Еврейский Мир

Владимир Бейдер, Иерусалим

Вместо того чтобы перенимать опыт Израиля в борьбе с террором, европейцы навязывают ему свое бессилие.

Значит, теперь Брюссель. Меньше чем за неделю до него — Стамбул. До этого — Анкара. Прежний из наиболее нашумевших — Париж. Схваченный на днях в том же Брюсселе организатор парижских терактов Салах Абдесалам признался, что собирался взорвать себя на стадионе во время матча между сборными Германии и Франции — просто не повезло, не получилось, брат взорвался на подходе к стадиону, ему же пришлось удовлетвориться стрельбой из автомата. А в Ираке, Пакистане, Афганистане, Сирии взрывов в людных местах вообще никто не считает — это другой мир.

Все говорит о том, что теракты «живых бомб» становятся новым кошмаром Европы. Есть лишь одна страна, которая этот кошмар уже пережила. И справилась с ним. Не то что привыкла (привыкнуть к этому невозможно — свидетельствую как очевидец), а прекратила его. У себя.

Взорванная логика

Сейчас, когда в Израиле уже полгода идет фактически «третья интифада» с ежедневными нападениями на евреев самоубийц (большинство из них гибнут на месте в момент совершения теракта и знают, на что идут), экстремистам при всем старании не удается (тьфу-тьфу-тьфу) устроить взрыв: «живые бомбы» обезвреживают задолго до того, как они выйдут на цель.

Я стал израильтянином как раз в тот момент, когда теракты самоубийц стали «брендом» — излюбленным, самым популярным и эффективным стратегическим оружием исламского террора в борьбе с Израилем. Помню, более опытные товарищи объясняли мне, совсем зеленому репатрианту (большинство из них приехали в страну всего на несколько лет раньше, но по сравнению со мной они считали себя знатоками здешних реалий), безвыходность ситуации. Говорили (а я им верил!), что исламские фанатики сломали всю логическую схему зависимости преступления от наказания. Ведь по этой логике, террориста, идейного убийцу, как всякого преступника, может остановить только угроза неизбежности сурового наказания. А эти ребята сами идут на смерть, сами приговаривают себя к высшей мере — лишь бы взорвать вместе с собой как можно больше евреев. Как с этим бороться? «Нет у вас методов против Кости Сапрыкина!» Всё — уперлись в стену. Дальше — только назад или другим путем.

Было это в середине 90-х, только начинался так называемый процесс Осло — после заключения Ословских соглашений между Израилем и ООП, возглавляемой Арафатом, его головорезов вернули в Газу, Иудею и Самарию, дали им власть над своим народом и возможность строить свое будущее государство — «территории в обмен на мир». Идиллия. Многие израильтяне верили тогда, что это и есть путь к миру, ведь умиротворение всяко лучше войны. Не так ли?

Но идиллии не получилось. ХАМАС (организация, не признанная в России террористической), соперничавший с ООП за влияние на палестинской улице, обидевшись на Израиль, избравший Арафата в качестве единственного партнера по урегулированию, решил доказать, кто настоящий хозяин в палестинской лавке. И стал устраивать показательные теракты против израильтян — теракты самоубийц, доказавшие свою результативность «Хизбаллой» (другой организацией, не признанной в России террористической). Тамошний гений, руководитель спецслужбы «Хизбаллы» Имад Мугния, организовал взрывы с сотнями жертв в Ливане и Буэнос-Айресе.

У ХАМАСа тоже нашелся свой гений — Яхья Аяш по кличке Инженер. Он создал собственную технологию и индустрию производства взрывных устройств, свою методику подготовки террористов-самоубийц и терактов. Одно из его ноу-хау, опробованное в 1995 году на перекрестке Бейт-Лид, где утром в воскресенье собиралось на остановке множество солдат, возвращавшихся после субботнего отдыха на базы: взрывается один террорист, а когда на место взрыва сбегаются люди помочь раненым и вынести убитых, взрывается другой. Замечательный двойной эффект.

Израильские спецслужбы охотились за Инженером яростно, но безуспешно. Он был чрезвычайно осторожен и удачлив. Однако у контрразведки ШАБАК и на него нашлось ноу-хау. 5 января 1996 года близкий родственник передал Аяшу сотовый телефон, который разорвал ему светлую голову. Впоследствии все спецслужбы мира стали применять сотовые телефоны в качестве оружия ликвидации или приманки. Так был уничтожен и Джохар Дудаев — по звонку.

На похороны обезглавленного героя в Газе собрались сто тысяч человек. Арафат произнес проникновенную речь, пообещал отомстить. Но непосредственную кампанию мести поднял ХАМАС. В Израиле один за другим стали взрываться пассажирские автобусы. Я видел взорванный автобус вскоре после теракта. Это страшное зрелище. Но оно ничто по сравнению с ужасом, который охватил меня, когда стали поступать сообщения о нескольких взрывах в Тель-Авиве и Иерусалиме, а дочка как раз отправилась на автобусе в кино… Мне этого чувства не забыть никогда.

Время Арафата пришло позже. В 2000 году он развязал «вторую интифаду», и террористы-самоубийцы стали главным его оружием. В Иерусалиме, где я жил тогда, «живые бомбы» взрывались каждый день. В автобусах, кафе и ресторанах, на оживленных перекрестках. Едешь на встречу в центр города — хлопок и столб огня до неба. Через пять минут ты должен был быть там.

Болт с резьбой

Это выглядело безвыходухой, как мне объясняли более опытные израильтяне, когда я приехал. Но на каждую хитрую гайку найдется болт с резьбой.

Перелом был совершен весной 2002 года, когда после взрыва ресторана гостиницы «Парк» в Нетании, во время пасхального вечера, терпение тогдашнего премьера Ариэля Шарона лопнуло, и он отдал приказ о проведении военной операции «Защитная стена» по уничтожению баз террора в Иудее и Самарии. Кроме чисто военного аспекта пришлось поступиться юридическим табу.

По соглашению Осло, под полное управление палестинской администрации попадали сектор Газы и крупнейшие палестинские города. Армия туда не заходила. И организаторы террора после совершения терактов прятались там в недосягаемости. С этим положением было покончено. С тех пор армейские и специальные подразделения по ночам действуют везде, кроме Газы. Прятаться стало негде — недосягаемых территорий больше нет. Положение изменилось резко. Но об этом всем более или менее известно.

Меньше известно о другом. Мне рассказывал в интервью бывший глава ШАБАКа Ави Дихтер, как было принято стратегическое решение. В совещании участвовали всего четверо: кроме него, премьер-министр Ариэль Шарон, начальник военной разведки Аарон Зеэви-Фаркаш и глава МОССАДа Меир Даган (скончавшийся на прошлой неделе от рака). Там они договорились планомерно уничтожать не только террористов, готовящихся к терактам (в израильской терминологии — «тикающие бомбы»), но и лидеров террора. Это называется «точечные ликвидации».

Вообще, точечные ликвидации практиковались израильтянами всегда, даже до формального образования государства. Больше известно об операциях такого рода за границей, приписываемых МОССАДу. Наиболее известный пример — уничтожение организаторов и исполнителей убийства израильских спортсменов на Олимпиаде в Мюнхене в 1972 году — операция «Б-жий гнев», длившаяся 20 лет. Это лишь самая верхушка айсберга.

Среди моих знакомых есть пару человек, которые занимались точечными ликвидациями задолго до сегодняшних комфортных, по их мнению, условий, когда можно накрыть цель с самолета или беспилотника. Эти ветераны ходили на задание пешком вглубь вражеской территории, часто в одиночку, и дело делали порой без единого выстрела. Они не очень делятся подробностями, особенно в публичных интервью. Об одном моем собеседнике, ныне известном государственном деятеле, мне рассказывали его близкие друзья, как он ехал со службы домой на шаббат и заметил во встречной машине давно разыскиваемого террориста. Развернулся на шоссе, обогнал, остановил и, не зная, вооружен ли тот, первым делом выбил ему пальцем глаз, а потом уже скрутил и доставил по назначению. В интервью, как я только ни подкатывал, он не раскололся с этой историей, хотя прошло лет тридцать с того события.

Сегодня ликвидации проводятся в основном с воздуха. Бывают случаи, что при этом гибнут невинные люди. Это досадные «издержки», с которыми борются, но бывает.

Я как-то интервьюировал командующего ВВС Израиля генерала Элиэзера Шкеди перед его выходом в отставку, и на вопрос, что он считает главным достижением на своем посту, ожидал услышать о каких-то военных успехах. Но генерал разочаровал меня, сказав, что главное, чего он добился, это то, что при ликвидациях процент случайных жертв уменьшился в десять раз.

Конечно, воздушные удары — не панацея. Того же Имада Мугнию разнесло бомбой, заложенной в его джипе, в фешенебельном районе Дамаска. Он только вернулся с банкета по поводу годовщины Исламской революции в иранском посольстве, собрался к любовнице — и в клочья. Мугния, великий конспиратор, искусно прятался, делал пластические операции для изменения внешности — мать родная не узнала бы. Говорят, как раз матери вскоре после его смерти прислали альбом с фотографиями сына, каким он был прежде. Кто прислал — неизвестно.

А сын Мугнии, Джихад, когда пошел по стопам отца и стал готовить диверсии на израильской границе, на Голанских высотах, погиб без затей — от ракеты, когда его прислали на помощь другому террористу — детоубийце Самиру Кунтару, выпущенному из израильской тюрьмы по обменной сделке с «Хизбаллой». Самого Кунтара — тоже банально, ракетой, — достали через несколько месяцев в пригороде Дамаска.

Стратегия: снести голову

Именно физическое уничтожение лидеров, командиров высшего звена, стало стратегическим оружием Израиля в борьбе с террором. Не все там безбашенные. Те, кто посылают террористов на смерть, сами не сильно спешат к гуриям. Когда им приходится постоянно прятаться, меньше остается времени, сил и желания на организацию убийств израильтян. А когда удается выбить очередного лидера, не так легко найти ему равноценную замену.

Есть в этом не только оперативный, но и важный психологический эффект. По обе стороны. Когда был ликвидирован точным попаданием — остались только инвалидное кресло и тапочки — основатель и руководитель ХАМАСа шейх Ясин, а потом, по прошествии менее двух недель, его преемник доктор Рантиси, в Израиле царило небывалое воодушевление, а среди террористов Газы — дикий страх. К сожалению, вскоре после этого Шарон объявил об одностороннем выводе израильских войск и ликвидации поселений на границе сектора — и ХАМАС воспрянул, приписав себе победу.

Сегодня распоряжением правительства практика точечных ликвидаций приостановлена, и это вызывает резкую критику сторонников жесткой линии. Бывший министр иностранных дел Авигдор Либерман считает, что при нынешней эскалации террора в Израиле ликвидации следует возобновить. Террор не должен оставаться безнаказанным для его вдохновителей и организаторов.

Когда право неправо

Все это небезупречно с точки зрения формального права. С европейских трибун звучат обвинения Израиля во внесудебных расправах. Даже сейчас, когда точечные ликвидации не применяются, но армии и полиции дано право ликвидировать террористов при совершении терактов.

Основания этому есть. Террористов убивают без суда и следствия. Если свято блюсти букву закона, надо попытаться террориста уговорить сдаться, отвести его в суд, а потом по постановлению суда — наказать. Скажите это тем, кто уцелел благодаря тому, что нападавший на них террорист был без суда застрелен.

Именно так — строго блюдя закон — поступают в сегодняшней Бельгии, где произошла на днях серия терактов. Когда полиции после многомесячных поисков удалось обнаружить местонахождение уже упомянутого организатора парижских терактов Салаха Абдесалама, силы спецназа ждали до утра, рискуя опять упустить убийцу. Потому что по бельгийским законам полиции запрещено вторгаться в частное жилье с десяти вечера до шести утра. Вместо того чтобы перенимать израильский опыт борьбы с исламским террором, европейские политики требуют от Израиля перенять их беспомощность.

Франция, которая несколько месяцев назад проявила полное бессилие в противостоянии террористическим атакам, вместо того чтобы разбираться с угрозой исламского терроризма у себя, вынесла на прошлой неделе свою инициативу по урегулированию палестино-израильского конфликта. Одна из первых мер этой инициативы — требование к Израилю передать под полный контроль палестинской администрации безопасность на подведомственной ей территории. То есть вернуться к ситуации, которая была до операции «Защитная стена». Во Франции, как и в Бельгии, есть районы, на которые практически не распространяются власть государства и присутствие сил правопорядка. Именно там формируются террористические ячейки, идет зомбирование молодежи и рекрутирование ее в отряды шахидов, собираются пояса смертников — как те, что унесли десятки жизней во вторник, 22 марта, в Брюсселе.

Это то, что Израиль, обжегшись на своем горьком опыте умиротворения террористов, исправил у себя. Это то, к чему подталкивает сейчас его Европа, не замечая, что погибает сама. Когда террористы-самоубийцы сталкиваются с либералами-самоубийцами, террористы побеждают.

Владимир Бейдер

Оцените пост

(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)

Загрузка...

Поделиться