Выставка картин Валентина Серова в Третьяковской галерее вызвала необычайный ажиотаж. Многочасовые очереди на морозе, взломанная входная дверь голодными, замёрзшими и озверевшими от долгого стояния любителями прекрасного, появление после этого в следующие дни походных армейских кухонь с кашей и палаток для обогрева — всё это казалось необъяснимым.
Да, и раньше мы стояли в очередях в Пушкинский музей, когда там проходили выставки знаменитых художников из европейских музеев, картины которых мы никогда не видели, но здесь основу выставки Серова составляли картины из постоянной экспозиции Третьяковки.
Попытки объяснить километровые очереди на выставку Серова появились во многих российских средствах массовой информации и имели широкий диапазон — от серьёзных до шуточных и даже остроумно издевательских, которые продемонстрировали читатели на обсуждениях-форумах (не путать с нашей газетой).
Примеры серьёзного толкования.
Антон Долин: «Картины Серова — это коллективный портрет России, которую мы потеряли, это та Атлантида, с которой россиянам так не хочется прощаться».
О благотворном влиянии картин Серова его друг, художник Бенуа, писал: «Искусство Серова является как бы давно желанным выздоровлением, как бы ясным, освежающим утром, сменившим душную грозовую ночь».
Пример остроумия показал, как всегда блистательный, Быков:
Когда в России всё хреново —
В ней крепнет разум, как теперь.
Случилась выставка Серова —
И тут же выломали дверь.
Дать объяснение рискую,
Как образцовый патриот:
Увидев очередь любую,
Наш человек в неё встаёт.
Из дома выйдет в полвторого,
Увидит хвост — и сразу глядь:
«Кого дают?» — «Дают Серова». —
«Не знаю что, но надо брать».
Пример самого безобидного стёба на форумах: «4 часа стояла на морозе, а Серов даже не вышел».
На многочисленных портретах Серова на самом деле весь спектр ушедшей «Атлантиды»: царские особы, аристократы, политики, писатели, художники, артисты и среди них близкие художнику люди — родители, сёстры, кузины, друзья.
Одна из первых картин, которая встречает посетителей на выставке, — это «Девушка, освещённая солнцем». На ней изображена еврейская девушка Мария Симонович, кузина Валентина Серова. В связи с этим обстоятельством попробуем теперь разобраться в основных ветвях генеалогического древа выдающегося русского художника, в котором обнаруживается много замечательных людей.
Со стороны Александра Николаевича Серова, отца художника, корни генеалогического древа прослеживаются от его прадеда Иоганна Габлица, жившего в Германии немецкого еврея, которого в середине XVIII века пригласили в типографию Московского университета как одного из лучших в Европе словолитных мастеров для изготовления литер и шрифтов для печати. За время его 20-летней службы типографией университета было выпущено в свет около 1000 изданий.
Сын мастера Карл Габлиц был путешественником и естествоиспытателем, принимавшим участие в нескольких научных экспедициях в районы Южной России, Персии, Каспийского моря и другие. После присоединения Крыма к России в 1783 году он помогал князю Потёмкину обустраивать Крым и написал две естественнонаучные книги о мало известной тогда Тавриде, которые были переведены на несколько иностранных языков. Во время посещения Крыма в 1797 году императрица Екатерина Вторая встречалась с Габлицем, который преподнёс ей своё историческое сочинение о Тавриде. После чего он был назначен вице-губернатором Таврической губернии и даже несколько месяцев исполнял обязанности её правителя. В историю Карл Габлиц вошёл как первооткрыватель Крыма.
Дочь Карла Анна славилась необыкновенной красотой. Последний крымский хан Шагин-Гирей предлагал ей руку и сердце, но получил отказ. Она вышла замуж за Николая Ивановича Серова, действительного статского советника, работника Министерства финансов, о котором знаменитый музыкальный критик Стасов писал: «И по уму, и по образованию он был одним из самых замечательных, выходящих из ряду вон людей, каких мне только случалось встречать на своём веку». Николай Серов питал сильную любовь к музыке и в его петербургском доме нередко устраивались концерты известных музыкантов, послушать которых всегда прибегали маленькие дети Серовых Александр и Софья.
Учиться музыке Александр начал в 7 лет у пианистки Олимпиады Жебелевой, оказавшей важное влияние на его музыкальное становление. Однако по велению отца, который хоть и любил музыку, но не хотел, чтобы сын посвятил этому жизнь, Александр после гимназии окончил училище правоведения и стал работать в том же министерстве, что и отец. Затем его направили в Крым в качестве заместителя председателя Таврической уголовной палаты, таким образом, он оказался в местах, где когда-то работал его еврейский дед Карл Габлиц.
Несмотря на основную работу, любовь к музыке не отпускала Александра, и на новом месте он пробовал писать оперы. Вскоре наперекор воле отца он вышел в отставку и посвятил себя музыкальным занятиям, которым способствовали знакомства с Глинкой и Даргомыжским, а позднее за границей с Листом и Вагнером. Лишённый финансовой поддержки рассерженным отцом, Александр зарабатывал в журналах как музыкальный критик и частными уроками с учениками. В 1863 году с огромным успехом прошла премьера его оперы «Юдифь», и в том же году он женился на своей ученице Валентине Бергман.
«Бедная девушка с замечательным музыкальным талантом», — так говорил Александр Серов о Валентине своим друзьям. Ему было 43 года, ей 17 лет. Она родилась в еврейской семье Семёна и Августины Бергман, уроженцев Гамбурга, которые в Москве имели небольшой магазин. В 6 лет Валентина уже читала на трёх языках и обнаруживала большие музыкальные способности. В 15 лет успешно выдержала конкурс в Московском музыкальном обществе и была послана в Петербургскую консерваторию. Своенравная и независимая студентка не поладила с её директором Николаем Рубинштейном и ушла из консерватории, став ученицей, а затем женой Александра Серова и матерью знаменитого впоследствии художника Валентина Серова. С мужем она издавала журнал «Музыка и театр», став как и он, музыкальным критиком.
Валентину Бергман-Серову считают также первым в России профессиональным композитором-женщиной. Она написала несколько опер, одна из которых «Уриэль Акоста» была поставлена Большим театром, и это был единственный случай постановки в этом театре оперы, написанной женщиной.
Семейное счастье было недолгим: в 25 лет после смерти мужа Валентина осталась вдовой. Она завершила его оперу «Вражья сила» и издала 4 тома статей мужа о музыке.
У Валентины Серовой были две сестры — Аделаида и Софья, из которых больше известна первая, которая вышла замуж за детского врача Якова Мироновича Симоновича и стала педагогом, издателем и первым российским теоретиком общественного дошкольного образования, основателем первого в России детского сада. У нее было 8 детей: Николай — учёный-химик, погибший в годы Большого террора, Мария (о ней речь пойдет позже), Надежда — жена друга Серова, художника Владимира Дервиза, Варвара, Аделаида, Нина — художница, одна из основательниц детского кукольного театра «Петрушка», Михаил и приёмная дочь Ольга Трубникова, ставшая женой художника Валентина Серова.
Тоша (так в детстве и в юности звали Валентина Серова) рос в семейной атмосфере музыки и искусства, но счастливая пора закончилась со смертью отца, когда мальчику было 6 лет, и с тех пор он рос в пансионе и в семьях родственников (мать совершенствовала своё музыкальное образование в Париже).
В 1882 году Валентин Серов стал учеником Академии художеств и много времени проводил в семье Симоновичей, которую считал своим «нравственным термометром». Вместе с ним в доме Симоновичей много времени проводили и его друзья по академии Дервиз и Врубель, влюблённые в Надю и Машу Симонович.
Богатый Владимир Дервиз, женившись на Наде, купил недалеко от Твери имение Домотканово, где очень любил бывать Тоша и где часто собиралась весёлая компания друзей-родственников — Серовы, Симоновичи, Дервизы. Летом 1988 года именно там была написана вторая после «Девочки с персиками» программная картина Валентина Серова «Девушка, освещённая солнцем», основанная на эстетике, названной им «эстетикой отрадного».
«В нынешнем веке пишут всё тяжёлое, ничего отрадного. Я хочу, хочу отрадного и буду писать только отрадное», — так рассуждал художник о своем творчестве.
Для этой картины ему позировала Маша, с которой он был очень дружен и с которой его связывало увлечение искусством, она собиралась стать скульптором. Маша позировала каждый день в течение трёх месяцев. Позже она вспоминала, как создавалась картина: «После долгих поисков в саду наконец остановились под деревом, где солнце скользило по лицу через листву. Задача была трудная и интересная для художника — добиться сходства и вместе с тем игры солнца на лице».
Серов создал картину, которая стала одной из жемчужин Третьяковской галереи. Как писал русский поэт и философ Пётр Киле: «“Девушка, освещённая солнцем” — это женская красота, лето, природа в сиянии света, переданные в вечность».
Через некоторое время Маша уехала в Париж совершенствоваться в скульптуре и вскоре вышла там замуж за Соломона Львова, который в России за участие в студенческих волнениях был выслан на Север, откуда бежал во Францию. В Париже Львов стал известным врачом-психиатром. Через несколько лет Маша приехала в Домотканово погостить к родным, и там Серов написал ещё один её замечательный портрет, который находится в парижском музее д’Орсе.
Мария Львова стала знаменитой не только благодаря картине «Девушка, освещённая солнцем», которую она передала перед войной Третьяковской галерее, но и тем, что её сын, микробиолог Андре Мишель Львов, стал лауреатом Нобелевской премии. Мария, которая писала родным в Россию трагические письма о нашествии нацистов, всё же уцелела в оккупированной Франции и дожила до 90 лет.
Среди великолепных картин Валентина Серова портреты сестёр Марии — Аделаиды, Надежды, Ольги (ставшей его женой), портреты отца, матери и детей, знаменитые портреты богатого коллекционера живописи Владимира Гиршмана и его красавицы жены Генриетты (ее портрет, написанный в 1907 году, считают шедевром русского портретного искусства).
Также следует выделить портрет выдающегося адвоката, защищавшего видных писателей, общественных и политических деятелей, Оскара Грузенберга, который блестяще выступал в защиту чести и достоинства еврейского народа на процессах Бейлиса и других; портрет Левитана и портрет актрисы и танцовщицы Иды Рубинштейн, вызвавший много пересудов. Портрет Марии Цейтлин, выставленный на аукционе «Сотбис» в 2014 году, был продан за 14,5 млн долларов — это самое дорогое произведение живописи, когда-либо продававшееся на русских торгах.
Как отмечает Электронная еврейская энциклопедия, связь Валентина Серова с еврейским народом не была глубокой и крепкой, однако он был непримирим с проявлением антисемитизма в художественной среде.
И ещё — все, кто пишут о Серове, отмечают его принципиальность и невозможность сделки с совестью. Он поссорился с Шаляпиным после того, как на постановке «Бориса Годунова» в Мариинском театре в 1910 году тот, увидев в царской ложе царя, встал на колени вместе с хором, исполняя гимн. Через некоторое время певец получил письмо от Серова с газетными вырезками о демонстрации им верноподданнических чувств и запиской: «Что это за горе, что даже и ты кончаешь карачками! Постыдился бы!» Хороший пример, который можно послать в назидание некоторым сегодняшним кумирам российской и не только российской публики, демонстрирующим, правда в других проявлениях, свои верноподданнические чувства.
Юрий ШОТКИН
Читайте очерки автора в «Фейсбуке»
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
Спасибо c