Святость освободителей святыни

Знаменитый израильский фотограф Давид Рубингер запечатлел спустя десятилетия троих воинов ЦАХАЛа у Храмовой горы. Едва ли он ведал, как отозвалась первая фотография в сердцах евреев, мечтающих оказаться в Иерусалиме…

Эта фотография — трое десантников, те самые, которые изображены на знаменитом снимке, ставшем символом Шестидневной войны — она как срез времени, параллельный тому, что был сделан пятьдесят лет назад. А где же была я — там, на том временном срезе, где эти семидесятилетние мужчины были молодыми красавцами, солдатами, только что прошедшими через ад смертельного боя и прорвавшимися к Стене? О, я прекрасно это помню.

Мне девять лет, я живу на даче с младшей сестрой, с бабушкой и дедушкой, родители работают в Москве и приезжают на выходные. Лето только что началось, мы со Светкой возобновляем нашу дачную дружбу с соседскими детьми в поселке, носимся на велосипедах, мы заняты и счастливы.

Но дедушку и бабушку не узнать. Они взволнованы, уже неделю не отходят от радиоприемника и о чем-то тихо разговаривают, при этом бабушка почти плачет. Радиоприемник передает в основном шум и помехи, из которых прорывается слово «Израиль». И вот, вдруг, наконец, бабушка выглядит счастливой! Нет, она просто очень-очень рада чему-то. И она не может удержать радость. Когда младшая сестренка убегает гулять с очередной подружкой, бабушка берет за руку меня, готовую рвануться вслед за ними, и говорит: «Я хочу тебе кое-что рассказать».

Я отчетливо помню до сих пор, как и где это происходило. Помню, как мы стояли посередине нашей «большой комнаты», как бабушка смотрела на меня сияющими глазами и держала меня за руки, и как она рассказывала, что на свете есть страна, что неделю назад на эту страну напали со всех сторон враги, которых было во много раз больше, чем ее защитников. Но вот враги разбиты! Эта страна победила! Да, это именно она называется тем словом «Израиль», которое я уловила по радио. Но об том никому нельзя рассказывать. И родителям не надо рассказывать о том, что я теперь это знаю.

Так вот, Цион Карсанти, Ицхак Ифат и Хаим Ошри — солдаты, изображенные на двух фотографиях — временных срезах с разницей в пятьдесят лет. Что я хочу вам сказать, вам и тем, кто сражался тогда бок о бок с вами, живым и мертвым… Я хочу сказать вам, что своим героизмом вы не только спасли пятьдесят лет назад страну, не только вернули ей Иерусалим — ее сердце. Вы сделали и еще кое-что, о чем вы и не догадываетесь. Вы подарили мне мое будущее, фактически мою жизнь. Потому что я совсем не представляю себе свою жизнь где-либо еще, кроме страны, которую вы спасли. В любом другом месте я могла бы, конечно, физически существовать, но это была бы не я.

Девятилетняя девочка на далекой подмосковной даче тихо оборачивается в сторону и смотрит туда, где возвышается Стена и где обезумевшие от радости и от горя потерь солдаты оказываются в кадре не менее обезумевшего от невероятного наплыва и смешения чувств фотографа. Ее сердце полно благодарности им. Потому что именно в этот момент у нее появляется мечта. У нее появляется будущее. И цель. И смысл.

P.S. К сожалению, Давид Рубингер не дожил до 50-летия освобождения Иерусалима. К счастью, он успел запечатлеть троих освободителей — но произошло это в 2014 году.

Мири ЯНИКОВА, isrageo.com