Фанатизм

Было время, граждане ругали друг друга «безбожниками» али «антихристами». Случалось — «жидами». Затем, когда душа горит и «Зин, всё обидеть норовишь», в ход пошла хлёсткая кличка: «фашист». Ныне все оные прозвища на ходу и в моде, взгляните на околополитическую перебранку в империях росской, америкосовской и израиловой. Но над этими устоявшимися, уже почти «политкорректными» кличками гордо реет неувядаемое «фанатик». Обложишь кого прохожего — и говорить с ним не о чем, существо он отныне грубое и неосмысленное, сдать психиатру с полисменом и руки тщательно вымыть. И что бы этот питекантроп в будущем не вякнул и тем более ни сотворил — будет это от дикости, тупости и фанатического слабоумия.
Только, будьте ласковы, отныне следите за правописанием. Ежели критик полагает, что дело здесь безобидное, слово приобретает лаконическую форму: «фан». Игриво, почти что «фен». Фан, скажем, артиста, баскетбольной команды, музыкального жанра. Чуть позловреднее — «фанат». Коли он футбольный — этот и нахулиганить может, и стадион с ресторанчиком поджечь, и инородцев отмутузить… но всё же сиё не от идейного непотребства происходит, а от дурной силушки молодецкой. Ну а уж коли супостат явит собой нечто действительно основательное и нестерпимое, напишем его по-словарному: «фанатик».
Давайте попробуем разобраться, что это за птички такие — фанатик и фанатизм, с чем их едят, где зачинаются, как с ними обращаться и чем обороняться. И як самому не впасть.
Для начала — слово. Фанатизм производят от греческого термина, перешедшего в латынь: fanatismus, фанатик — fanaticus, что означает: «иступлённый, неистовый». Есть любопытная связь: корень fanum означает «храм». То есть семантически «фанатик» — это тот, кто с неистовой верой и стремлением установил себе где-то храм. Учёные люди определяют как: «слепое, безоговорочное следование убеждениям, особенно в области религиозно-философской, национальной или политической сферах; доведённая до крайности приверженность каким-либо идеям, верованиям или воззрениям, обычно сочетающаяся с нетерпимостью к чужим взглядам и убеждениям». Прибавят ещё «отсутствие критического отношения к своим убеждениям». Я прав — и точка. И кузькина мать невнемлющему.
Из многих высказываний на тему мне понравилось рассуждение Вольтера: «Книги гораздо меньше возбуждают фанатизм, нежели собрания и публичные выступления… Фанатизм всегда мрачен и жесток, это одновременно суеверие, лихорадка, бешенство и злоба».
Любопытно, что автор сей прекрасной сентенции был фанатичным и глубоко иррациональным антисемитом. Видимо, скорее нутром чуя, чем умом постигая, что истинная «религиозность» должна опираться на Тору. Что ему, «антиклерикалу», было поперёк. Откуда мы об этом знаем? Из того, что на критику его злобных и абсурдных нападок — что со стороны евреев, что от христиан или просто здравомыслящих граждан — ему нечего было возразить. Но — отбрехивался и продолжал городить такую чушь, что у Вагнера с Геббельсом слюнки текут. Все беды мира видел он в евреях.
Но хватит, приведём русскую пословицу про «сучок в чужом глазу и бревно в своём» и отпустим душу классика на покаяние. За красоту слога. Тем более мнение бытует, что именно влияние Вольтера и близлежащей энциклопедической компашки сделало Екатерину II столь ярой антисемиткой и заложило свежий фундамент под жидофобством русского царизма на весь 19-й и начало 20-го века. И нацистам кое-что перепало. Так что каяться литератору есть в чём.
Так-так-так, секундочку… Как же это — фанатик точно, не в бровь, а в глаз разит фанатизм? Ах, вспомнил: «отсутствие критического отношения к своим убеждениям». «Я свободен и честен, а они тупые опасные роботы».
То есть — можно предположить, что самоуверенность и гордыня изначально несут в себе зёрна фанатизма. «Раз я такой умный, важный и на правильном (поэтому) пути — мне можно».
Другой исток фанатизма, и, видимо, важнейший — закомплексованность, неудовлетворённость, неприкаянность. Человеку неуютно внутри себя самого и в окружающей его действительности, он ищет твёрдую опору, нуждается в ней. А поскольку она ему так желанна и необходима — не может быть и речи, чтобы ослабить её сомнением, анализом, сопоставлением с другими «идейными платформами». В этом смысле фанатизм — прекрасно описанное Эрихом Фроммом «бегство от свободы», защита и оружие духовно слабого существа.
Третий источник и составная часть фанатизма: примитивность и прямолинейность мышления и чувствования. Многообразие мира, сложность его духовной основы просто не укладывается в его немногих и не слишком извилистых извилинах. Разумеется, человека образованного сей вирус поражает с меньшей частотой — но гарантии не даёт даже страховой полис. Тот же Вольтер или д’Аламбер, книжники и энциклопедисты, несли про нашу «самую книжную религию» такой вздор, с такой яростью обвиняли евреев «и примкнувших к ним христиан» в дикости, разнузданности, жестоком фанатизме — что навевали мысль о собственном слабоумии.
Или, поближе во времени, мусье Солженицын, большой писатель, изрядно образованный и в жизни немало претерпевший, обвинял иудеев в «фанатической отсталости, примитивности, эгоизме и зашоренности». И выдвигал, в частности, такой аргумент: «они наслаждаются утончённой логикой Талмуда и возвышенной этикой мусара». Цитирую по памяти, звиняйте, ежели переставил слова, но смыл передан точно. В своё время рассуждение поразило меня по самое не могу своей мудрёностью.
Как в математике минус на минус с лёгкостью даёт плюс — развитые мозги, одержимые какой-либо идеей или желанием, смогут так логику перекрутить — никакому дебилу не приснится. Особенно если желание уверовать в свою уникальность и исключительность — столь нормальное для человека, сотворённого по образу и подобию единственного Б-га — вырождается в: «только я исключителен, а другие нам в подмётки не годятся».
Самоупоение делает примитивным самого изощрённого и разностороннего мыслителя. И тогда он становится идеологом дубовой прямолинейной концепции, собирающей вокруг себя толпу волчат, мыслящих простенько и склонных сократить дорогу к величию и непогрешимости за счёт присоединения к «единственно верной…». Особенно если им подскажут, что «вон те украли твои новые галоши». Ну и польстят, конечно.
Незаметно для себя ваш покорный слуга описал марксизм. Жёсткая идеологическая схема, построенная на людском конфликте и классовой борьбе, основным оружием победы в которой должен стать «передовой пролетариат» — далеко не самая интеллигентная, склонная к всепрощению и самокритике, толерантная часть общества. Ему уготована роль волчат-фанатиков, которые своими телами мостят дорогу «истинным мыслителям и великим вождям». Так что удивляться сталинизму, маоизму и прочим «национал-социалистическим рабочим партиям» не стоит, всё логично и в рамках стандартов фанатизма и фанатизации.
Вы будете приятно удивлены, узнав, что фанатизм — отнюдь не редкое явление. Помню, когда я занимался парапсихологией, меня раз за разом изумляло, с какой упрямой убеждённостью люди, числящие себя «разумными» и «образованными», отвергали саму возможность особых способностей и «феноменов». Ни факты личной практики (в том числе их собственной!), ни публикации и научные исследования не могли повлиять на глубокую убеждённость. Граждане просто не желали слушать, «всё чушь и обман» — и точка. Несомненно, в сфере данной науки они были профанами, но зачастую широко образованными в иных областях. Скажите, такая слепая и упрямая защита привычной картины мира — что это, если не проявление фанатизма?
Была, конечно, и другая сторона у медальки. Некий процент людей, увлечённых «интересными вещами», настолько уверовал в точность и непогрешимость своего восприятия, что никакие факты неудач, провалов и ошибок не были способны этой веры поколебать. В лучшем случае подыскивались «рациональные» объяснения, в худшем — просчёты просто не замечались. Крайности, вообще, имеют свойство сходиться, заметьте. Не только либерализм и радикализм.
И это только один из примеров. Фанатизм — штука распространённая, фанатики обожают тыкать пальцами в других «фанатиков», часть из которых таки да, а часть таки нет — но дело не в этом, а в том, что хвосты у них повёрнуты в другую сторону и яйцо эти изуверы разбивают с неправильного конца.
Сегодня модно смаковать тему «религиозного фанатизма». Граждане лихо перепрыгивают через ИГИЛы с «Аль-Каидами» и, зная тему понаслышке, из массмедиа или от явно тенденциозных авторов, выводят фанатизм как неизбежное следствие ислама в целом. А то и вообще из «религиозности».
Меньше всего мне хочется выступать защитником ислама — хотя бы потому, что видятся мне определённые проблемы и вторичность в самой основе его идеологии и практики. Но, будучи осведомлен в теме, возможно, побольше размашистых «критиков», я всё-таки знаю слишком мало для добросовестных обобщающих выводов. Но вынужден процитировать Булгакова: «Поздравляю вас, соврамши».
Как вы объясните популярность на мусульманской, особенно на тюркской улице «мягкого мусульманина» Гюлена? Такую популярность, что старине Эдрогану опять пришлось сотворить «турецкий 37-й год», круша свою экономику и армию, дабы избавиться от его сторонников и открыть дорогу «Мусульманскому братству» в качестве «единой и неделимой компартии Турции». Несколько лет назад он уже разгонял верхушку армии — полагаете, исключительно «светских»? Отнюдь. Больше — тех, кто за «ислам с человеческим лицом».
То, что в исламе заложена возможность фанатизации и есть сильные течения, к этому склонные и другим навязывающие, ясно как день, посмотрите новости. То, что есть брехуны, которые клеят на оные течения ярлыки «отщепенцев» и «не имеющих отношения к исламу», — тоже секрет полишинеля. Но и оптовое шельмование миллиарда граждан планеты как «уже готовых или потенциальных фанатиков» чем-то мучительно напоминает цитату из статьи незабвенного Емельянова: «Каждый еврей, актуально или потенциально, в настоящее время или в будущем, может стать агентом сионизма». Говорит такое «устроение в ряд» непохожих и мало тебе ведомых людей скорее о твоей собственной склонности к фанатизму и зашоренности. Громче всех кричит «на воре шапка горит» сам вор. Фанатики шельмуют других «фанатиками».
В мире евреев Торы знают проблему — и приняты экстраординарные меры против самой возможности зарождения фанатизма. Здесь и особое уважение к «книжникам», культ учёности, и заповедь постоянной, всегда, когда есть возможность, учёбы. И сам характер этой учёбы, подразумевающей критичность, анализ, многомерную логику и т. д. И подчёркивание вреда гордыни, «Царя дурного начала». И само имя Торат Моше — данное Создателем через «скромнейшего из людей». И «везде, где ты увидишь величие Создателя, ты увидишь Его скромность» — как один из принципов еврейского мировоззрения. И заповедь коллективной молитвы, подчёркивающая, что «ты сам только полшекеля». И многое другое, что перечислить не хватит газеты.
Но — «за гарантией обращайтесь в банк». Мы помним шабтианство и франкианство. Мы помним зелотов, ввергших свой горячо защищаемый народ в многовековую беду. Есть примеры и нынешние. Мудрецы говорят, что «стремление к правоте — одно из естественных свойств человека» и преобразовать его в стремление к истине совсем непросто. Один известный и отнюдь не безграмотный человек, оказавшийся в Нью-Йорке на каком-то мероприятии, где мы были впервые друг другу представлены, ухватил меня за лацкан пиджака и заместо «здрасьте» принялся клеймить «изменника» и требовать тут же сесть в самолёт на Святую Землю. Было это после Гуш-Катифа, когда казалось, что его идеология рушится, эмоциональный всплеск можно понять. Но годы спустя я перестал читать его комментарии к недельным главам. Что-то смутно вызывало сомнение, но дошло далеко не сразу: автор пытается не изучать и анализировать Тору, а просто ищет в ней подтверждения своей позиции. Вот шахматный аналог: раз в матче с Крамником я после грубой ошибки партнёра забыл, что здесь сразу выигрывает — но, помня, что выигрыш есть, придумал «победный вариант»… где сделал за себя два хода подряд. Ничья — и «бай-бай» верному шансу сравнять счёт.
Такой же приём «анализа» встречаешь у «евреев за Иисуса» — но это откровенные жулики, а среди нас есть люди убеждённые. Которые, скажем, отыщут «ошибки» у любого мудреца; да хоть у говорящего всё прямо и чётко рационалиста Рамбама найдут намёки (!) на «второе пришествие Машиаха».
Если даже среди евреев Торы, пусть нечасто и обычно в стороне от «мейнстрима», проскакивает фанатизм, то что уж говорить о других сообществах? Возьмём современные «материализм» и «атеизм». Реальных философов и мыслителей, к этим направлениям принадлежащих, маловато ныне — слишком много проблем создаёт сегодня наука для их последователей. Хотя — хватает узких специалистов, в том числе докторов и профессоров, уверенных, что «корочки» дают им право судить обо всём на свете. Зато в народе оба мировоззрения популярны, и любопытны реальные истоки таких верований.
Основы современного атеизма заложили французские энциклопедисты, коих мы уже упоминали. Главный лозунг их религии: «Мы — рационалисты и этим выше религиозной иррациональности!»
Лозунг этот, в принципе, иррациональный. Назвать хоть одного из них крупным теологом, постигшим суть основных религиозных доктрин и доказавшим их несоответствие разуму и потому сомнительность — было бы большой натяжкой. Делать же выводы из расхожих суеверий и нелепостей отдельных, не особенно грамотных адептов — откровенное передёргивание. А уж об иудаизме, против которого ополчились некоторые из энциклопедистов, было у них представление понаслышке, взятое из христианского понаслышке с умышленным искажением. Короче говоря, их вера в собственную рациональность, позволявшая им судить о вещах мало понятных и мало знакомых, была чисто иррациональной. И судя по температуре кипения — фанатичной.
Именно таков сегодняшний «атеизм», адепты которого, вывесив на знамя одолженный у французов символ «собственной рациональности и связи с наукой», с презрением и свысока судят о том, что им неведомо и до чего пока не дотянуться. Отчасти из-за крылово-лафонтенного «зелен виноград», отчасти по свойственной большинству фанатиков закомплексованной гордыне.
Ну а «материализм» — это больше о примитивности и ограниченности картины мира. Сочетание двух истоков и составных частей фанатизма даёт очаровательный результат.
Воля ваша, друзья, но мне это видится даже более опасным, чем отвратительный фанатизм «Аль-Каиды» со всеми её ИГИЛами. Те просто теряют человеческий облик, и срок их подвигам отмерен, прискучит же рано или поздно молодёжи обоих полов, гонимой в бой адреналином и желанием оказаться на «единственно верной», работать мишенью для дронов. Наши же «фанатики атеизма», особенно частые в странах с высокой технологией, проливают ещё больше крови сами и — подталкивают заняться этим спортом других. Умело прикрывая свои подвиги велеречивыми словесами. Как сегодня, болтая о решении «малой кровью» — гонят и гонят большую кровь.
А теперь решающий тест: пойду-ка я взгляну в зеркало — есть ли на лице у бородатого парня за стеклом признаки фанатизма? А то случается, знаете ли.