Еврейский Мир

О трагедии, произошедшей в горах Северного Кавказа в годы войны с фашистскими захватчиками, поведал мне однажды Мирон Зиновьевич Кессель, уважаемый в Крыму детский врач.

… В середине сентября 1941 г., когда гитлеровские полчища вторглись в пределы полуострова, началась поспешная эвакуация детских здравниц. В глубь страны направились санатории “Южный”, “им. Н. К. Крупской”, “им. Красных партизан”, “Бобровка” и многие другие. Со слезами на глазах прощались ребятишки с солнечным краем. С болью в сердце покидали родной дом и сотни врачей, медицинских сестер, нянечек, педагогов, воспитателей и других работников курорта. Вместе с ними, уезжая, рыдали и многие родители, чьи дети находились здесь на излечении.

После многодневных изнурительных дорог, часто под обстрелом, крымчане прибыли на Северный Кавказ, в далекую, неведомую им Теберду, отрезанную на многие километры от железной дороги. Вскоре к ним присоединились питомцы детского санатория “Ромашка” из Ростова и ряда других здравниц страны. Всех прибывших разместили в просторном санатории “Домбай”, хорошо известном за пределами Кавказа. На многие месяцы он стал родным домом для тысячи с лишним детишек и взрослых.

“ДОМБАЙ” ЖИЛ ПРИВЫЧНОЙ ЖИЗНЬЮ

Стояла изумительная осень, похожая на крымскую. Было тепло, солнечно, вокруг здравницы и в горах шумели зеленой листвой деревья, воздух был напоен запахами цветов. По утрам врачи внимательно осматривали больных ребят, медсестры измеряли температуру, делали перевязки, накладывали, кому необходимо, гипс на ножки и ручки, воспитатели ходили с детишками на прогулки. Взрослые делали все возможное для оздоровления детей, старались заменить им родителей, оставшихся где-то далеко-далеко — в Мурманске и Баку, Москве и Ереване, Киеве и Ташкенте, Львове и Сахалине, облегчить разлуку с мамами и папами. Как и в мирные годы, работала школа. Соблюдалась учебная программа.

Между тем, война разгоралась. Ее бушующее пламя перекинулось на Северный Кавказ. В середине августа 1942 г. части фашистской дивизии “Эдельвейс”, специально обученные для военных действий в горах, ворвались в Теберду.

Накануне 20 мальчиков и девочек старшего возраста, умевших хотя бы с трудом передвигаться, решили покинуть “Домбай”, чтобы не попасть в лапы захватчиков. В одну из темных ночей они двинулись в далекий и опасный путь через Клухорский перевал, возвышающийся на 2781 метр над уровнем моря. Многие шли на костылях, опирались на палочку, некоторые в гипсовых повязках и корсетах. Но жажда жизни звала вперед. Дорога в поднебесье с каждым часом становилась все труднее и труднее. Вечерами в горах задували холодные ветры, шли дожди, на вершинах лежал снег. Смельчаки спали в лесу, под открытым небом. На рассвете, измученные, голодные, продрогшие, они снова карабкались по крутым тропам. Питались лесными ягодами, тем, как говорят, что Б-г послал. Иногда помогали в пути незнакомые люди, уходившие от фашистов.

Две недели продолжалась страшная одиссея ребят. Они проделали 200-километровый путь и пришли в Сухуми. Больных, истощенных, приняли сотрудники эвакопункта.

А В ТЕБЕРДЕ СВИРЕПСТВОВАЛИ ГИТЛЕРОВЦЫ

Они разграбили все склады, забрали продукты, медикаменты, перевязочные материалы. Взрослые и дети были обречены на мучительную, голодную смерть. Началась титаническая борьба за выживание. Все, способные двигаться, направились в леса собирать ягоды, грибы, коренья, дикие фрукты. Рылись в оставленных населением огородах в поисках остатков овощей, початков кукурузы. Врач Елизавета Яковлевна Тополова и другие медики обходили в холодные морозные дни ближайшие селения в поисках хоть каких-нибудь продуктов, обменивали на них свои личные вещи. Однажды медикам удалось раздобыть немного картошки, это стало настоящим праздником для всех.

Но самое страшное было впереди. В один из декабрьских дней к санаторию “Пролетарий” приехали гестаповцы и потребовали представить им списки еврейских детей, а также мальчиков и девочек, чьи родители коммунисты, политработники и бойцы Красной Армии. Отлично понимая, чем это грозит, медики скрывали национальность ребят, их возраст.

Но, к величайшему сожалению, ничто не спасло обреченных. В ночь на 11 декабря, к здравнице подъехала закрытая машина, прозванная в народе “душегубкой”. Палачи, словно дикие звери, хватали детей из кроваток и швыряли их в “душегубку”. Многим было по пять-семь лет, забинтованные, в гипсовых повязках. Среди схваченных были братья — шестиклассник Сережа и дошкольник Илья Шлейман, всеобщие любимцы. Происходила трагедия на глазах матери, врача Елизаветы Ильиничны, обезумевшей от горя. И мать, и ее сестра Ася Ильинична, рыдая, умоляли палачей пощадить несчастных. Они не знали еще, что впереди их ждет та же участь. Дверь машины захлопнулась, и она рванулась с места, устремилась на окраину Теберды, к ущелью Гончахира… Здесь нашли свою смерть 48 еврейских детей.

Через неделю трагедия повторилась. Снова прибыла проклятая “душегубка”. Несмотря на мольбы сотрудников, гитлеровцы не унимались. Схватив более 40 ребят, машина двинулась по проторенной ею дороге к ущелью.

Замечательная русская поэтесса Вероника Тушнова в своей поэме “Дорога на Клухор” писала:

“Ребенок в гипсовой кроватке,

Чуть шевеля запавшим ртом,

Мне повторит спокойно, кратко,

Не обстоятельно о том,

Как их, детей, согласно списку,

В последний отправляли путь,

Те, из дивизии альпийской

С названьем странным “Эдельвейс”.

… Вблизи моста, где стынет мгла,

Где даже в зной темно и сыро,

Швырнули детские тела

На дно ущелья Гончахира.”

СЛЕДУЮЩИЕ – ЕВРЕИ-МЕДИКИ

22 декабря последовал приказ большой группе медработников захватить с собой ценные вещи и подготовиться к переезду, якобы, для работы на одной из шахт. Собрав более 50 человек и разместив их на подводах, оккупанты увезли обреченных к подножию Лысой Горы и расстреляли. Погибли Майя Вайнберг, Ира Барак, Дита Ражба из Белоруссии, Раиса Семеновна Гринблат, врач из Ленинграда, Абрам Михайлович Хесин, врач из Крыма, его дочь Нина Поплавская, выпускница МГУ, сын Юрий и многие другие.

(Вторая дочь Хесина — Анна Абрамовна, инженер-химик из Москвы дважды после войны побывала на месте гибели своих родных и дополнила мне рассказ Мирона Зиновьевича Кесселя).

Душегубы продолжали творить свои черные дела. Не желая стать их жертвами, некоторые медики кончали жизнь самоубийством. Повесилась в лесу Фрида Эммануиловна Белкина, специалист в области лечения легочного туберкулеза, ей было всего 36 лет, София Соломоновна Фарбер, бухгалтер тубдиспансера, и другие.

В ожидании смерти жили все остальные сотрудники, в первую очередь, евреи. В конце декабря разнесся слух, будто фашисты готовятся взорвать главный корпус “Домбая” вместе с его обитателями. Медики и оставшиеся в живых дети притаились, с минуты на минуту ожидая своей гибели.

ОБВИНИТЕЛЬНЫЙ АКТ

И только стремительное наступление Красной Армии сорвало замыслы гитлеровцев. В середине января 1943 года отважные воины отряда под командованием лейтенантов Марченко и Симонова в лютую стужу, по бездорожью, совершив дерзновенный подвиг, спустились с гор, добрались до санатория и освободили обреченных.

Вскоре в адрес руководства здравницы поступила телеграмма из Москвы: “Всем главврачам курорта Теберда: передайте сотрудникам благодарность за сохранение жизни 1200 детей, мужественно перенесших фашистскую оккупацию. Уполномоченный Союзнаркомздрава Школьников”.

После изгнания захватчиков из Северного Кавказа группа работников управления Тебердинского курорта, членов поселкового Совета и медиков составила акт о чудовищных злодеяниях гитлеровцев. В этом леденящем душу документе, в частности, говорится: “В конце первой декады декабря 1942 г., по приказу начальника гестапо, оберлейтенанта немецко-фашистской армии Отто Вебера было организовано неслыханное по своей жестокости варварское умерщвление больных костным туберкулезом советских детей, находившихся на излечении на курорте Теберда Микояновского района, Карачаевской области, Ставропольского края.

В 16.00 по московскому времени, к подъездам санаториев “Пролетарий” и “имени Н. К. Крупской” подъехала немецкая машина, имевшая высокий металлический кузов с герметически закрывающейся дверью. Семь немецких солдат под командованием ефрейтора (фамилия не установлена), угрожая расстрелом, приказали сотрудникам укладывать в машину больных, прикованных к постели детей от 3 лет. Когда они были уложены штабелями в несколько ярусов, фашисты захлопнули двери машины, пустили газ и выехали со двора. Через час машина вернулась в поселок Теберда пустой. Все эти несчастные дети были умерщвлены нацистами и сброшены в районе Тебердинского ущелья, близ Гончахира.

В конце декабря группа немецких солдат и офицеров под руководством оберлейтенанта Отто Вебера учинила новую кровавую расправу уже над работниками детских здравниц. Они силой заставили 287 советских граждан явиться в один из неотапливаемых корпусов, имея при себе наиболее необходимые вещи, якобы для отправки на тяжелые работы в угольные шахты Карачаевской области. Не желающих явиться избивали. Так пострадали Сицилия Самойловна Фальковец, 33 лет, Елизавета Наумовна Старобельская, врач, 44 лет, Ревекка Яковлевна Весина, врач, 66 лет, и многие другие. Жена провизора София Владимировна Нейман-Шапшевич, лаборант, 35 лет, не выдержав зверских издевательств, сошла с ума. После двух суток пребывания в корпусе без пищи и воды, несчастных под усиленным конвоем погнали в сторону Микоян-Шахара у подножия Лысой Горы расстреляли. Три с половиной часа продолжалась ужаснейшая бойня…”

… Продолжим чтение акта, приведем только один его абзац.

“… Среди зверски расстрелянных были виднейшие представители советской медицины: крупный специалист в области легочного туберкулеза, доктор Абрам Львович Фрейкман, 46 лет, со своей женой Асей Самойловной, 42 лет, дочерью Изабеллой, 12 лет; Елизавета Наумовна Старобельская, 44 лет, с дочерью Аделью Венедиктовной, 20 лет, студенткой Воронежского мединститута; Сара Мойсеевна Калишко, врач, 61 год; Сицилия Григорьевна Домбровская, врач, 55 лет, с матерью Верой Григорьевной, 81 год; Фесса Нахимовна Будницкая, врач, 58 лет, отличник здравоохранения страны; Софа Мойсеевна Райхман, врач, 36 лет, со своим сыном Леней, 3 лет; Юдас Махитовна, врач, 29 лет, ее дочь Полина, 11 месяцев, ее сестра Роза Наумовна Ицховская, 34 лет, племянники Наум — 6 лет, Миша — 10 месяцев…”

Бесконечно длинен тот страшный перечень жертв Холокоста.

Среди подписавших акт и подпись Мирона Зиновьевича Кесселя, чудом уцелевшего во время неслыханного террора нацистов.

Спустя десятилетия начальник управления здравниц Теберды, заслуженный врач РСФСР Г. А. Адамян написал книгу о зверствах гитлеровцев в горах Кавказа. В книге приводится копия данного акта.

Сейчас копия акта хранится в Крыму, в санатории “им. Н. К. Крупской”. Здесь создан Музей истории здравницы, куда Адамян любезно передал страшный документ.

Оцените пост

(ещё не оценено)

Загрузка...

Поделиться