Между двумя большими современными домами на Вест 62 стрит до недавних пор уютно расположился четырехэтажный кирпичный «браунстоун» № 34. Принадлежал он 66-летнему врачу-кардиологу Николасу Барта, иммигранту из Румынии и на четверть еврею. В подвале и на первом этаже дома были медицинские офисы Барты и другого врача, второй этаж сдавался под жилье, а в квартире-«дуплексе» и на третьем и четвертом жил сам Барта.
Утром 10 июля он сел за компьютер и разослал по десятку адресов 14-страничное письмо. После этого он спустился в подвал, открыл кран газовой трубы, подождал и зажег огонь. Дом сначала взорвался, потом загорелся, а потом рухнул, и на его месте осталась черная зияющая дыра, словно у 62 стрит вырвали больной зуб. В прошлом Николас Барта уже пробовал покончить с собой, один раз аналогичным образом, а другой – с помощью баллона с газом для уничтожения насекомых.
Со своей женой, 64-летней голландской еврейкой Кордулой Хан-Барта Николас прожил 29 лет, и в 2001 году она ушла от него, поселилась в районе Вашингтон-Хайтс и подала на развод. Первый суд решил, что Николас должен выдать Кордуле 1,2 млн. долларов, чего ей показалось мало, и она обжаловала это решение. Апелляционный суд увеличил эту сумму примерно до 4 млн., а поскольку других активов, кроме дома, у Николаса Барты не было, в апреле этого года судья распорядился продать дом с аукциона, который должен был состояться в октябре, а прикидочная цена колебалась от 7 до 9 млн. долларов. За три дня до взрыва Барта получил повестку о выселении. Дальнейшее изложено им самим в письме, которое можно считать предсмертным. «Когда ты прочтешь эти строки, – обращался он к Кордуле, – твоя жизнь навсегда изменится. Ты заслуживаешь этого. Из золотой россыпи ты попадешь туда, где только мусор и пепел». Я покину этот дом только мертвым. Ты смеялась надо мной. А нужно было понимать это всерьез». Чуть дальше он написал, что заслужил «крематорий\\гроб за 7 млн. долларов», ради которого «работал 65 лет».
Николас Барта остался жив, хотя на то, что он выживет, мало надежды – в огне он потерял 70% кожного покрова. Кроме него, пострадали трое прохожих и 11 пожарных. Эксперты по недвижимости говорят, что не будь это столь явной попыткой самоубийства, смело можно было бы предположить хитрый ход. Место, на котором стоял дом № 34, стоит дороже самого дома, а если построить на этом месте дом повыше, можно заработать совсем хорошие денежки. К тому же, говорят, эксперты, сломать старый дом и вывезти обломки обошлось бы копеечку, то есть в центик, а тут все бесплатно сделали пожарные и городской отдел коммунального хозяйства.
Но это домыслы, а у дома, которого больше нет, оказалась своя интересная история. Дом этот был исторической достопримечательностью не только Нью-Йорка, а всей Америки. «Браунстоун» был построен в 1882 году, и в одной из его квартир, которую с 1927 года снимали и называли просто «Комната», раз в месяц встречались видные ньюйоркцы, неофициально собиравшие сведения для президента Франклина Делано Рузвельта до и во время Второй мировой войны. Ни один из них там не жил, номер установленного там телефона в справочнике не значился, и тайные встречи проходили до начала 1940-х годов. Британский историограф разведки Филип Найтли, автор книги «Вторая древнейшая профессия: Шпионы и шпионаж в ХХ веке» («Second Oldest Profession: Spies and Spying in the 20th Century», Norton, 1987) считает весьма интригующим сообщение, что в центре Манхэттена взорвался дом, тесно связанный с рождением американской службы плаща и кинжала.
В тайную группу доброхотов-разведчиков, которая была создана в 1917 году, входили близкий друг Рузвельта и наследник империи недвижимой собственности Винсент Астор; книгоиздатель Нельсон Даблдей; президент банка Chase National Уинтроп Олдрич; сын Рузвельта (но не Франклина Делано, а Теодора) Кермит; зять Эндрю Меллона и будущий посол США во Франции, ФРГ и Англии Дэвид Брюс; филантроп Уильям Райнландер Стюарт и газетный издатель Маршалл Филд. Обитатели «Комнаты» поддерживали тесную связь с британской Секретной разведывательной службой SIS, докладывали о своих встречах с иностранными лидерами и ходили слушать интересных людей, вроде исследователя Арктики Ричарда Берда или писателя Сомерсета Моэма, который, как известно, в годы Первой мировой войны сам был тайным агентом английской разведки.
В книге Джозефа Персико «Тайная война Рузвельта: ФДР и шпионаж периода Второй мировой войны» («Roosevelt’s Secret War: F.D.R. and World War II Espionage», Random House, 2001) говорится, что при всей любви к секретности и конспиративности участников «Комнаты» можно было не принимать всерьез, как сборище дилетантов, взрослых, которые, как дети, играют в шпионов, секретные шифры и невидимые чернила. «И, тем не менее, – пишет Персико, – их высокое профессиональное и социальное положение давало им в руки ценные сведения». Когда в 1939 году в Европе началась война, группа переключилась на контрразведку и по просьбе президента Рузвельта планировала систему охраны промышленных предприятий от диверсий и прикидывала, как лучше охранять границы от высадки шпионов и диверсантов.
Обитатели «Комнаты» пользовались своими контактами для знакомства с банковскими счетами, которые могли стать достоянием иностранных шпионов; они следили за активностью японских ВМС на юге Тихого океана, за происходившим в зоне Панамского канала, в Карибском бассейне и в Перу. Постепенно тайные встречи группы в «Комнате» прекратились, были заменены более официальными заседаниями и в итоге привели к созданию Центрального Разведывательного Управления. Вот какой замечательный дом на Вест 62 стрит, между Парк и Мэдисон-авеню взорвал безумец-кардиолог Николас Барта.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
