которой стояли их еврейские столицы, города, штетлы, а также к своим фотогероям, большинству из которых совсем скоро по воле дьявола придётся превратиться в дым, уходящий в небо из труб Аушвица и Треблинки…
На одной из фотографий, сделанных им в Варшаве в 1939 году, Вишняк запечатлел еврейскую девочку Сару. Вот что он пишет о ней в своём комментарии: «Поскольку подвал их дома не отапливался, Сара должна была всю зиму проводить в кровати. Отец нарисовал для неё на стене цветы. Это были единственные цветы её детства. Многие люди говорили мне, что это очень впечатляющий снимок. Саре было десять лет, и она была любимицей в семье. Когда после войны я снова побывал там, подвала больше не существовало. И Сары тоже». Эта фотография у Романа Вишняка была самой любимой.
Вот очень известный фотопортрет кучера из Слонима, которого Вишняк снимал в 1937 году.
«Я должен был ехать в родной город моего отца, — пишет он в комментарии к нему. — Шёл сильный дождь, и мой поезд прибыл с опозданием. На другой стороне площади я увидел одинокую фигуру. Это был кучер. Он доставил меня в маленькую гостиницу, и когда я спросил его, сколько я ему должен, он сказал, что я заплачу, когда поеду обратно. Я оставался в Слониме дольше, чем предполагал и сделал много фотографий. Когда кучер вёз меня обратно, я спросил, сколько я должен заплатить за проезд. «За проезд?», — с горечью произнёс он. — Только за проезд?» Я был удивлён. Не знал, за что другое я должен был с ним рассчитываться. Тогда он, разведя руками, с отчаянием воскликнул, глядя на меня: «Кто заплатит мне за те бесчисленные морозные ночи, когда я сижу, ожидая, кого бы подвезти? За ночи, когда никто не едет? А за моё горе? Моя жена больна, мой ребёнок умер. Я одолжил денег, чтобы заплатить за его маленький гроб». Я хотел было что-то сказать. Был ли я виноват в его несчастье? Я обнял его, раскрыл свой кошелёк и вручил ему все деньги, что имел с собой. Он, рыдая, благодарил, желал мне милости Б-жьей. Я должен был торопиться, иначе пропустил бы свой поезд, но успел, вскочив в него в последний момент».
Вишняк, появляясь то тут, то там под видом коммивояжера, несколько раз был разоблачён и попадал в тюрьму. Его одиннадцать раз арестовывали по обвинению в шпионаже. Большинство своих фотоснимков он делал скрытой камерой, спрятанной под одеждой, т.к. фотографируемые им люди не желали оставлять свои изображения. При этом они ни о чём не догадывались. «Спрятанный фотоаппарат для съёмки народа, который не хотел, чтобы его снимали, может вам показаться странным, — писал Роман Вишняк. — Было ли это безумием: без конца переходить границы, рискуя каждый раз жизнью? Каков бы ни был вопрос — ответ был всегда один и тот же: нужно было это делать».
В конце 1938 года Вишняку, находясь в Польше, удалось прокрасться в Збошин, в лагерь для интернированных евреев, находящийся приблизительно в 100 километрах восточнее немецкого города Франкфурт-на-Одере (Frankfurt–Oder), где находились в заключении 17 тысяч немецких евреев, насильственно туда отправленных после печально известного покушения Хершеля Грюншпана, совершившего в Париже убийство немецкого дипломата Эрнста фон Ратта. Там находились и родители Грюншпана. Прокравшись в Збошин после фотографирования «грязных бараков», как он это описал, находясь там в течение двух дней, ему удалось убежать. Он выпрыгнул ночью вниз со второго этажа и выполз, сумев преодолеть разбитые стёкла и колючую проволоку. Эти фотографии им были отправлены в Лигу наций в Женеве, чтобы доказать существование подобных лагерей.
После каждой поездки по Восточной Европе Роману Вишняку приходилось возвращаться в Берлин, чтобы проявить и напечатать снимки. Из их числа были впоследствии составлены знаменитые фотоальбомы Романа Вишняка «Польские евреи» и «Исчезнувший мир». И каждый раз в Германии его встречали новые правила и законы, устанавливаемые нацистами для евреев: запрет на торговлю, на появление в общественных местах, на преподавание и т.д.
В 1939 году жена и дети Вишняка переезжают в Швецию, где живут родители Луты, чтобы спастись от нацистской опасности в Германии. В это самое время Роман Вишняк едет к своим родителям, проживающим в Ницце, на юге Франции.
Летом 1940 года Вишняк отправляется в Париж. В то время он был гражданином Латвии, вошедшей в состав бывшего СССР и как «лицо без гражданства» попадает под арест полицией маршала Петена. Его поместили в концентрационный лагерь Camp du Ruchard, на юге Франции, и стараниями супруги, а также при помощи «Джойнта» через три месяца его освободили оттуда. До родителей ему добраться так и не удалось. В 1941 году в Ницце умерла его мать. Отец, овдовев, пережил войну, поселившись в городке Клермон-Ферран в южной части центральной Франции.
По удачному стечению обстоятельств Роману Вишняку удалось получить визу в Америку, позволившую ему вместе с семьёй эмигрировать туда через Мадрид и Лиссабон. Это произошло 31 декабря 1940 года. На корабле S.S. Siboney семья Вишняков прибыла из Лиссабона в Нью-Йорк (по его рассказам, на этом же корабле в Америку добирались Антуан де Сент-Экзюпери и Жан Ренуар — Э. Г.)
В Америке в течение долгого времени Вишняк безуспешно искал работу. «Для меня это было время смятения и страха», — вспоминал он. — Владея несколькими языками — немецким, русским и идиш, английского он, тем не менее, не знал, что создавало дополнительные трудности. Ему удалось открыть фотоателье в районе Верхний Вест-Сайд. Хотя несколько клиентов заказали ему портреты — в целом дела шли очень трудно. Нужно было заботиться о семье. Но именно в этот, самый тяжелый период времени, Вишняк создаёт портрет Альберта Эйнштейна — одну из самых знаменитых своих фотографий. Ему удалось сфотографировать великого учёного за работой в его собственном доме в Принстоне (штат Нью-Джерси). Вишняк пришёл туда передать Эйнштейну привет из Германии от их общих друзей. Позднее Альберт Эйнштейн назовет этот портрет своим любимым.
Живя в Америке, Роман Вишняк всячески пытается привлечь внимание руководства страны к бедственному положению евреев Восточной Европы. В 1943 году его фотографии выставляются в Колумбийском университете. Он посылает приглашение посетить выставку первой леди страны Элеоноре Рузвельт, однако она не приехала. Также он отправил несколько фотографий президенту, но в ответ получил вежливое благодарственное письмо. Прибыв в Америку, Вишняк был абсолютно уверен, что его фотографии сумеют убедить правительственных чиновников в необходимости оперативных действий. Однако, вопреки ожиданиям, его мольбы были восприняты с вежливым равнодушием. «Никто не хотел его слушать», — рассказывает его дочь Мара Вишняк Кон.
В Америке по заданию «Джойнта» он продолжает снимать бедных и незащищённых, он снимает и столичную жизнь Нью-Йорка. После войны, приехав в Германию, он снимал также полуразрушенный Берлин, снимал в Европе и Америке евреев, переживших Холокост.
Из 16 тысяч фотоснимков, сделанных Вишняком в странах Восточной Европы, в Соединённые Штаты удалось вывезти только незначительное их количество. «Я вшил некоторые из негативов в свою одежду, когда приехал в США в 1940 году, — рассказывал Вишняк. — Большинство из них осталось у моего отца в Клермон-Ферране. Он спрятал негативы под половицами и за рамами картин». Часть негативов Вишняк контрабандой сумел переправить на Кубу через своего друга Уолтера Биррера, служившего во Французском иностранном легионе.
В 1946 году Роман Вишняк становится гражданином Америки. В этом же году он разводится с женой Лутой, а год спустя женится на Эдит Эрнст, с которой был знаком ещё по Берлину. Через несколько лет он, приостановив занятия фотоискусством, продолжает вновь научные исследования в области биологии и медицины, работает совместно с Альбертом Эйнштейном.
В 1947 году Вишняк приступает к публикации сохранившихся фотоснимков. Первый альбом своих фотографий он публикует под названием «Польские евреи: документы в фотографиях» («Polish Jews: A Pistorial Record»). Часть из них была использована в качестве иллюстраций к автобиографии Исаака Башевиса Зингера «День радости: история мальчика, который вырос в Варшаве» («A Day of Pleasure: Stories of a Boy Growing Up in Warsaw»). Его фотографии стали материалом для серии альбомов под общим названием «Исчезнувший мир: еврейские города, еврейский народ» («Vanished World: Jewish Cities, Jewish People»).
Роман Вишняк очень любил детей. В многочисленных гетто Вишняк сделал сотни фотографий маленьких жертв Холокоста. Семьдесят из них вошли в отдельный альбом, посвященный еврейским детям Польши, Румынии, Венгрии и России. Вспоминает дочь Вишняка, Мара: «В детстве я помогала отцу, работая бок о бок с ним в тёмной комнате, проявляя снимки. Мы знаем об этих детях на фото — все они погибли. И только на фотографиях моего отца они живут».
Даже в пожилом возрасте Роман Вишняк продолжал вести не только активную творческую жизнь, но также много времени отдавал преподавательской работе. В 1957 году он стал научным сотрудником Медицинского колледжа имени Альберта Эйнштейна, а с 1961 года преподавал в нём биологию. В 70 — 80-х годах он читал лекции по философии и фотографии в Институте Пратта. Он также сотрудничал с Городским университетом Нью-Йорка (City University of New York) и с Западным резервным университетом Кейза. Он снимал научные и научно-популярные фильмы, самым известным из которых стал научно-популярный сериал «Живая биология».
Ему были присвоены звания почётного доктора Школы дизайна Род-Айленда, Колумбийского и Калифорнийского колледжей искусств.
В 1983 году был опубликован его альбом «Исчезнувший мир», ставший одним из первых фотодокументов, посвящённых еврейской культуре Восточной Европы 30-х годов. Этот альбом Роман Вишняк посвятил троим своим самым близким людям, ушедшим из жизни: дедушке Вольфу, сыну Вольфу, профессору-микробиологу, трагически погибшему в 51 год в экспедиции в Антарктиде и внуку Оби, ушедшему из жизни в 10 лет. Предисловие к альбому написал лауреат Нобелевской премии мира Эли Визель: «Роман Вишняк, будучи в первую очередь свидетелем, выражает с болью и любовью своё отношение к еврейскому народу, такому живописному и восхитительному, который был поглощён огнём и мраком. Эта любовь к мёртвым затрагивает нас очень глубоко. Он любит их всех: раввинов и их учеников, торговцев и их клиентов, меланхоличных стариков и смеющихся детей. Поэт воспоминаний, певец поруганной надежды, Роман Вишняк в первую очередь отличается правдивостью».
22 января 1990 года Роман Вишняк, замечательный человек, гуманист, любящий всем сердцем свой народ, скончался на 93-м году жизни от рака.
После его кончины в 2007 году по инициативе дочери и наследницы Мары Вишняк Кон в Международном центре фотографии в Нью-Йорке и при сотрудничестве Американского мемориального музея Холокоста был создан Интернет-архив Романа Вишняка с функцией расширенного поиска. Сегодня все сохранившиеся его работы, а их около 40 тысяч, предоставлены для широкого доступа всем желающим. По словам куратора архива Майи Бентон (Maya Benton), подобная инициатива и открытие широкой публике всего массива творчества Романа Вишняка ставят его в один ряд с величайшими фотографами ХХ столетия. Директор фотоархива Мемориального музея Холокоста Джуди Коэн (Judy Cohen) отмечает, что размещённые в онлайн галерее изображения будут просмотрены тысячами пользователей, что даст возможность идентификации кого-то из запечатлённых или мест съёмки, и таким образом, поможет сохранить память о них.
В процессе этой работы возникла идея устроить большую выставку Романа Вишняка, чтобы показать во всей полноте его фотографическое наследие. Куратор архива, Майя Бентон дала ей название «Роман Вишняк. Открытый заново». («Roman Vishniac Rediscovered»). Выставка открылась в 2013 году в Международном центре фотографии, из Нью-Йорка она переезжала в Форт Лодердейл (Флорида), затем в еврейские музеи Амстердама, Парижа и Варшавы. Она проходила также в Музее изящных искусств в Хьюстоне (Техас) и была открыта в Еврейском музее Сан-Франциско, где состоялась её последняя остановка. На выставке представлено почти четыреста экспонатов: фотографии, книги, журналы, информационные материалы с пометками автора за сорок лет жизни — от жанровых сценок на улицах довоенного Берлина до цветных микрофотографий, сделанных в последние годы жизни Романа Вишняка. Очень жаль, что на родине фотографа, в России, его фотоискусство не получило до сих пор достаточного признания. Но, как считает его дочь Мара, кто знает, может быть, эта выставка когда-нибудь доедет и до Москвы и тогда, по её словам, правнук узнает своего прадеда по фотоснимку.
Роман Вишняк совершил невозможное: рискуя жизнью, ему удалось увековечить ту страну, откуда мы пришли, наш Идишлэнд, исчезнувший с лица земли навсегда. Запечатлённые им евреи остались жить на фотоснимках. Для нас, для нашей памяти и для тех, кто придёт нам на смену.
Оцените пост
(голосовало: 15, средняя оценка: 4,87 из 5)
Загрузка...
