Мне видится, у настоящей поэзии есть три облика и три адресата. Или это — разговор с Б-гом, или — с самим собой, или — с ближайшим другом. Возможен, конечно, идеал: говорить с самим собой в присутствии близкого друга — Всевышнего. Либо при том же соседстве с настоящим и взыскательным другом — с самим собой. Но — за оным обращайтесь к царю Давиду, Асафу, Моше, Адаму… Лично мне туда пока не допрыгнуть. Хотя — кто мешает пробовать?
Я решил воспользоваться летними каникулами, относительной бедностью запасов своего патронташа — и вновь выпорхнуть на сцену. Нет, то есть кое-что в загашнике булькает — но этих поэтов мы недавно читали, вопросы посыплются: «Почто его три с половиной, а меня токмо два с четвертью?» А вот ежели ведущий подборки украдёт у газетной рекламы место, претензии не последуют — эгоист, чего с него взять, своя рука — владыка…
Не скажу, к какому из «обликов» относятся предлагаемые вам философские вирши — наверное, чаще всего к беседе с самим собой? Что ж, если так — это уже стихи. И тогда они что-нибудь подарят вам.
Шлите нам стихи на e-mail: ayudasin@gmail.com.
Арье Юдасин
Я — шофар. Ты возьми меня в руки
И к губам поднеси, пробуждая,
И польются протяжные звуки
В сердце тех, кто Тебя ожидает.
Я — шофар. Я звучал при рожденьи
Мира нового, мира надежды.
Каждый год я бросаюсь в сраженье,
Чтобы мир стал счастливей, чем прежде.
Я — шофар. Песне время пролиться,
Люди спящие — Б-г на пороге!
Тем, кто сеет, воздастся сторицей.
Начинайте идти по дороге.
***
Времена. Сменяются эпохи —
Не заметишь, словно глаз моргает.
Там, где пир гулял, сегодня крохи,
Где болота — горы раздвигают…
Повернёт чело Владыка мира,
В душах и морях волну пробудит —
Ветошью становится порфира,
И другим девизам верят люди.
Мы прошли америки-европы,
Выучив и бросив сотни правил,
Но всё ждём, стараемся, торопим,
Чтобы в души Он свой взгляд направил.
А когда сойдутся дух с дорогой
И сотрутся злости и туманы,
То увидят люди радость Б-га,
Потому что станет мир желанным.
***
На этом свете жить — тяжёлый труд —
Он для того и создан был когда-то.
Здесь до мозолей с кровью руки трут,
На рудниках текущих дел горбатясь.
Но этот труд — он среди высших благ
Подарен нам, его награда вечна!
А тот, кто дремлет, станет пуст и наг,
И утопает в жизни быстротечной.
Служенье Б-гу — пальцем и душой —
В нём милость к падшим и поддержка друга.
Следи, мой брат, за сердцем хорошо,
Чтоб не ослабла у коня подпруга.
Как люди злы! Фанатики, глупцы,
Боятся жизни, сеют смерть и горе…
И плачут в Высшем мире праотцы,
И всё седей и солонее море…
Но труд, что Б-гом даден в службу нам:
Его дыханье возродить на свете —
Так, чтоб не ярость с кровью пополам —
А свет. Любовь. И расцветали дети.
***
Песни рождаются на небесах.
Нет для них слов и минут на часах.
Тайна — их ритм и мелодии строй,
Тайна — поющего сердца настрой.
Просто — однажды приснится в ночи;
Утром не вспомнишь, кричи — не кричи.
Песня вошла в тебя, стала тобой,
И пропоётся: строкой иль судьбой.
Песня с молчанием — брат и сестра,
Звук её — завтра, а отзвук — вчера.
Есть у неё заповеданный миг.
Песнею мир трепетал и возник.
Знает душа только песен язык.
Песня становится Книгою книг.
Пел на Синае нам Б-г над горой,
Голос Его ещё слышен порой.
Песня рождается только в любви,
Духом остывшим её не зови.
Песня — небес и души разговор.
Всё остальное — бессмысленный сор.
Если молитва не песня — к чему?
Дай зародиться огню твоему!
Песня — надежда и песня — душа…
Как эта всё-таки жизнь хороша!..
РОМАНС СВЕТА
Зажжённая свеча — как мало без тебя
В бездонной темноте и радости, и веры.
Зажжённая свеча — я вижу в ней себя,
Таким, как должен быть, оставившим химеры.
Зажжённая свеча — вот путь мой на Земле,
Когда погаснет день — взлечу дымком над свечкой.
И, может быть, тогда, в Б-жественном стекле,
Пойму вчерашний день, перетекая в вечность.
Зажжённая свеча — таков же целый мир,
Сгорает масло лет и раны смерти лечит…
И он своих жильцов из маленьких квартир
Пошлёт в бездонный свет, где душ предвечных свечи.
Зажжённая свеча — так Б-г меня зажёг,
И Он зажёг других, и в светлячках дорога…
Есть только ночь и день, карета и порог,
И любящий Отец, ведь все мы — свечи Б-га.
Зажжённая свеча — вот путь мой на Земле,
Когда погаснет день — взлечу дымком над свечкой.
И, может быть, тогда, в очищенном стекле,
Узрю вчерашний день, перетекая в вечность…
***
«Йерушалаим золотой»…
Но погоди хвалить, постой —
Ведь на крутом он вираже
И «красный» может быть уже.
Сюда направлен глаз людской,
Здесь злоба, мудрость и покой
Смешались в вареве таком,
Что целый мир горит на нём.
Здесь склок полно — и чистый свет,
Здесь вечный Храм — но мира нет,
И здесь история видна,
Но для души — одна Стена.
Он стёрт и обновлён в веках,
И в наших только лишь руках
Здесь Б-жий голос возродить
Или проклятьем остудить.
Идёт пора, течёт песок,
Источник вод поит лесок,
И ждём мы слова Твоего…
Весь мир был создан для него!
***
Мы — свет. Мы очень странный свет.
В фотонах движется планета.
Когда мы светим — бездны нет.
Когда молчим — то нету света.
Плывём по лезвию ножа…
Вы это видите воочью:
Лишь фитилёк начнёт дрожать —
Кто остановит ярость ночи?
Наверно, верен свет иной,
Его мы отражаем скудно;
Придёт светящейся волной…
Но жить в нём детям ночи трудно.
Мы — искры вечного огня,
Вся жизнь искры — полёт, мгновенье…
Вот потому-то у меня
Вновь родилось стихотворенье.
***
Хорошо! Над землёй тишина.
Не война, не стена, а — весна.
Тонут звуки в такой тишине,
Уступая дорогу весне.
Нет у звуков ни дна, ни конца,
Нет у них ни спины, ни лица,
Только щебет и шины шуршат…
Где-то ангелы судьбы вершат,
Где-то кровь, где-то кров, где-то сон…
Ну а ты лишь в молчанье влюблён,
И в прозрачной его вышине
Место только тебе и весне…
***
Я вижу в небесах: одна звезда,
Почти что прямо вверх, горит всегда.
Пришли года. Вошли года. Ушли года…
Но каждой ночью здесь горит звезда.
Её, быть может, взвесил в вышине
Тот, Кто творит в громах и в тишине —
Когда родился я. Когда ж уйти —
Наверное, Он скажет ей: «Лети».
***
Мы все прохожие здесь —
Несёшь ты груз или весть,
Избрал ты свет или тьму,
Построил храм иль тюрьму…
И Солнца обрис и свет
Уйдёт за нами вослед
В надёжный и вечный дом,
Куда мы с тобой идём.
Загадку мне задал Б-г:
На этой Земле тревог,
На этой Земле красот
Открыть бесконечный свод.
Дозволь увидеть сейчас,
Наполнить сияньем глаз.
Хоть краешек освети —
Мне будет легче идти.
И этот телесный пир —
За тенью текущий мир
Позволь небесам хранить.
Лишь святость — меж нами нить.
Так странно — средь двух миров
Душа, и постель, и кров,
И прочен, как вечность, миг,
И дольше вселенной крик…
***
Мы живём за стеклом. Только в свете Б-жественном
знанье.
Мысль откуда пришла? Что за демон с душой говорит?
Суета и тщета — на подсказки людей полаганье.
Огонёчек внутри неустойчивой верой горит.
Но сказали отцы — те, что светом Б-жественным живы:
Есть у сердца глаза, что способны всегда отличить
Те призывы, что лживы, от скромных молитв,
что нелживы, —
Только надо глаза эти долго поить и учить.
Я хочу за окно, пусть где свет — там и ветер, и стужа,
И уютней дышать, старых формул привычки храня…
Только свет этой правды мне больше дыхания нужен —
А иначе на вечность останется что у меня?
***
Всё сказано. И кончились слова.
Кровавая метель всё длится, длится…
И странно, что душа ещё жива
И за дела нам воздают сторицей.
Девятый день пылает месяц ав.
Сгорают Храмы, свитки Торы, люди…
И скажешь ли Творцу, что Он неправ
И Геином пусть свой огонь остудит?
Но всё-таки дана молитве власть.
Раскаянье очистит горы скорби.
И новый Храм — он ждёт с небес ниспасть.
И у дверей Машиах — нищий с торбой.
Дана душе святой молитвы власть…
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
