Что-то лень моя всё пляшет да радуется… Марк Штейнберг, с чьим творчеством, в том числе и поэтическим, вы хорошо знакомы, прислал мне готовую подборку — да такую и на такую тему, что не поставить её сразу же в номер я просто не могу. Пара стихов из неё мы уже публиковали, но — здесь они необходимы как часть той — увы, по сей день не оконченной — летописи. А там всё бушует война, всё расползается по миру… Меняются только имена, страны и действующие лица. Неужели поверишь, что стихам уже по 30–40 лет?
«Почти 37 лет прошло с тех пор, когда на рассвете 25 декабря 1979 года две группировки 40-й армии Туркестанского военного округа ворвались в Афганистан. В то время был я начальником спецслужбы ТуркВО и в составе оперативного отряда обеспечивал ввод Западной группы из Кушки на Герат, Шинданд, Кандагар. И находился в Афгане с перерывами до осени 1982 года, когда бронетранспортер, на котором я ехал, подорвался в ущелье неподалеку от Джелалабада.
Как понимаете, за это время повидал всякого. Но писал стихи. После увольнения в запас по ранению в конце 1982 года, стал работать журналистом. Собрал некоторые из написанных в Афгане стихотворений и сумел организовать в Ташкенте выпуск сборника под названием «Афганский блокнот». Туда вошли, как понимаете, стихи более или менее лояльные. Такие, как «Баллада о слепом минере», «Гиндукуш», «Кандагар» и другие. А такие, как «Груз 200», «Чертог», «Пандшер», «Чужие погоны» и другие, даже и не записывал. Кстати, «Чужие погоны» сочинил в 1982 году в Кабуле, когда Израиль проводил в Ливане военную операцию «Мир Галилее». Евреи там воевали за наше Отечество, а мы, советские офицеры-евреи, были участниками неправой войны в Афгане. Правда, и было нас там меньше десятка: 4 офицера штаба ТуркВО, командир полка боевых вертолетов и еще кое-кто в войсках. Но все равно обидно. Кстати. Когда я показал эти стихи одному из наших, полковнику Науму Гитману, он в ужас пришел: “Не вздумай записывать и не читай никому!” Да я и не читал. А записал уже в Америке».
Марк Штейнберг
ЧЕРТОГ
Как демон, красив этот дом,
Царящий над пыльным Кабулом.
Иду по подъёму с трудом
В кольце вертолетного гула.
Парят боевые орлы,
Грозя смертоносной подвеской,
Над склонами серой скалы
Наш довод — неправый, но веский!
А дом — королевский дворец.
Король был низложен и изгнан.
А дом, потерявший венец,
Малиной бандитскою избран.
Последний хозяин дворца,
Известный кровавой рукою,
Не ждал рокового конца
В его королевских покоях.
Декабрьская ночка темна,
А парни спецназа умелы.
И рвут перепонки окна
Гранат реактивные стрелы.
Подорван парадный подъезд,
Побита под корень охрана.
И кровью сочится дворец,
Как свежая рваная рана.
Смешалася кровь, запеклась,
Покрыла Амина палаты.
И долго кровавую грязь
Скребли молодые солдаты,
От пуль затирая следы,
Осколки из стен выдирая.
И всё же спецназа «труды» —
Навеки в покоях сарая.
Дворец по-афгански — сарай.
В нем штаб легионов армейских,
Что в древний причудливый край
Заброшены волей злодейской.
Ползут по карнизам полки,
В «зеленку» врываются танки.
И гибнут в огне кишлаки,
Мечети горят и землянки.
Разграбив дуканов ряды,
Колодцы кяризов взрывая,
Кровавые сеет следы
Могучая Сороковая.
А штаб из кабульских высот,
Толпа генералов убогих,
Приказ за приказом куёт,
Засев в королевском чертоге.
1980 год
ПАНДШЕР
Четвертый раз штурмуем мы Пандшер.
Четвертый раз колотимся в теснине.
Пещера духов взорвана уже
И Форт Масуда виден на вершине.
Но впереди проклятый перевал,
Рудник подземный, Ахмадшаха копи.
Чонгарский полк зимой их штурмовал
И нес потери, как на Перекопе.
Но пал Пандшер, захвачен в третий раз.
А Шах опять прорвался сквозь заслоны,
И ни напалм, ни термогаз
Не задержал душманские колонны.
Ну, что потом? Вернулся Шах-Масуд!
Бежали жалкие дивизии Бабрака.
И вновь Пандшер — занозою в носу
Средь общего убожества и краха…
И вот — опять штурмуем мы Пандшер.
Увязли в схватке, тяжкой и кровавой,
Где каждый шаг — пробоина в душе.
Бесславный путь, бездарный и неправый.
1982 год
ГИНДУКУШ
Устилает кремнистый песок
Серпантины угрюмых ущелий.
Над змеиным извивом дорог
Притаились душманские щели.
Мы прошли этим крестным путем,
Ощетинив колонну стволами.
Долго помниться будет потом,
Как ударили взрывы над нами,
Как забилися всплески огня,
Озаряя зловещие склоны,
Как минула граната меня,
Разорвавшись в средине колонны.
Как я веровал в верность твою,
То, во что не поверил когда-то
В этом древнем и нищем краю,
Где непросто живется солдату.
Где грохочут разрывы порой,
Пули нижут расстрелянный воздух,
И звенит под косматой горой,
Лютой боли исполненный, возглас…
1981 год
В ДЫРЕ
Торчат песчаные бугры
Кругом моей палатки.
У этой выжженной дыры
Одно лишь небо гладко.
На нем — ни туч, ни облаков —
Одно лишь солнце бродит,
Да ветер посреди песков
Смерчами хороводит.
Да там, где горы, как экран,
Стоят над скатом южным,
Чернеет старенький Иран,
Недальний и ненужный.
И новый день, совсем такой,
Каким был день прошедший,
И только ночь несет покой
И милый сон нашепчет.
И очень хочется устать,
Чтобы заснуть, забыться,
Чтоб хоть во сне счастливым стать,
От горестей отбиться,
Чтоб зноя жидкое стекло
Не плыло над фуражкой
И чтобы время не текло
И медленно, и тяжко.
А если так уж мы нужны
Средь этой муки летней,
Так чтоб хоть не было войны
Безумной и последней…
1982 год
КАНДАГАР
Я гляжу в тебя, Северо-Запад,
Из краев, которых не искал.
Рощ твоих медово-пьяный запах
Чудится мне у афганских скал.
Там сегодня догорает осень.
Листья землю выстлали ковром,
Бархат нивы расцветила озимь
Хлебных зерен золотым тавром.
Здесь еще желтеют апельсины
За шершавым лабиринтом стен,
Да шуршит у скал колючей глиной
До травинки выжженная степь.
Городам, как людям, красит кожу
Острый лед и яростный загар;
И они во веки непохожи —
Светлый Минск и ржавый Кандагар.
Сколько обитает здесь народов!
Сколько здесь наречий и племен,
Никогда не виданных нарядов,
Странных лиц, диковинных имен.
Шлейф толпы меня с собой волочит,
Но сейчас в проулок я сверну —
Мне почудилось — среди черноволосых
Золотистый локон — твой — сверкнул…
1980 год
ЧУЖИЕ
Чужие погоны у нас на плечах,
В чужие прицелы мы смотрим, стреляя,
Чужое оружие в наших руках,
А наши сердца на высотах Синая.
Чужие полки мы в атаку ведем,
Чужими словами командуем: «К бою!»
И если в сражении гибель найдем,
Так, значит, погибли за дело чужое.
Всю жизнь мы учились искусству войны,
А там наши братья за Родину бьются.
Мы тоже далекой Отчизны сыны.
Отчизна зовет под знамена вернуться.
Сердцами прикроем Отчизну свою,
Стальною стеной встанем мы у границы.
И если погибнем в священном бою —
Так будут потомки на это молиться!
1982 год
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
