Илья Мильштейн
Грани.Ру
Никиту Кулаченкова все-таки продержали более двух недель в кипрском СИЗО. Причина понятна. Сотрудника ФБК практически никто на Западе не знал, оттого Интерпол доверчиво принял к исполнению «дело о краже картины» и киприоты тоже взяли под козырек. Мало ли, может разыскиваемый Эрмитаж ограбил. Но скоро запрос об экстрадиции из РФ прочитал местный адвокат, подключился министр юстиции, прозвучали словосочетания типа «Женевская конвенция» и «висела на заборе», и задержанный вышел на свободу. Надо надеяться, больше ему ничего не угрожает.
Что же касается Альфреда Коха или Михаила Ходорковского, то их дела завершаются на более ранней стадии. То есть в далекой Москве экс-вице-премьера могут и арестовать, и приговорить — все могут. Однако сам он при этом будет безнаказанно жить в Баварии, куда
не впустят следователей ФСБ, хотя они всего-то хотели провести допрос и обыск. Запрос по поводу Ходорковского Интерпол отклоняет мгновенно, как ненадлежащим образом оформленный, и это еще не самое смешное в данном сюжете. Форменная комедия начинается, когда после пятидневного напряженного мозгового штурма Маркин от имени СК объявляет, что Россия будет жаловаться Интерполу на Интерпол. Похоже, следует ожидать запрос на экстрадицию международного Интерпола в Москву.
Ситуация анекдотическая, но тут не до конца ясно, для чего предпринимаются все эти финты.
О Кулаченкове на Кипре не слыхали, так что теоретически имелся крохотный шанс добиться его выдачи. А Кох человек известный, и статус оппозиционера и политического эмигранта надежно ограждает его от общения с чекистами. О Ходорковском нечего и говорить. Два знаменитых процесса, десять лет лагерей, помилован лично Путиным — и кто ж поверит, что его в России собираются судить «по вновь открывшимся обстоятельствам»? Известно же, почему и как открывались эти удивительные обстоятельства. Вел бы Михаил Борисович жизнь благонравную, частную, далекую от правозащитных забот и политической суеты — никто бы сегодня не вспоминал о судьбе несчастного мэра Петухова.
Получается, и Путин, и Бортников, и Бастрыкин, и даже Маркин — все они заранее знают, что их запросы будут отклонены. Причем в жесткой форме, с той оскорбительной однозначностью, с которой отвергается все нелепое, заведомо ложное и противозаконное. Зачем же затевать эти азартные игры, если они неминуемо оборачиваются мгновенным поражением и позором? Если в итоге начальство лишний раз убеждается в том, какая у него репутация на Западе. Сами посудите, и Путин, и Бортников, и Бастрыкин и даже Маркин мало похожи на мазохистов.
Все это делается для внутреннего потребления? Так ведь не скажешь, что в новостных сводках или в ток-шоу на гостелеканалах много говорится про Коха и про Ходорковского. Да практически ничего не говорится, о них сегодня вообще стараются вспоминать пореже. Кроме того, телезрителям нынче не до разборок власти со смутьянами, слишком много других, более насущных проблем, нежели дискуссии Альфреда Рейнгольдовича с ФСБ и Михаила Борисовича с Маркиным. Нет, с пропагандистской точки зрения здесь эффект слабый.
Быть может, объяснять происходящее следует тем, что власть все еще пребывает отчасти в счастливых нулевых, когда подобные дела длились бесконечно долго, а исход их казался не вполне предсказуемым. Гоняли по Европе Гусинского, гоняли Закаева, гастролировали прокуроры, привозили свидетеля, которого лично пытал чеченский Гамлет, — и в целом складывалось впечатление, что усилия потрачены не зря.
Правда, в европейских судах посланцы Москвы всегда проигрывали, но это уже не имело особого значения. Им и тогда не верили, российским следователям и обвинителям, но сами вопросы решались более или менее корректно, в рамках состязательных процессов. Так что удавалось и пошуметь, и как-то, что ли, лишний раз помучить и замарать подозреваемых. Пустячок, а приятно.
К слову, нескромное это желание тоже, наверное, присутствует и сегодня. Чтобы жизнь беглецам медом не казалась. В России о несогласных каждодневно думают Рамзан Кадыров и его люди, которые по мере сил отравляют жизнь тем, кого в Кремле принято считать национал-предателями. Или отнимают жизнь. А за границей эмигрантам напоминают о себе российские правоохранители. Через Интерпол или способом более экзотическим, пытаясь выправить шенгенские визы для сотрудников ФСБ. Точно зная, что запросы отправят в мусорную корзину, виз не выдадут, но и не слишком заботясь даже о репутации. Чего о ней заботиться, правда же?
В сущности, ситуация такова, что ничем себе они навредить не могут. Выписывая ордера, осуждая заочно, отправляя в виртуальные СИЗО, сочиняя запросы и подавая жалобы, правоохранительная система входит в режим какой-то окончательной самодискредитации, и это особенно заметно, когда она преследует людей, находящихся за границами Большой Зоны. На Западе, где ей никто не подчиняется и правоприменительная практика резко отличается от российской, это прямо бросается в глаза.
Внутри страны дела обстоят иначе, и там может дойти до суда и увенчаться карательным приговором любое, самое абсурдное политическое дело. Из Лондона, Розенхайма и многих других городов выдачи нет, но больно думать о тех, кто остался. О заложниках.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
