Обер-барбудо Фидель Кастро, которого московская люмпен-интеллигенция моей юности называла Филька Кастрат, наконец покинул этот мир, оставив наследникам поместье в 30 гектаров и несколько дач на лазурных берегах острова Свободы.
10 лет назад, когда он передал бразды правления своему младшему брату Раулю, журнал «Форбс» оценил состояние Фиделя почти в миллиард долларов. Покойный был одним из богатейших людей Латинской Америки.
Его лучший некролог был напечатан в газете «Майами геральд» и завершался следующей фразой: «Тоталитарный диктатор мертв. Пусть его полицейское государство и бесчеловечность будут похоронены вместе с ним!»
Дональд Трамп тоже проводил Фиделя отменно, назвав его «жестоким диктатором». Былые соперники Трампа, сенаторы-республиканцы кубинского происхождения Тед Круз («лживый Тед» по трамповской терминологии) и Марко Рубио («маленький Марко») по Кастро не горевали, в отличие от премьер-министра Канады, красавчика Джастина Трюдо, который назвал Фиделя «замечательным лидером» и «легендарным революционером и оратором».
«Я с глубокой скорбью узнал сегодня о кончине человека, который был кубинским президентом рекордно долгое время, — сказал Трюдо. — Я знаю, что мой отец с гордостью называл его другом…»
Канадский журнал «Маклинс» назвал эти благоглупости своего лидера «подтверждением всех шаржей, высмеивающих его пустоголовость», а либеральный главред американского журнала «Атлантик» Джеффри Голдберг заметил, что грустно слышать похвалы в адрес Кастро от лидера демократической страны.
Многие иностранцы дружно отметили успехи кубинской медицины и народного образования. Критики парировали, что на Кубу нужно везти аспирин и что больницы там часто напоминают свинарники. Что же до всеобщей грамотности, то Кастро зато резко ограничил ассортимент доступного кубинцам чтива.
Как написал после смерти Фиделя публицист Курт Шликтер, западных либералов привлекал имидж Фиделя. Вот как описывает его Шликтер: «Вирильный, беззастенчивый в своей тирании и откровенный ненавистник Америки. Либералы восхищались его фейковой военной формой, его решимостью держаться за власть, сколько бы людей ему ни пришлось для этого перебить, и его готовностью задирать и плевать в США. Его имидж был пределом мечтаний либералов, у которых не доставало мужества завести такой же себе».
Левые восхищались Фиделем, потому что он воплощал на практике их идеалы: социализм и этатизм, то есть главенство государства, которое, как они считают, сделает все лучше, чем частник. Вполне приличные, образованные люди прощали Фиделю любую мерзость, поскольку считали его своим парнем. «Он, конечно, перебарщивает, но он наш человек». Кроме того, Фидель раздражал тех же самых людей, которые раздражают либералов, то есть республиканцев, капиталистов, консерваторов, рыцарей холодной войны и прочую «нечисть». Как такого не любить?
Корреспондент «Вашингтон пост» Ник Мирофф съездил в отчий дом Фиделя, который превращен в музей. Батюшка нашего героя Анхел Кастро вырос в Галиции, на северо-западе Испании, и в первый раз попал на Кубу молодым рекрутом для защиты колонизаторов от гнева туземцев. В 1898 году остров захватили американцы, и Анхел вернулся туда из Испании через несколько лет после этого.
Земля на Кубе была дешевая, и в 1915 году испанский эмигрант принялся создавать свою латифундию, которая перед революцией занимала 25 тысяч акров и имела собственный постоялый двор, школу, врачебный кабинет, рынок, лавку мясника, кинотеатр, арену для петушиных боев, биллиардную и лесопилку. Ее прозвали «Эль Батей де Кастро», то есть Кастроград.
«Его отец хотел, чтобы он стал адвокатом и защищал интересы его бизнеса», — сказала Мироффу экскурсовод Марица Эрнандес. То есть как дети Трампа. «Но у Фиделя были другие интересы», — продолжала Эрнандес. Как и у Володи Ульянова.
Не знаю, как батюшка Ленина, но фиделевский точно посеял в голове сына зерна будущих заблуждений: Анхел Кастро постоянно поливал грязью американские компании, которые были его главными конкурентами, сетовал на высокомерное отношение менеджеров-гринго к кубинцам и на продажность отечественных политиканов.
Вот Фидель и решил все исправить.
Его матушка Лина Рус, которой Анхел изменял нещадно, выглянула в 1960 году в окно и увидела в своем апельсиновом саду бородатых мужчин в военной форме. Она вышла к ним с винтовкой. Бородачи ее не застрелили, а попросили позвонить Фиделю. Тот обрадовал маму новостью, что он национализировал родительское поместье. Мать Фиделя и его сестра Хуанита так и не простили ему и его младшему брату Раулю обобществление фамильного имущества. Мать умерла три года спустя. Хуанита работала на ЦРУ и в 1964 году бежала в Майами.
Фидель искренне верил в советскую экономическую модель, которая принесла на Кубе аналогичные результаты. Вместо зелененьких тракторов фирмы Deer и юрких грузовичков, кубинские декхане полагаются на лошадей и волов, то есть вернулись в XIX век.
Когда прах кремированного Фиделя везли к месту захоронения в Сантьяго-де-Кубе на газике советского производства, мотор последнего внезапно заглох посреди улицы, как двигатель сверхсовременного танка «Армата», когда бедолагу впервые выставили на Красной площади.
Эти незадачи привели мне на память горемычные российские истребители, которые один за другим плюхаются в воду рядом с авианосцем «Адмирал Кузнецов», чей сын был моим однокашником, как и только что ушедший от нас главный исламист России Гейдар Джемаль, у которого я был на курсе комсоргом и приложил руку к его исключению из института за прогуливание физкультуры. Джемаль потом всю жизнь мстил мне за это, говоря в интервью, что я спился в Союзе и поэтому уехал в Америку — очевидно, допивать. Хотя мы-то знаем, что именно для этого надо было оставаться на родине. Мне было неловко за участие в юношеских репрессиях против него, и поэтому я ни разу не поглумился над его именем, хотя оно на это напрашивалось: Гей-дар.
Возвращаясь от Джемаля к Фиделю, последний действовал по старому советскому анекдоту: «Что произойдет в пустыне Сахара, если там построить социализм?» — «Песок закончится».
Ежегодное производство знаменитого в Союзе кубинского сахара сократилось менее чем до 2 миллионов тонн. В 1989 году оно составляло 8 миллионов тонн. Урожай кофе сократился до одной десятой того, что собирали в 50-х. Остров Свободы импортирует 70% продовольствия. Хиллари бы, может, его накормила. Но жестокий Трамп — вряд ли.
Оцените пост
(голосовало: 8, средняя оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...
