Белый Клоп

Нобелевская премия по литературе за 2015 год присуждена белорусской писательнице Светлане Алексиевич с формулировкой «за многоголосое звучание её прозы и увековечивание страдания и мужества». Об этом сообщила постоянный секретарь Шведской академии Сара Даннус.

Из газетных сообщений

«Поздравляю с Новым годом! Желаю здоровья, благополучия…» — это позвонил мне мой старый киевский приятель, который сегодня живёт в Вашингтоне по соседству с Белым домом. Звонит он мне два раза в году, проверяя жив ли. На Новый год — это естественно. У него над столом висит календарь, который выдают в русском магазине бесплатно, так что он, несмотря на возраст, перепутать дату не может. Другой раз — в день моего рождения, в июле. Приятель помнит эту дату, потому что родился на следующий день после меня, так что тоже ошибиться невозможно.

Так вот, мимоходом он меня спросил, читал ли я книгу «У войны не женское лицо» нового лауреата Нобелевской премии г-жи Алексиевич. «Нет, конечно, — ответил я, — потому что, если читаю, то перечитываю Тургенева или Чехова». Однако приятель настоятельно рекомендовал прочитать эту книгу. Чтобы его не огорчать, я согласился.

Не буду говорить комплиментов. Наибольший комплимент — это Нобелевская премия. Но кое-что, что прошло мимо Нобелевского комитета, не понравилось. Об этом скажу.

Вся книга — это сборник документов. Авторских слов практически нет. Но автор — режиссёр. Имеет власть поставить точку в нужном месте, а может сдвинуть эту точку вправо или влево, и смысл рассказа меняется. Ну, к примеру, такой текст: «В плен военных женщин немцы не брали. Сразу расстреливали… Когда отбили деревню, нашли нашу санитарку: глаза выколоты, грудь отрезана, её посадили на кол… Ей было девятнадцать лет». Автор ставит точку.

Кто эти немцы — непонятно. Приходится размышлять. Наивные девочки, свидетельства которых собрала г-жа Алексиевич, двумя руками отдавали честь командирам, поскольку командиров было двое, верили старшине, что в котлах сначала варят кашу, а потом в этих же котлах солдаты купаются, но я всё-таки читал Тургенева…

Вот что записал в своём дневнике весной 1942 года командующий войсками безопасности группы армий «Центр» генерал фон Шенкендорф о действиях своих подчинённых в Белоруссии: «Настроение казаков хорошее. Боеготовность отличная… Поведение казаков по отношению к местному населению беспощадное». Позже казаки «беспощадно» выжигали сербские деревни вместе с их жителями, используя белорусский опыт. Теперь слово «казак» — почётное название. Г-жа Алексиевич вовремя поставила точку.

Были ещё славные воины г-на Каминского. Существовала во время войны под его руководством некая республика на территории нынешней Брянской области. Эти бывшие советские ребята могли выколоть глаза и посадить на кол кого угодно. После того как они успешно проявили себя в Белоруссии, немцы отправили их подавлять восстание поляков в Варшаве. Они такое вытворяли, что немецкое начальство схватилось за голову. Поэтому г-на Каминского с ближними втихую ликвидировали, а его бандитов рассеяли по разным русским частям. Вы видите, сколько фактического материала я вам сообщил.

Вот ещё текст из книги: «Шинель решила продать. Иду на рынок… И что я там увидела… Молодые ребята без рук, без ног. Весь народ воевавший… С орденами, с медалями. У кого руки целые, ложки самодельные продаёт, женские бюстгальтеры, трусики. Они ездили на самодельных досках, толкая их руками, у кого они были».

В одно прекрасное утро товарищ Сталин сгрёб железной метлой все эти человеческие обломки, посадил их в товарные составы и отправил на север в специальные приёмники, чтобы не мозолили глаза на улицах советских городов. Если бы г-жа Алексиевич не поставила точку, а передвинула её немного вправо, то это была бы великая книга.

Г-жа Алексиевич описала несколько трагических эпизодов, которые произошли с евреями в партизанских отрядах. А ведь эти эпизоды были прямым следствием радиограммы всем командирам отрядов, разосланной в ноябре 1942 года начальником штаба партизанского движения генерал-лейтенантом Пономаренко. В радиограмме фактически запрещалось принимать евреев в партизанские отряды с таким объяснением этого решения: «…чтобы не допустить проникновения в отряды вражеской агентуры». Увы, у г-жи Алексиевич точка была поставлена в нужном месте, а хотелось бы её немного передвинуть.

Решил я тоже написать рассказ в стиле г-жи Алексиевич. Но точку буду ставить не там, где понуждает моё советское воспитание, а в естественном месте. Может быть, г-жа Алексиевич включит мою историю, когда будет переиздавать свою книгу на филиппинском языке. Филиппинцам понравится.

***

Есть в Киеве район, который называется Подол. Как огромный подол шикарного платья, спускается город с киевских холмов к Днепру. Район этот еврейский с дореволюционных времён. Тогда евреям разрешали селиться только в этой части города. Была на Подоле такая игра. Два приятеля идут по улице и кричат: «Фельдман!» В окнах появляются лица людей, а приятели считают. Потом идут обратно и кричат: «Фридман!», и опять приятели считают. Кто насчитал больше, тот и выиграл пари. Сейчас все Фельдманы и Фридманы переехали в Нью-Йорк, на Брайтон-Бич, так что в эту игру в Киеве уже не поиграешь.

Она при рождении получила фамилию Фельдман и красивое немецкое имя Брунгильда. Поскольку его никто не мог выговорить, то её называли просто Буся. Когда началась война, её папа записался добровольцем и сгинул в крупнейшей катастрофе Красной Армии, что случилась под Киевом. Тогда товарищ Сталин не согласился с многократными просьбами маршала Будённого, командующего юго-западным направлением, сдать немцам Киев и отступить. В окружение попали 453 тысячи солдат и офицеров во главе с командующим фронтом генерал-полковником Кирпоносом. А Буся, которой было 16 лет и она была ученицей фельдшерской школы, по примеру папы тоже записалась добровольцем. Она не стреляла из автомата, не летала на боевых самолётах — всю войну вытаскивала раненых с поля боя.

Уже на территории Германии подошёл к Бусе Фельдман командир пулемётного взвода Саша Коновалов и сказал: «Буся, ты красивая девушка. Я хоть сейчас пошёл бы с тобой в загс, но где его в этой чёртовой Германии найдёшь. Война скоро закончится, тогда и оформим наши отношения». Буся не возражала, тем более что Саша был собою видный парень. Однако так случилось, что товарищ Сталин отдал приказ маршалу Жукову взять Берлин ко Дню международной солидарности трудящихся 1 мая, ну а также чтобы не допустить туда американцев. Несметное количество красноармейцев погибли при штурме Зееловских высот, а потом в уличных боях в самом Берлине, но маршал Жуков приказ выполнил. Правда, легендарный генерал армии Горбатов считал, что нужно просто окружить Берлин и через неделю-другую он свалится в рот, как спелое яблоко. Но об этом генерале товарищ Сталин говорил так: «Горбатова только могила исправит». Так вот, среди погибших при штурме Берлина был и Саша Коновалов, а Бусю Фельдман демобилизовали и отправили рожать домой в Киев.

Это легко сказать — отправили домой. Дома-то не было. Буся Фельдман к тому времени знала, что мать умерла от тифа в эвакуации, а комната в коммунальной квартире, где она с родителями жила до войны, была занята другими людьми. Остановилась у няньки, которая пережила оккупацию Киева немцами, поскольку не была еврейкой. «Живи, — сказала нянька, — тебя вырастила и мальчика твоего помогу поставить на ноги». Буся пошла работать в Октябрьскую больницу — медицинские сёстры с боевым опытом тогда ценились.

Прошли годы, и Буся Фельдман наконец получила комнату в доме на улице, названной в честь французского писателя-коммуниста Анри Барбюса. Здание это было построено Киевской кондитерской фабрикой имени Карла Маркса перед самой войной. Размерами оно походило на доисторическое животное, останки которых учёные находят в слоях вечной мерзлоты. В центре здания был проём, который выводил во внутренний двор. Справа от проёма — три парадных, слева — тоже три. Вот в этом доме на четвёртом этаже и жил мой тесть Абрам Михайлович. Парадное было сплошь еврейским, и Абрам Михайлович был единственным мужчиной, который вернулся с войны. Поэтому он считал, что обязан помогать вдовам в их спорах с управдомом и вообще во всяких жизненных неприятностях. Следует сказать, что Абрам Михайлович тоже был отмечен войной: дважды ранен, а в голове засел осколок не то снаряда, не то мины. После войны он пошёл к врачу, чтобы ему вынули осколок, но врач подумал и порекомендовал не трогать. Так он и умер с этим осколком в голове.

Буся Фельдман с сыном получили комнату на шестом этаже. Но если на пяти этажах квартиры были отдельные, то на шестом устроили общежитие: длинный коридор и десять комнат в линию, а в конце — кухня и туалет на одного человека. Так вот, Бусю Фельдман соседи не уважали. На это были две причины. С одной стороны, она была еврейка, а с другой — «ппж». Расшифровывается это так: походно-полевая жена. Так называли женщин, которые вернулись с фронта с ребёнком, но без мужа. А таких в народе не уважали. Мальчик тем временем пошёл в школу и радовал Бусю, потому что был круглым отличником. У него была такая же, как у Саши Коновалова, густая шапка белокурых волос, но из-за плохого питания он почти не рос, и дети называли его Белый Клоп.

В советское время всегда был дефицит на различные товары и услуги. К примеру, перед Новым годом в Киеве всегда исчезало подсолнечное масло, и появлялось оно в мае ко Дню Победы. Случилось так, что в районе, где жила Буся, на год отключили воду. Её, конечно, давали, но в 12 часов ночи и только на два часа. Поэтому каждый сосед Буси одно ведро с водой держал у себя в комнате, чтобы не украли, а другое на кухне, чтобы сливать после себя в туалете.

Абрам Михайлович сидел за столом, загрузив тарелку с борщом изрядной порцией сметаны. Поскольку в комнате было тёпло, а борщ — горячий, Абрам Михайлович сидел полуголый, и в это время вошла плачущая Буся Фельдман. Соседи её побили, потому что она не сливала после себя воду в туалете. Дело в том, что Буся работала всегда в ночную смену. Конечно, она наказывала Белому Клопу, чтобы он наполнял вёдра водой, но тот засыпал до полночи.

Абрам Михайлович отодвинул тарелку с борщом и пошёл, как был полуголый, решать проблему. Решение он принял мудрое. Получил ключ от общежития на шестом этаже и в нужное время стал наполнять ведро Буси, предназначенное для слива в туалете. Кто-то может сказать, что эту работу могли бы сделать её молодые соседи. Но я уже объяснял, почему соседи Бусю Фельдман не уважали.

***

«Чем кумушек считать трудиться, не лучше ль на себя, кума, оборотиться?» — процитировал мне дедушку Крылова мой киевский приятель, который сегодня живёт в Вашингтоне по соседству с Белым домом, и продолжал: «Ты тоже поставил точку в нужном месте, хотя мог бы сдвинуть её немного вправо. У г-жи Алексиевич большинство воевавших женщин нашли своё место в жизни после войны. У них есть семья, дети, внуки. У тебя тоже история со счастливым концом, как в голливудских фильмах: Абрам Михайлович вызвался наполнять ведро, предназначенное для слива в туалете, а малыш Белый Клоп стал ложиться спать, когда ему вздумается. Я, — продолжал мой приятель, — провёл некоторое расследование, чтобы установить время действия в твоём рассказе. Вот оно…

Акт о капитуляции Германии был подписан 8 мая 1945 года по среднеевропейскому времени, и примерно тогда родился Белый Клоп. В школу он пошёл в семь с лишним лет, то есть 1 сентября 1952 года, и ему понадобилось два-три месяца, чтобы утвердить себя в качестве круглого отличника и этим порадовать Бусю Фельдман. Приближался новый. 1953 год. Сомнительно, чтобы перед Новым годом на улице, названной в честь французского писателя-коммуниста Анри Барбюса, отключили воду. Это вызвало бы недовольство советских граждан и злобное брюзжание затаившихся врагов советской власти. Скорее всего, администрация Киева поступила разумно: отключили воду в январе, после Нового года, но, пока бюрократы раскачались, прошла хотя бы неделя. С большой долей вероятности можно утверждать, что отключили воду в понедельник, 12 января 1953 года».

«Подумай, — сказал мне приятель, — что случилось на следующий день».

После такого неприятного обвинения я был вынужден провести собственное расследование и в результате обнаружил ряд исторических фактов, характеризующих обстановку в стране в то время.

13 января 1953 года ТАСС обнародовало правительственное сообщение: «Некоторое время тому назад органами госбезопасности была раскрыта террористическая группа врачей, ставивших своей целью путём вредительского лечения сокращать жизнь активным деятелям Советского Союза… Следствием установлено, что участники террористической группы, используя своё положение врачей и злоупотребляя доверием больных, преднамеренно злодейски подрывали здоровье последних, ставили им неправильные диагнозы, а затем неправильным лечением губили их… Установлено, что все эти врачи-убийцы, ставшие извергами человеческого рода, растоптавшие священное знамя науки, состояли в наёмных агентах у иностранной разведки. Большинство участников террористической группы (Вовси, Коган, Фельдман, Гринштейн, Этингер и др.) были связаны с международной еврейской буржуазно-националистической организацией “Джойнт”, созданной американской разведкой якобы для оказания международной помощи евреям в других странах…»

Свидетельство профессора Рапопорта, одного из обвиняемых по «делу врачей»: «В Институте профессиональных заболеваний подвергся суровой критике на учёном совете профессор-физиолог Бернштейн, крупный учёный, автор замечательной монографии “Биомеханика движений”, в которой были усмотрены проявления “низкопоклонства перед Западом”. В защиту его выступила молодая аспирантка, в святой простоте воскликнувшая: “Это недоразумение! Ведь Николай Александрович — не еврей!” И действительно, Бернштейн — коренной русский по национальности, но с нерусской фамилией, каких в России много, ведущих своё происхождение от шведов, французов, прибалтийских немцев и др.».

Тут следует напомнить, что в Киеве официальные лица ходили по квартирам, в которых проживали евреи, и уточняли составы семей, но зачем это делали — не говорили. Даже нищие, просившие милостыню на Сенном базаре, вешали на грудь плакат «От жидов не приму!».

А вы хотите, чтобы в такой обстановке Бусю Фельдман уважали соседи и, учитывая боевые заслуги, наполняли её ведро, предназначенное для слива в туалете.

Евгений Бухин

Об авторе

Евгений Бухин — поэт, прозаик, автор сборника повестей и рассказов «Записки бостонского таксиста» (Санкт-Петербург, 2012) и поэтического сборника «Сюрреализм с человеческим лицом» (Санкт-Петербург, 2013), а также более 40 публикаций в журналах России (в частности, «Новый мир», «Знамя», «Нева», «Север»), Украины и США. Живёт в Бостоне.