Ривка Лазаревич
Продолжение. Предыдущая часть
Глава 7
Из дневника Елены Безак
…А тебя все нет и нет, Мишенька мой ненаглядный!..
Я потеряла сон. Как только закрываю глаза, вижу ее конвульсии, вспоминаю какое-то бульканье в горле и хрип. Господи! И даже это мне не помогло удержать тебя. Приди же, родной, узнай мою любовь и преданность. Но тебя нет и нет.
…Недавно, утром в пятницу остановила меня на улице религиозная женщина, говорившая по-русски, и предложила взять у нее пару свечек, чтобы зажечь в шабат. И листик с молитвой, написанной русскими буквами. И я подумала, может Бог меня наказывает, многогрешную, может он за грехи мои отобрал тебя. И я послушалась ее и зажгла вечером свечи и прочитала молитву. И ты знаешь, родной, почувствовавала себя еврейкой. Еврейкой, которую ты создал, как Пигмалион Галатею. Только где ты, родимый?..
***
Не знаю зачем, но Боневич взял за правило звонить мне около полуночи и докладывать о ходе расследования. Дня через три после первого звонка Ицику удалось «сесть на хвост» блондинке.
Часа в четыре ему позвонил Масела и сказал, что блондинка только что зашла в их супер, и он, если нужно, придержит ее на несколько минут. Ицик тут же сорвался и за три минуты добежал до магазина, благо это было совсем рядом. Он, запыхавшись, остановился на противоположной стороне, рядом с магазином Рахели, и Масела, заметив его, жестом показал, что девушка еще внутри.
Она вышла с пакетиком буквально через минуту и пошла к остановке автобуса. И на этот раз она была одета, как религиозная матрона. Ицик зашел в тот же автобус и сел к ней визави.
Полчаса, пока они добирались до Нового Катамона, он изучал ее. Это была суетливая женщина лет 25-30, сероглазая, круглолицая. Из-под косынки виднелась светлая прядь волос. Женщина все время вертелась, оглядывалась на других пассажиров, и так – всю дорогу.
Она вышла на одной из улочек, террасами расположенными на склоне катамонской горы, и, отперев дверь, вошла в пристройку к двухэтажному домику.
Ицик заприметил недалеко от этого места «Ган ха-мисхаким» — небольшой садик с детской площадкой. Он решил посидеть там и понаблюдать, тем более, что из единственного окна пристройки это место не просматривалось. Достал из сумки банку колы и книжку и сделал вид, что читает – ни дать, ни взять – студент.
Часа через два, когда такое сидение не дало никаких результатов, а сам Ицик вызвав нездоровое любопытство у местных кумушек, собирался было снять наблюдение, блондинка вышла из дома и стала подниматься по ступенькам на улицу, расположенную на следующей террасе.
Ицик последовал за ней, но стороною, по параллельной лестнице. Взойдя на следующий ярус, он увидел, что женщина продолжает подъем. Наконец они достигли широкой нарядной улицы на самой вершине горы, и женщина направилась к одноэтажному зданию, стоявшему в одном из дворов посреди зеленого ухоженного газона.
Ицику вспомнилось, что там находится презираемая его родителями американская синагога. К тому времени наступили сумерки. Прямо напротив синагоги серпантином поднимался большой парк, и Ицику удалось найти там скамейку, с которой он мог видеть через открытое окно синагоги часть ее интерьера.
Была пора между Рош-ха-Шана, Новым годом и постом Йом Кипур, те десять дней, которые назначены евреям Господом для раскаяния и очищения. Множество людей – мужчин и женщин, подходили и подъезжали к синагоге.
Блондинка, пришедщая одной из первых, уселась во втором ряду стульев, заполнявших зал, недалеко от окна, и Ицику было хорошо ее видно. Стемнело, парк был пустынен, и агент достал бинокль. Блондинка молилась вместе со всеми, на лице ее было выражение экстаза. Приблизительно через час она, покинув синагогу, вернулась в пристройку, по-видимому, ее жилище…
…Боневич сказал мне, что считает нужным пока понаблюдать за ней, а потом, смотря по обстоятельствам, может быть, выйти на контакт. Пока что он пробует выяснить ее личность по адресу, хотя нередко бывает, что человек живет в одном месте, а зарегистрирован в другом. Я подумал о самом себе, действительно так…
В следующих сеансах связи он не сообщал ничего нового, лишь только то, что Ицик продолжает ее пасти. Ничего примечательного в ее поведении он не находит, разве что она ежедневно посещает синагогу для утренней и вечерней молитв, а после утренней едет в центр и подходит к магазину Рахели. «Это, конечно, признак, — рассуждал Боневич, — но еще не улика для задержания».
***
Из дневника Елены Безак
…Я увидела антикварный магазин открытым и меня потянуло в него. За прилавком стояла молоденькая девушка, даже, скорее, девочка. Я вошла и стала рассматривать серебряные колечки. «Помочь тебе?» — спросила она на иврите. Я ответила, что пока не надо.
— Говорите по-русски? — спросила девочка, — у нас есть недорогие красивые кольца.
— Как тебя зовут?
— Сара, а вас?
— Лена.
—
Смотрите, Лена, вот эти – всего по 30 шекелей, а какая работа, яфэ мэод, капельные!
…Мне вспомнилось, как два месяца назад, так и не дождавшись звонка от хромого, я решила сама наведаться в магазин. Приходила несколько раз, но он всегда был закрыт. Наконец, однажды я застала его работающим. В магазине находилась свирепого вида старуха. Когда я спросила, могу ли увидеть Ави, хозяина, она рявкнула, что нет здесь никакого Ави, и чтобы я больше не приходила…
— Ты, Сара, наверно давно из России?
— Пять лет, а вы?
— Год всего.
— А мы скоро переезжаем в новый дом. Там у меня будет своя комната. Класс! Я уже там была – из окна такой вид на Ерушалаим! И папа будет с нами жить. Купим большую собаку. Я очень хочу собаку!
Я обратила внимание, что девочка подшмыгивает носом. Спросила, не простужена ли. Нет, ответила она, аллергия замучила — она плохо переносит старую пыль, а в магазине ковры. Я ей сказала, что у меня есть рецепт прекрасного народного средства от аллергии, и если она хочет, то я ей занесу.
— Конечно, принесите, — сказала она.
Я спросила ее, не могу ли забежать в туалет. Она разрешила. И вот я в той же задней комнате. Вот это старинное гнутое кресло. Но сейчас я увидела то, чего почему-то не заметила в первый раз – из задней комнаты выходит дверь во двор. Интересно!
***
19-го сентября, в канун поста Йом-Кипур, по еврейскому счету дней наступили шлошим-месяц со дня убийства. Кладбищенский рав, курирующий наши печальные дела, назначил азхару-памятную церемонию на 10 утра. Мы все собрались у могильного холмика, ставшего для Сары первым ее собственным домом на Земле Израиля. И как бы в контрасте с нелепостью смерти девочки и в гармонии с ее, теперь уже вечной, юностью, сверкал простор, открывающийся с горы – зеленые холмы, и долины, белые дома кажущихся недалекими Мевассерет и Рамота, Иерусалимский лес, увенчанный короной зданий квартала Хар-Ноф…
Я прочитал по книжке кадиш, затем рав долго произносил неизвестные мне молитвы. Плакали женщины: мама, Рахель, тетя Света, Танька, Сима, Далия, Рут в своем инвалидном кресле… Старики Зильберы, особенно, дед, в прошлом — этакий бодрячок, военная косточка, постаревшие за этот месяц лет на двадцать. Боль была на лицах мужчин – приехали и Боря, и ребята с Эйн-Бокека, и Асаф с дядей Фимой, и Гринбаум с Боневичем, и даже Дуду — прямо с базы, с большой сумкой и автоматом…
…Вечером с мамой, Рахелью и еще сотнями соседей я участвовал в молении «Кол Нидрей» в одной из рамотских синагог…
***
Поздно вечером 20-го сентября, когда мы уже отужинали после суточного поста, Боневич привычно позвонил мне и сказал, что птичка в клетке.
Ицик продолжал следить за подозреваемой, личность которой пока не удалось установить. Прошлым вечером он даже пошел на молитву «Кол Нидрей» в ту же синагогу, что и она, и наблюдал за ней там во время службы.
Коби рассказывал это со смехом – по его выходило, что в прошлые годы Ицик с друзьями старались либо вообще уехать на Йом Кипур из Израиля, либо уезжали куда-нибудь подальше на природу жарить шашлыки. А тут ему по долгу службы пришлось провести вечер в синагоге, где он неожиданно повстречал среди прихожан одну из руководительниц антирелигиозной партии, за которую всегда голосовал.
— Может теперь у парня глаза откроются, и он поумнеет, — смеялся Боневич.
Ицик продолжил свою вахту и на следующий день, он для этого заночевал у приятеля, жившего неподалеку. Часов в восемь утра он уже сидел на детской площадке возле дома с пристройкой, где жила блондинка. Примерно через час она появилась и пошла к центру города. Ицик – естественно, последовал за ней.
Минут через сорок она уже поднималась в Старый город к Сионским воротам. Агент шел следом до самой Стены Плача, где она молилась минут двадцать.
На обратном пути блондинка присела на скамейку на маленькой площади в центре Еврейского квартала. Ицик наблюдал ее с небольшого расстояния и заметил, что за несколько дней «знакомства» она сильно изменилась.
К прежней суетливости прибавилось выражение страха во взгляде, ставшем почти безумным. Ицик решил сыграть ва-банк и проявил инициативу.
Он подошел к блондинке и сказал: «Мы все о тебе знаем, ты у нас в руках, но в твоих интересах самой явиться в полицию и все рассказать! Ты понимаешь, что я сказал?»
Женщина закивала головой, из глаз ее полились слезы. И она пошла рядом с ним через переулочки Армянского квартала, Яффские ворота к близкому Русскому подворью…
***
Из дневника Елены Безак
Прости меня, Господи!
Ты сказал: «Не сделай себе кумира», а я сделала, и мой кумир меня покинул.
Ты сказал: «Почитай отца твоего и мать твою», а я их прокляла и забыла, и род свой забыла, и имя свое.
Ты сказал: «Не убивай», а я убила.
Ты сказал: «Не прелюбодействуй», а я – шлюха подзаборная.
Ты сказал: «Не кради», а я — воровка.
Я виновной была, изменяла, грабила, порочила, поступала криводушно и преступно, злоумышляла, обирала, возводила ложь, давала дурные советы, лгала, насмехалась, бунтовала, относилась с презрением, была непокорна, грешила и совершала преступления, притесняла, была упряма, творила зло, губила, совершала гнусное, заблуждалась, вводила в заблуждение.
Господи! Прости меня, великую грешницу! Господи, верни мне моего Мишеньку!
***
ЭКСКЛЮЗИВНОЕ СООБЩЕНИЕ
ЯВКА С ПОВИННОЙ
— …Только что наш корреспондент получил информацию из полиции, о том, что несколько часов назад в Иерусалимский отдел уголовной полиции на Русском подворье явилась женщина, заявившая, что именно она убила месяц назад девушку Сару Беккер.
Подробности мы надеемся сообщить в конце выпуска.
(Из выпуска вечерних новостей 2-го канала в 21-00 20.09.99 г)
— В полиции мне удалось узнать, что женщина, сознавшаяся в убийстве, — новая репатриантка из России, убийство совершила во время ограбления магазина.
(Моше Нусбаум, корреспондент полицейской хроники 2-го канала. 21-25 20.09.99 г).
Продолжение следует
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
