Ривка Лазаревич
Продолжение. Предыдущая часть
Шоссе резко спускалось мимо сосновых рощ, арабских деревень и еврейских поселений. Промелькнул высоко на горе пригород Иерусалима Маале Адумим, сам по себе немалый по израильским меркам город…
Не останавливаясь, проскочил перекресток у поселка Мишор Адумим, где был наш производственный заводик. Я знал, что там сейчас никого нет, вся команда внизу на монтаже. Через четверть часа справа промелькнула отметка уровня мирового океана, до Мертвого моря оставалось опускаться по вертикали еще 400 метров…
К полудню я добрался до двадцатиэтажной «Пнинат Ям-а-мелах».
В караванчике, служившем мисрадом-конторой, работал кондиционер. Там сидел Лазарь и ругался по телефону с Моше, как я понял по разговору, тель-авивским проектировщиком электрической системы здания. Контрагентов по имени Моше у нас было несколько. Один из нашей бригады, румын Филя, вначале даже думал, что слово «моше», вообще, означает «начальник»…
Этот же Моше был каким-то старым приятелем еще самого Баруха, покойного, брал с Ави недорого, и почти все наши проекты рождались в мошиной конторе. На мой взгляд, в них бывало много халтуры и недоработок, многое приходилось переделывать на ходу. Но я с ним всегда договаривался, то есть он спокойно принимал мои предложения, и его девочки быстро вносили изменения.
Лазарь же так не мог. Ему было необходимо убедить Моше в преимуществе советской системы образования над израильской, свои претензии он излагал в форме вопросов, даже допроса — почему, мол, ты сделал так, а не этак? Куда ты смотрел, проектируя такой-то узел, когда у тебя тремя этажами ниже то-то и то-то?!
Как инженер Лазарь, безусловно, был намного сильнее Моше и его проектировщиков вместе взятых. Он без компьютера держал в голове всю схему двадцатиэтажного здания, и за это ему многое прощалось, хотя не раз мне приходилось «ложиться на амбразуру», когда разъяренный Моше жаловался на него Ави.
Я тысячу раз предлагал Лазарю сменить тон, но было бесполезно. Когда человеку под шестьдесят… Наконец, Лазарь бросил трубку и выругался цветистым матом. Посмотрел на меня.
— А тебе идет кипа, отпускай бороду, не брей.
— Слушай, мне не до юмора, голова не работает, срочных дел полно, что тут у нас?
— Да все нормально, идем по графику, можешь еще неделю пофилонить, мы справимся сами.
— Только бедного Моше хватит инфаркт от общения с тобой. Ну что ты орешь, пожалей старика? С ним же легко договариваться.
— Я не могу привыкнуть к этой тупой лентяйской ментальности. Если бы я так работал в Союзе…
— Ну и где твой Союз?
— Ай, отстань. Лучше подпиши вот эти заказы. Да, шкурный вопрос – из-за проблемы с хозяином бабки не задержат?
— Нет, я все сделаю, для того и приехал.
В соседнем отсеке каравана послышался шум – ребята собирались на обед. Я перешел туда. За столом уже расселась вся команда: Володя, Изя, румыны – Филя с Васей, Лева и Толик. Когда я вошел, все ребята встали, и мне аж стало неловко. Филя подошел ко мне, обнял:
— Царство ей небесное. Мы с Василием в воскресенье ехали до церквы, за упокой души ее молились, свечки поставили.
— Спасибо, ребята, всем спасибо!
Так вот, оказывается, почему румын не было с остальными, когда во время «шивы» мужики приехали ко мне под вечер в воскресенье.
Не знаю уж, как это соотносится с еврейской традицией, но наш хозяйственный славянин Толик тогда расстарался — поминки получились мощные. Когда, часами двумя позднее, появилась Сима, ребята были в порядке.
Я-то выпил всего пару рюмок, больше не мог, и тупо выслушивал их пьяные соболезнования и рассказы о болезнях и смертях близких. На трезвый взгляд все это, наверно, было малоэстетично, но я знал, что мужики искренни — нас связывали, если и не дружеские, то вполне приятельские отношения, и я им был благодарен. Сима немного посидела с нами и уехала – я знал, что она сильно недолюбливает Лазаря за его высокохудожественные матюки…
— Илюша, что с хозяином? – спросил Володя.
— Плохо, сейчас поеду в город к его адвокату, может, разузнаю что-нибудь новое.
Появился Лазарь. Мы обошли с ним здание, осмотрели сделанное за последнюю неделю — все было в порядке.
— Да ты не волнуйся, — уговаривал он меня, — пока никаких проблем. Если что, я тебя найду.
Когда вернулись в бытовку, ребят уже не было. Румыны, как обычно, отправились в свой караван спать до вечера, чтобы со спадом жары продолжить работу, а остальные, видать, уехали за покупками в поселок. Я проглотил баночку творога, найденную в холодильнике, попрощался с Лазарем и через полчаса уже поднимался в Иерусалим.
Недалеко от въезда в город, когда слева надо мной нависли здания университетского комплекса и башня оборонного ведомства, раздался звонок. Человек, представившийся уголовным следователем Арье Голаном, высказал приятным голосом соболезнование и, задав стандартные вопросы о здоровье и настроении, сказал, что в интересах расследования было бы неплохо как можно скорее нам побеседовать, лучше всего — прямо сегодня. Мы договорились о встрече в 5 часов вечера.
***
(Из криминальной хроники газеты «Итон ха-ир» 30.08.99 г.)
Произошедшее на прошлой неделе убийство Сары Беккер приносит все больше загадок. Мы располагаем некоторыми данными о показаниях нескольких свидетелей в отделе расследований уголовной полиции.
Позавчера в отдел по собственной инициативе явился г-н В. (62), сообщивший, что около 10 лет назад Ави Мероном была совершена попытка изнасилования. Об этом г-ну В. в частном разговоре рассказал ныне покойный адвокат Давид Ахотинер. Кроме того, В. заявил, что ему известно по слухам, об отравлении Мероном некоей женщины, имя которой В. неизвестно, но имущество которой, как полагает В., Мерон унаследовал. На вопрос следователя, в каких отношениях В. находится с Мероном, свидетель ответил, что периодически закладывал у Мерона и его матери вещи, которые ему не всегда удавалось выкупить из-за сложного материального положения, а выцарапать что-либо назад, как он выразился, у этих кровопийц, невозможно.
Роза Чеснов (30), снимающая квартиру в доме Мерона, где случилось убийство, заявила о своем тесном знакомстве с покойной. У г-жи Чеснов маленькие дети, и она большую часть времени проводит дома. Сара пользовалась каждой свободной минутой для дружеской болтовни с ней, при этом г-жа Чеснов не может припомнить жалоб Сары на приставания Мерона или на что-нибудь подобное.
Брат пострадавшей, Барух Беккер (20), солдат ЦАХАЛ, по его словам, был дружен с сестрой, которая была с ним так же дружна и откровенна. Никаких, даже отдаленных, намеков на «ухаживания» или на «приставания» Мерона, он от сестры никогда не слышал.
Марина Желамски (41), также проживающая в доме Мерона, показала, что у убитой девочки в последнее время часто появлялись новые украшения, по ее словам – подарки Мерона. Г-жа Желамски охарактеризовала самого Мерона как жестокого и патологически скупого человека. В качестве примера она привела случай, когда он взыскал с нее штраф в несколько десятков долларов за двухдневную просрочку квартплаты, несмотря на все ее просьбы войти в положение новой репатриантки, зарабатывающей случайными уборками квартир.
Глава 5
Адвокатская контора Гринбаума располагалась на шестом этаже здания в самом сердце города, в пешеходной зоне. Пришлось помучиться, пока удалось припарковаться неподалеку от этого места. Секретарша, сидевшая напротив входа в мисрад, ответив на мое приветствие, сразу показала рукой налево, на кабинет адвоката. Дверь была открыта, и я увидел, что напротив восседающего в огромном кресле старика Гринбаума за столом сидит детектив Боневич.
— Прими мои соболезнования. Хорошо, во-время пришел, — сказал хозяин кабинета, — что слышно? – и не дожидаясь моего ответа, продолжал, — мы тут как раз с Коби обсуждаем план действий.
Я кивнул ему и Коби, молчаливым поклоном головы приветствовавшему меня, и сел в свободное кресло.
— Ты уже был в полиции? — спросил адвокат.
— Нет, я сегодня только вышел из шивы, а следователь пригласил меня к пяти.
— Это хорошо, мы должны обсудить, как ты будешь там отвечать. Ты, надеюсь, понимаешь, что Ави невиновен?
— Да, конечно, и я хочу найти настоящего убийцу.
— В таком случае, беседуя со следователем, ты не должен говорить ничего, что бы могло ему повредить, понимаешь.
Он, наверно, считал меня за полного идиота, но я смолчал.
— Тогда слушай, мы тут как раз начали обсуждать известные мне результаты следствия. Пока что, против Ави нет ничего серьезного. Главное – судебно-медицинская экспертиза не нашла признаков изнасилования. У девочки все было в порядке, понимаешь о чем я говорю? Заподозрили было малюсенькое пятнышко крови на трусиках, но рядом на ноге – расчесанный укус комара, он мог отпечататься. Нижняя одежда целая. На ней никаких следов борьбы, семени, как случается при таких обстоятельствах. Одежду Ави тоже проверяли. Ничего…
…Я почувствовал колющую боль в сердце, тошнотворным жгутом поднявшуюся к горлу. Вероятно, что-то изменилось в моем лице, и мои собеседники это заметили.
— Ты в порядке? – воскликнул Коби.
Адвокат быстро достал из бара-холодильника, встроенного в его стол, бутылочку с содой и протянул мне.
Ледяная газировка сняла спазм. Через пару минут адвокат продолжил:
— Ладно, буду без подробностей, это все нужно лишь мне и Коби. Короче говоря, насчет изнасилования у них практически ничего нет, кроме подозрения участкового полицейского, первым прибывшего по вызову, и показаний некоторых соседей, которые носят скорее характер сплетен. Недавно дал показания охранник, работающий в супере на противоположной стороне улицы. Он утверждает, что уже после открытия их супера на исходе субботы, то есть, не ранее девяти часов, он заметил у магазина Сару с какой-то блондинкой, как он считает, «русской». Точного времени не помнит, описать ее не может, заметил случайно, краем глаза, в это время в магазин заходили посетители и он занимался ими. Но то, что она блондинка – запомнил. Он «эфиоп», и блондинок чувствует даже задницей.
Следователь, кстати, понял уже, что обвинение в изнасиловании он предъявить не сможет, теперь у него версия изменилась: неудачная попытка изнасилования, закончившаяся убийством. Сегодня ситуация такова. Что скажешь, Коби?
— Что тебе сказать, Авигдор? Есть над чем думать, есть над чем работать. Они не хотят расследовать заявление Ави о краже, не принимают всерьез показаний шомера-эфиопа, не ищут орудия убийства. Я думаю, надо заняться этим.
— Да, сказал адвокат, — я тоже так считаю. Знаете, для меня это дело – не пустой звук. Мы с Барухом, благословенна его память, пробирались в 44-м в Палестину и вместе тонули напротив Хайфы, выжили и дружили до самой его смерти. Ави вырос у меня на глазах. Ты, Эли – кузен Ави, а ты, Коби – его боевой товарищ. И мы должны спасти его, какую бы истерию ни нагнетала пресса вокруг убийства и как бы ни халтурило следствие. И в наших общих интересах, Эли, найти настоящего убийцу. Я понимаю сложность твоего положения, и рад, что мы вместе.
Мы договорились обмениваться новостями, и я уехал. До встречи со следователем нужно было еще успеть заехать в мисрад к Далии, чтобы оформить зарплату.
(Продолжение следует)
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
