Рейс 139 замолчал вскоре после вылета самолета из Афин. В Израиле внезапное исчезновение рейса 139 из эфира подняло на ноги всех. Оно было почти одновременно зарегистрировано диспетчерской службой аэропорта им. Бен-Гуриона и специальной разведывательной службой Израиля.
В пустыне возле Беэр-Шевы, где праотец Авраам когда-то поил свои стада, где в течение столетий скрещивались верблюжьи караванные пути, в подземных ангарах под замаскированными взлетными полосами находился штаб, где на особых схемах наносились сведения о военной обстановке в Израиле и на его границах. Здесь, собранная воедино и выверенная, была представлена картина страны, находящейся в постоянной осаде, картина, которая уточнялась в соответствии с непрерывно меняющейся обстановкой. Прослушивая эфир, служба установила, что связь с рейсом 139 прервалась. Борт либо потерпел катастрофу, либо захвачен террористами. Премьер-министр Ицхак Рабин получил об этом сообщение министра транспорта в 13:30. В сообщении указывалось, что «исчезнувший самолет» имеет на борту 245 пассажиров и 12 членов экипажа. В 15.30 начальник военной разведки генерал-майор Шломо Газит уже докладывал начальнику Генерального штаба Мордехаю Гуру, что похитители являются боевиками Народного фронта освобождения Палестины. Вади Хадад, руководитель фронта, уже организовывал серию похищений, чтобы доказать эффективность жесткой политики по отношению к Израилю. Для проведения операции Хадад создал команду террористов — немку и немца-анархиста, предположительно Вильфрида Безе. Руководителем этой группы, возможно, является Абдул Рахим Джабер, родившийся в Хевроне в 1930 году, долгое время живший в Каире, на грязном счету которого уже было несколько террористических операций.
28 июня. Понедельник. 3 часа утра. Тель-Авив.
Израильский министр обороны Шимон Перес был разбужен в 3:30 часа утра. Дежурный по управлению военной разведкой сообщил ему, что рейс 139 только что приземлился в Энтеббе. Пересу было многое известно о президенте Уганды Иди Амине, потому что в течение нескольких лет Израиль сотрудничал с диктатором и обучал его самого, его летчиков и десантников. И в том, что похитители выбрали именно Уганду, теперь слышалась ирония судьбы. Министр немедленно прибыл в Генеральный штаб. Начальник Генерального штаба Мота Гур и начальник военной разведки Шломо Газит уже ожидали его, расстелив на длинном столе карты и фотографии. Перес взглянул на карту. Впрочем, он и без карты знал, что для проведения десантной операции самолетам придется лететь над враждебными арабскими территориями, обойти русские системы слежения в Сомали и совершить посадку в Энтеббе, за 4 тыс. километров от Израиля в самых опасных и тяжелых условиях. Несколько позже Газита и Гура пригласили на заседание правительства для доклада. Доклад занял минут пятнадцать, а затем министры стали задавать вопросы. Один министр, адвокат, спросил: сколько человек – по расчетам военных — погибнет, сколько будет раненых среди военных и заложников, кто будет нести ответственность за эти возможные смерти. Затем начались бесконечные прения министров. Была создана Кризисная комиссия.
28 июня. Понедельник. 3:15 часа утра. Уганда.
Дневник Анны:
«В Бенгази мы находимся уже семь часов. У всех невероятная усталость и тревога… Затем – какая радость! — самолёт снова поднимается в воздух. Куда летим? В Париж? Европа нас спасла? В 3:15 приземлились в угандийском аэропорту Энтеббе. Здесь нас, по-видимому, ждали. Под охраной ведут в здание аэропорта. Служба безопасности аэропорта помогает террористам.
Вторник, 30 июня. Грустный, мучительный день. Вечером, как раз перед ужином, появился немец со списком в руках. Когда он стал его оглашать, на четвертой или пятой фамилии стало ясно, что фамилии — только израильские. Люди, которых он вызывал, брали свои вещи и переходили в другую комнату. Многие плакали. Те, кого отпускают, чувствуют себя прескверно. Это была ужасная сцена — этот немецкий акцент и селекция! К немцу подошел пожилой человек и показал ему вытатуированный на руке номер. «Это мой лагерный номер. Меня послали в Освенцим только потому, что я еврей. Теперь меня обещают расстрелять только потому, что я еврей». Немец ответил: «Я не нацист, я идеалист! Я борюсь не против евреев, я борюсь против Израиля!»
Человек с лагерным номером на руке иронически бросил: «Разумеется!» Под воздействием этой сцены я категорически отказалась покинуть Энтеббе. «Я покину Энтеббе только с последним заложником-израильтянином!» — сказала я немцу. Немец пожал плечами:
— Вам не страшно?
— А вам?
— Мне? А мне почему? Пока я вас держу на мушке, а не наоборот!
— Правильно. Но у меня есть возлюбленный, израильский десантник. Он обязательно будет здесь, во что бы то ни стало. И убьет вас. Не именно вас, а вас всех. Они пленных брать не будут!
Он слегка покраснел и отошел. Итак, воздушные пираты отпустили 48 заложников из числа не израильских граждан, преимущественно пожилых, больных и женщин с детьми. Им был предоставлен самолёт и они улетели в Париж. Позже угонщики освободили еще одну группу из 100 не израильских граждан, которые снова были вывезены в Париж через несколько часов. Среди 106 заложников, остававшихся в Энтеббе, были 12 членов экипажа «Air France», около десяти молодых французов и группа из 84-х израильских граждан.
1 июля, четверг. 14.00. Освобождена вторая партия французов. Теперь остались только израильтяне, 20 молодых французов и команда. Тем временем террористы придумали новое развлечение: они выкрикивают фамилии израильтян, и каждый названный должен поднять палец. Террорист долго испытующе смотрит на него и делает какую-то таинственную отметку в своем списке. Что это — знак жизни или смерти? Это ужасно. Один мальчик лет 16 не сразу поднял руку; за это араб ударил его и разорался.
16.00. Нас приводят обратно в центральный зал. Мы чувствуем, что и мы, и оставшиеся французы, и команда — одно целое.
18.00. Новость, которая заставила всех прыгать от радости. Израильское правительство полностью приняло требования террористов! Какое счастье! Все обнимаются, как будто заново на свет родились. Эту новость сообщил капитан нашего самолета. Однако некоторые пассажиры говорят, что это решение вызывает у них неприятный осадок. Конечно, мы будем на свободе, но сам факт уступки означает, что действия террористов приобретут больший размах».
Четверг, 1 июля. 6 часов утра. Тель-Авив.
Кризисная комиссия собирается в канцелярии премьер-министра. Перед израильским правительством открываются две возможности – переговоры или операция по их уничтожению. Срок истечения ультиматума истекает в полдень. Министры решают сообщить похитителям, что в принципе Израиль согласен на переговоры и готов выполнить часть требований похитителей. В 13.00 радио Кампалы объявляет о решении похитителей продлить срок ультиматума до воскресенья, 4 июля. Поступило сообщение, что на сцене появилась новая фигура. По-видимому, это руководитель террористов. Он прибыл в Энтеббе на машине, которой управлял угандийский солдат. У него были длинные усы и шаркающая походка. В немке была окончательно опознана Габриель Крош-Тидеманн (Gabriel Krosh-Tidemann), 24 лет, участница похищения министров стран ОПЕК и любовница Карлоса — Шакала.
Дневник Анны:
«Пятница, 2 июля. 6.00. Подъем после бессонной ночи. Все вещи упакованы, и мы ожидаем, что нам сообщат, когда же мы отправимся в путь.
7.00. Приходит Амин. С ним красавица-жена, одетая в зеленое платье, и сын — Гамаль Абдель Насер Джвами. Амин ошеломляет нас сообщением, что Израиль не принял требований террористов и что наше положение очень серьезно, потому что здание обложено тринитротолуолом и будет взорвано, если требования похитителей не будут приняты. Амин советует написать письмо для прессы с просьбой к Израилю удовлетворить требования похитителей.
8.00. Бурные дебаты между теми, кто хочет писать письмо, и теми, кто против. Большинство семейных и члены команды (кроме капитана) — за, остальные — против. Что произойдет? Мне все равно. Письмо написано и палестинцы остались им довольны. Эмоциональные перепады измучили людей и довели их до изнеможения.
Суббота, 3 июля, 5:30 утра. Шестой день нашего плена. Почти все страдают от поноса и рвоты. Люди лежат на своих матрасах, их тошнит. Видимо, причина — недоброкачественное мясо, так как религиозные, которые мяса не ели, здоровы. Санитарные условия ужасающие. Воды в туалетах больше нет. Унитазы полны. Угандийские солдаты принесли воду и наполнили цистерны на крыше, однако вода не проходит сквозь засоренные трубы.
16:45. Появляется Амин в голубом берете и с неизменными «крылышками» израильских парашютистов. Он объявляет, что делает все, чтобы нас спасти. «Израильскому правительству должно быть стыдно, что оно не выполняет требований террористов. Оно играет вашей судьбой…» Он обрывает свою речь и медленно удаляется.
Террористы разошлись. Охранять нас остались пять человек. У выхода стояли немцы, а зал патрулируют три палестинца».
Суббота, 3 июля.
Обсуждение путей спасения заложников в израильских верхах всё ещё продолжается. За проведение десантной операции выступил министр обороны Перес и ряд генералов. Начальник генштаба Мота Гур колеблется. Его тревожит, что, согласно данным военной разведки, в районе Энтеббе находится 21 тысяча угандийских солдат и 267 единиц бронетехники. В самом аэропорту стоят в полной боевой готовности 30 купленных в СССР МИГов.
Суббота, 3 июля. 11 часов ночи. Израиль. Секретная авиабаза.
Наконец кабинет министров Израиля одобряет десантную операцию. Подполковник Джошуа Шани вспоминал: «Вся операция была спланирована за 48 часов. Планирование подобной операции обычно могло занять месяц, два, три или даже больше, у нас было только два дня». Вопрос о том, какие самолеты должны участвовать в десантной операции, не вызывал разногласий – конечно, «Геркулесы С-130», известные в израильских ВВС под ласковым названием «Гиппо» («гиппопотамчик»). Генерал Гур с тревогой расспрашивал командующего ВВС Бенни Пеледа обо всех неожиданностях, которые могут возникнуть при приземлении и при взлете «Гиппо». Могут ли «Гиппо» доставить в нужное место технику и войска и вернуться назад, совершив путь длиной в 4000 километров.
— Предположим, — говорил он, — в одном из самолетов выйдут из строя навигационные приборы, или будет поврежден мотор, или самолет получит пробоину, что тогда произойдёт? В операции должны участвовать как минимум четыре «Гиппо». Если один из них будет поврежден в Энтеббе – что станет с экипажем? Ты понимаешь, для нашей операции требуется почти бесшумное прибытие и моментальный взлет. Может быть, необходимо будет сесть прямо на землю, если предупрежденные об операции угандийцы сделают недоступными посадочные полосы.
— Ты не видел, на что способны наши «Гиппо», — с усмешкой отвечал Пелед. – «Гиппо» это лучшие грузовые самолеты, которые когда-либо взлетали в небо. В их четырёх турбовинтовых двигателях заключена чудовищная энергия, словно сам черт там засел. Это почти идеальные машины для десантирования. Навигационные приборы «Гиппо» — это целая революция в навигационном деле. «Гиппо» может летать при полном отсутствии видимости и при любой погоде, в любом районе земного шара — от Северного полюса до экватора. Они могут почти вертикально взлетать прямо с поля боя. Несмотря на свой неуклюжий вид, «Гиппо» легко поддаются управлению. Наши пилоты умеют вытворять на своих «Гиппо» такое, что тебе и не снилось!
И Пелед повёл Гура на стоянку огромных самолётов. В эту ночь Гур пережил одно из самых сильных ощущений за всю свою жизнь. В течение трех часов в кабине четырехмоторного «Гиппо» он лично убедился в том, какие это мощные и послушные машины. «Гиппо» летал над пустыней и над горами Синая, которые скрывались в кромешной мгле. С четырьмя двигателями, работающими на полную мощность, 70-тонный самолет взмывал вверх почти вертикально, словно вертолет.
Новичок, находящийся в огромной кабине, со всех сторон окруженный стеклом, даже днем испытывает кошмарное ощущение, как человек, выброшенный в пустоту. Даже понимая, что машину пилотирует летчик-асс, Гур испытывал ощущение катастрофы, когда «Гиппо» с глухим шумом начинал падать на маленький клочок земли! Несколько раз боевой генерал к своему изумлению замечал, что судорожно сжимает поручни кресла. Но когда Гур вышел из кабины и встал на твердую землю, он был уверен, что и самолёты, и их пилоты не подведут.
Немного о пилотах «Гиппо»
На долгом и трудном пути к креслу командира «Гиппо» пилоты проводят долгие часы в упорных тренировках, изучая все непредвиденные ситуации, которые могут возникнуть в боевой обстановке. Ежедневно проводили они несколько часов в закрытом тренажере, полностью имитирующем дальний беспосадочный перелет. Когда дверь тренажера захлопывалась, в нем с абсолютной точностью воспроизводилась обстановка боевого вылета. Перед лобовыми стеклами помещен экран, на котором возникают аэропорты и взлетно-посадочные полосы, то стремительно приближающиеся, то остающиеся позади, создавая впечатление приземления или взлета, раздаются взрывы ракет «земля – воздух». Оператор-инструктор может создать для пилота крайне неблагоприятные условия, имитируя всевозможные аварийные ситуации — перебои в работе двигателей, пожар на борту, нехватка горючего, взрывная разгерметизация, выход из строя всех приборов и столкновение в воздухе, попадание снаряда. Пилот часто вылезает из тренажера совершенно измочаленный и взмокший от пота. В результате этих тренировок при возникновении на борту их самолёта реального ЧП, пилоты «Гиппо» точно знают, что им надлежит делать, не тратя зря ни секунды драгоценного времени.
Продолжение следует
Александр Цывин
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
