Зеркала искусства

Общее место — искусство должно отражать жизнь. Так, по крайней мере, считают течения, в названии которых затесалось словечко «реализм». Мистический реализм — мистическую, таинственную реальность, натурализм — реальность очевидную, грубоватую, общепонятную, реализм социалистический — ту реальность, которая видится через «правильные идеологические очки»…

Позвольте же мне предложить вашему вниманию образчики подобного «отражения». Сразу оговорюсь, что, к сожалению или к счастью, жизнь тоже порой не прочь в зеркалах искусства отразиться. И за ними последовать.
В нескольких последних поколениях большинство русскоговорящих (и русскопишущих) евреев оказались оторванными от своей Традиции. Причины этого, с одной стороны, так очевидны, что лень и упоминать. С другой, применив метод «реализма магического», можно предположить «проступки душ в прошлых воплощениях» — за которые нам довелось родиться в этом сумасшедшем, с каждым годом всё скорее обретающем технологические мускулы и теряющем цели и ориентиры мире. Особенно — коли выпало счастье родиться в Стране Советов. Если помните, это то самое счастье, иметь которое — несчастье.
Что же до нашей в бетономешалке многомиллионности… Помните ответ пассажиру на тонущем пароме через Ла-Манш (из бородатого анекдота)? «Хорошо, я-то грешник, но они все за что?!» — «А ты думаешь, легко Мне было собрать вас на одном пароходе?»
Что-то меня потянуло на реализм анекдотический. Привычка, знаете ли, от молодецкой интеллигентской фронды. Вот сейчас выдохну, напыжусь-набычусь и постараюсь говорить серьёзно. Если получится. Хотя и очень не хочется.
Так вот, при всех «национальных симпатиях» и «национальных особенностях» семитов, задорно подпитываемых их антиподами (которые из антимира — помните? Тьфу, на анекдоты тянет)… При всей дружной спайке ущемлённых в гражданских правах «потенциальных агентов мирового империализма и сионизма», не было в среде нашей почти ничего из того, что учёно зовётся «национальной самоидентификацией». Ни языка (хотя бы идиш — у молодых), ни чаще всего еврейских имён, ни настоящего знания истории своего народа, ни понимания причин его уникальности и целей его жизни на Земле… Не говорю уже о его законах и его ценностях — духовных и культурных.
Нет, то есть гордиться своей «еврейскостью», считать «наших» призёров и лауреатов героями — этого всегда навалом. «Эй, Хаим, ты слышал — наши два наших танка подбили?» Модно было рассказывать о том, как «мы дали миру гуманизм, банковскую систему, единобожие и коммунизм». Вы же понимаете, уничижение — оно паче гордости, и, если тебя вчера смешали с грязью в отделе кадров, как приятно дома за чаем возразить: «Да когда они по деревьям за шишками прыгали, мои предки уже!..» И выразительно взглянуть на тополь под окном. Таль любил поддразнивать: «Молодой человек, в Вашем возрасте я был уже экс-чемпионом мира!» Подкалывал гроссмейстер, равно как и все мы в котельных и на кухнях — и «их», и самого себя.
Вот только основой «квазисамоидентификаций» было не скромное достоинство (чуть опять не вылезло: «скромное обаяние буржуазии»), не стремление установить истину и всё расставить на свои места — а обида. Мы ведь почерпнули из культуры, в которой варились и парились, космополитичное: «несть эллина, несть иудея».
Эллинам, конечно, отдельное спасибо за отказ маркировать «оккупационную» продукцию — хотя к тем, древним, они относятся весьма перпендикулярно. Но значило сиё на практике, как и в первоначальном христианстве, лишь одно: что «несть иудея». А есмь — интернациональное сообщество равноправных и почти клонированием порождённых народов, которое под разными неприличными предлогами отталкивает меня, Эдуарда Михайловича (Мовшевича), от желанной и заслуженной роли-должности.
Обиженное тем, что в эллины несправедливо пускают с оглядкой и только через боковую дверь, наше сообщество фактически мечтало о собственном исчезновении. «Когда народы, распри позабыв, в единую семью соединятся». Называется это учёным греческим словом: «ассимиляция». Однако нехорошее, тоталитарное и ксенофобское государство отталкивало нас от себя, то расстреливая, ссылая и гноя в лагерях, то не пуская в университеты и «закрытые ящики», то обращая в парию-отказника. Представляете, а мы-то к нему со всей душой! Правда, Моня?
Нет, конечно, было в нашей «наоборот-идентификации» и нечто достойное. Так, дворянин, забывший о своём дворянстве, всё-таки чувствует в себе некую значимость, некую особенную свою реальность — которую он по наивности именует «человеческим достоинством». Помню, меня когда-то поразило одно из мест в переписке (перелаивании?) Эйдельмана и Распутина. Натан сформулировал очень доходчиво: «Я еврей до тех пор, пока не исчезнет с земли последний антисемит». Звучит как вызов, нечто такое благородное и гуманистическое — мол, мы всегда плечом к плечу с бедными и угнетёнными. А на деле — это-то меня и поразило — полнейшее неуважение к своему народу. И воскликнул я сам в себе: только-то?! Неужели еврейство можно определить всего лишь как «минус-антисемитизм»? Неужели нет в моём древнем народе содержания собственного, ни от каких пуришкевичей, емельяновых и геббельсов независимого?
Но, как ваш покорный слуга осмелился позже написать в небольшой поэме «Йов, или Трагедия и честь русского еврейства»: «Мы повисли меж наковальней ненавидевшей нас культуры // И отбивших ей вкус и память плетью, молотом и серпом. // В Пастернаках и Мандельштамах догоняли нас пули-дуры; // Рвался ум от постылой хляби, перевитой гербом-снопом. Но — здесь не было Торы Твоей». И в итоге — процент еврейских смешанных браков в свободной (лет 30–40 назад немало антисемитской) Америке и в открыто возродившей государственный антисемитизм Советской Стране оказался примерно одинаков: 55–60%. Не будем о печальном, сегодня цифры ещё…
Зачем я об ушедшем, ведь всем надоело? В бегущей пене хватает, о чём покуковать. Воспользуюсь афоризмом, сбережённым из того, эллинского прошлого. «Прошлое надо знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, не умело убрать своих последствий» (В. Ключевский, мой любимый историк).
Нынешнее русскоговорящее искусство с наслаждением описывает возникшую «картину маслом». Впрочем, добро бы ещё просто описывало — так нет, восторгается, смакует, утверждает и отстаивает «наилучший, наиправильнейший»… что там дальше в партийных лозунгах? Зовёт и призывает последовать. Себя нахваливает, свою зашоренность и малограмотность, не дотянувшую паундов этак 70 даже до ленинско-сталинского ликбеза. Напоминает, что мы — высшее достижение и конечная цель человеческого прогресса.
А может, это оно так оправдывается? Достаточно, впрочем, самоуверенно и агрессивно.
Навскидку пару примеров из самых последних номеров газеты, которую вы держите в руках. Наталья Твердохлеб своим ярким и живым пером, быстрыми мазками набросала сюжет: нееврейский подросток выводит к партизанам еврейскую семью, за укрывательство которой нацисты его собственную семью расстреляли. Любовь с девочкой, позже с девушкой из спасённого семейства… Но, увы, непонятно, почему — видимо, из-за глупых еврейских предрассудков — она выходит замуж за одноплеменника и (потому) всю жизнь несчастна. Наконец встречаются их внук и внучка… Ай-яй-яй, только одно мешает счастью — воспоминания о той трагедии военной, а то бы… Я ничтоже сумняшеся так и не понял, что «стоит между ними» — вроде бы героизм и самопожертвование, особенно при спасении ближних, приветствуются; а расстреливали семью «праведников народов мира» не евреи, а общие их враги. Но — дело это тонкое, дебатировать с дамой об эмоциях я не осмелюсь. А вот «месседж» прочёл, тем более что талант писателя делает его ясным и выпуклым: «бросьте предрассудки, есть только любовь и достойные личные качества, несть эллина и несть иудея».
Ещё примерчик на закуску: Лев Мадорский повествует, как он мирил папу с дочкой и «возвращал в евреи» малыша — сына и внука. Не позабыв, разумеется, нежно описать брак дочери своего «очень религиозного» приятеля с «русским немцем». На свадьбе этот «очень еврейский» папа наконец весело возбуждён (а то всё депрессирует), но после рождения мальчика того вдруг окрестили, и — трагедия у папы. Хотя оказывается, что «в Израиле возвращение еврея в иудаизм происходит легко». Знаете почему? Потому что в любой почти синагоге есть миква. Окунул, прочитал специальную молитву — и малыш снова «в религии отцов». Автор по доброте душевной уговорил молодых (еврейку и немца) съездить на Обетованную и там ребёнка окунуть — и хеппи-энд, мир и дружба в доме Облонских. Параллельно спаситель вынужден нам поведать о своих взглядах: «в Б-га, а точнее в Высший Разум, он верит», а разум сей призывает нас только любить ближнего и быть приличными людьми. «Ритуальную составляющую иудаизма, впрочем, как и других религий» он (автор и, надо полагать, «Высший Разум»?) полагает излишней. А вообще, Лев уверен, что большинство верующих думают точно так же. Жалко, забыл он добавить: (верующих) «христиан»; иудей послушает и посмеётся, а мусульманин может посерьёзнее обойтись. В общем, «несть эллина, несть иудея».
Читая эту белиберду, я не знал — смеяться или плакать. Ну это как перед картинкой популярного художника, на которой танцуют в обнимочку хасид с хасидочкой — под общие аплодисменты и в толпе приплясывающих. Не смейтесь, сии мудрёные изображения канают за нечто «ну оч-чень еврейское!», и ими иллюстрируют что кому ни лень. Загляните как-нибудь на веселье к любым хасидам, поведайте, будьте ласковы, коли улицезрите нечто отдалённо похожее.
Так вот, веселящийся на свадьбе дочки с немцем «ну такой религиозный иудей» — это шедевр. На сходных мероприятиях иудей не только не появится, тем более папаша, а шиву как по умершему запрётся дома сидеть. Описание же «ритуала возвращения» напоминает не столько наши, сколько шаманские ритуалы. В духе и букве магического реализма. По закону Торы (в отличие от закона Государства Израиль) еврей, какую бы религию он по дурости, своей или родительской, ни принял, остаётся евреем — со всеми приятными и не очень последствиями этого факта. И хотя окунуться в микву, хотя бы отчасти смыть с себя духовную нечистоту в таком случае, несомненно, полезно — как и во многих других случаях; а прочитать со слезами покаянную молитву «Таханун» ещё более желательно — но к «возвращению в еврейство» это имеет такое же отношение, как и купание в Потомаке и Москве-реке. Как, впрочем, относятся к пониманию духовных и религиозных вопросов рассуждения почтенного автора «на религиозную тему», незаметно для него самого клонированные и скопированные из околохристианского шаблона. Коим, естественно, мозги нашей «интернациональной интеллигенции» весьма изрядно наполнены.
К слову — а у «Высшего Разума» спросили? Он-то, не разобравшись, нам в Торе совсем другое надиктовал… И не полезнее ли открыть Рамхаля или Йеуду Галеви, есть и русские переводы — узнать, что можно вымолвить о Всевышнем помимо «Высшего Разума»?
Я, кстати, не подозреваю Льва, который выглядит честным и думающим человеком, в обмане — просто таков уровень знаний и рассуждений наших доморощенных «за ридну Тору!» или «за единообщного бога!» «мудрецов иудейских». Самое смешное, что, не имея абсолютно ни малейшего понятия о вопросе, граждане рассуждают, спорят, учат «необразованных», эмоции кипят… А если сюда добавить журналистов, напористо вещающих от имени (своей идеологической) истины, по ходу дела смешивая с грязью, свысока ёрничая, подхихикивая и припечатывая к позорному столбу тех, кто не согласен с ними и имеет хоть какое-то представление о смысле жизни и духовном пути еврейского народа… Вы легко можете заключить, что за отравленное варево пудами изливается на несчастного читателя. Воистину, премудро цветаевское: «чесатели корост — читатели газет!». И сайтов.
Ассимилятор и поклонник смешанных браков, очевидно, призывает народ к коллективному национальному самоубийству. Какими бы мотивами он ни руководствовался. Хотя бы потому, что Тора «интермеридж» категорически запрещает — независимо от того, будут дети считаться евреями (у еврейки-матери) или нет (у еврея-отца). И, ставя свой народ в противоток с Владыкой мира, такой «добряк» кличет на него (и на саму смешанную семью) отнюдь не благословение. Откройте хоть 106-й псалом, где смешанные браки названы проклятьем и наказанием за отход от Всевышнего наряду с изгнанием, рассеянием и гибелью. «И простру руку Свою, чтобы пали они в пустыне. И разбросаю их по странам, и рассею семя их среди народов».
За что? Вот уже сама Тора: «За то, что не служил ты Всевышнему в радости, довольстве и изобилии всего».
Впрочем, любой «светский» еврейский мыслитель ушёл не особенно далеко — какими бы «национальными», «патриотическими» или «сионистскими» идеями он ни наполнял свои рассуждения. Еврейский народ без своей миссии: «царство священников и народ святой», «вы — свидетели Мои (перед народами)» — это не еврейский народ.
То есть в смысле страдательном — как объект насмешек и преследований, изредка сдержанного восхищения — он, конечно, вполне-таки еврейский. И бьют «не по паспорту, а по морде». Справедливо, как нацистские идеологи, предполагая, что «чтобы сделать из еврея (до конца) нееврея — надо снять с него еврейскую голову и поставить другую». Последнее, впрочем, не обязательно.
Но вот позитива, жизненного смысла, радости от своего еврейства, от принадлежности к общине людей, несущих единоплеменникам и всему миру слово Б-жественной доброты — у такого «народа» не окажется вовсе или окажется очень мало.
Напоследок словечко о ходячем «образе в зеркале искусства» — «религиозном фанатизме как главном биче человечества». За один ХХ век не сдерживаемые никаким моральным законом светские фанатики истребили, по самым минимальным подсчётам, 200 миллионов человек. Китай, СССР, Германия, Кампучия, Турция, Уганда, Югославия… Отдавая должное успехам организаторов Варфоломеевской ночи, крестоносцев и воинств Саладдина с Альмаджедами, признавая талантливость живодёрства «Аль-Каиды», «Талибана» и прочего ИГИЛа, явно не намеренных останавливаться на достигнутом, вынужден стыдливо признать, что — кишка тонка. За всю историю человечества жертвами религиозных войн и погромов, инквизиций и иных воспитательных мероприятий едва ли стала четверть от названной астрономической суммы. И хотя фанатик всегда личность неадекватная и сложно предсказуемая, а любое учение, даже абсолютная истина Торы из уст Создателя, не может полностью гарантировать, что некая доля адептов не станет слепыми фанатиками — всё же не отдадим им пальму первенства в людоедстве. Даже в эпоху хаотического террора.
Что, конечно, не прибавляет фанатизму лавров. Ибо он — любимая игрушка дьявола и наизлейшая пародия на служение Всевышнему. Будь то убийство случайно попавшихся под руку людей в Сан-Бернардино или Найроби. Или — всё-таки, согласитесь, не рядом будь помянутое — избиение молодыми придурками раввина из-за того, что он иначе трактует законы сохранности захоронений, чем рав, последователями которого они себя полагают. К месту вспомним милейшее христианское: «Научи дурака Б-гу молиться — он и лоб расшибёт». Всем вокруг.
Что же сегодня есть главная угроза еврейскому народу? Вы будете очень смеяться, но — не Халифат или ядрёная бомба «Аль-Каиды» и Ирана. Хотя, конечно, и им нельзя отказать в целеустремлённости к смерти и злу.
Сегодня главная угроза еврейскому народу — ассимиляция со своими смешанными браками. И — синхронная с ней духовная и идейная апатия. Особенно они опасны в век террора, передела карты мира, войн и переселений народов — когда идейные вызовы очень быстро материализуются.
Ибо — «на короткий срок побеждает сила, надолго — идеи». Когда душа еврейского народа спит, всему миру нехорошо. И стоит ли вам, мастера искусства, живописуя печальную картину духовного упадка, восторгаться ею и звать людей назад в болото? «С кем вы, мастера культуры?»