Еврейский Мир

ЭЛЛА ГРАЙФЕР

Рать поднимается Неисчислимая,
Сила в ней скажется Несокрушимая!
Н.А. Некрасов

Трещат границы, лопаются набитые поезда, полиция опускает руки, политики поднимают их, с экранов телевизоров ухмыляются «голодающие» со смартфонами, чистенькие, ухоженные детишки складывают пальчики V — знак победы.

…Да что же это такое делается?

Только не надо, не надо мне рассказывать, что все они — несчастные беженцы от войны из Сирии и Ирака, что и впрямь в помощи нуждаются (особенно христиане) — среди рвущихся и ломящихся такие явно в меньшинстве. Без очков видно, что толпится там четверть Африки и Пол-Албании, где полвека уже как последние выстрелы отгремели. Что ж им искать в краю далеком, что кинули в краю родном?

…Прежде всего, попытаемся принять всерьез любимое утверждение политкорректной пропаганды: «Они такие же люди, как и мы». Воистину так. Такие же бессовестные эксплуататоры и агрессоры, как европейцы, ничуть не менее склонные при повышении демографического давления давить во все стороны — авось либо где продавится и сумеют вломиться.

В истории Европы это время фигурирует под названием «эпоха великих географических открытий». Избыточная молодежь, не находившая места под ласковым солнцем севера, рванула искать его под жарким солнцем юга, как победивший класс, сметая все на своем пути. Жизнь была — копейка, что своя, что чужая. Об этом времени и сейчас еще в Европе песни поют. Вот, например:

Чутко горы спят,
Южный Крест залез на небо,
Спустились вниз в долины облака,
Осторожней, друг,
Ведь никто из нас здесь не был,
В таинственной стране Мадагаскар.

Может стать, что смерть
Ты найдешь за океаном.
Но все же ты от смерти не беги.
Осторожней, друг,
Даль подернулась туманом,
Сними с плеча свой верный карабин.

Ночью труден путь,
На востоке воздух серый,
Но вскоре солнце встанет из-за скал.
Осторожней, друг,
Тяжелы и метки стрелы
У жителей страны Мадагаскар.

Южный Крест погас
В золотом рассветном небе,
Поднялись из долины облака.
Осторожней, друг,
Ведь никто из нас здесь не был,
В таинственной стране Мадагаскар.

Ю. Визбор

Слышите, вы, истошно рыдающие над каждым ржавым корытом, на котором сотнями тонут нынешние искатели приключений — эти люди от начала принимают в расчет возможность утонуть в Средиземном море, задохнуться в закрытом грузовике или попасть под поезд в туннеле под Ла-Маншем! Может стать, что смерть ты найдешь за океаном. Но все же ты от смерти не беги. Не отчаяние их ведет, а надежда, и не жалейте их — они-то вас не пожалеют. Они пришли занимать территорию, хотя знают, что не пуста таинственная страна, что есть в ней жители, а у жителей стрелы… но что стрелы супротив карабина? Впрочем, техническое превосходство — это еще не все.

Помнится, какие-то индейцы Южной Америки сдались конкистадорам, потому что приняли их за персонажей своей собственной мифологии, посланцев небес и еще что-то в этом роде.

Примерно то же самое происходит с современными европейцами, верящими, что пришельцы — несчастные бедняки, «благородные дикари» из романтических сказок, предтечи «единого человечества», провозвестники грядущего золотого века. А то еще есть вариант — считать грядущую катастрофу справедливой расплатой за «злодеяния колонизаторов»… ну, что тут скажешь. Можно, конечно, считать смерть от рака в 80-летнем возрасте расплатой за кражу в 8 летнем возрасте зеленых яблок из чужого сада, но я бы такую причину все-таки главной не стала считать, хотя кража точно была — из песни слова не выкинешь.

Но благодеяние ли то, или наказание, сопротивляться нашествию — смертный грех. Неправда, что остановить его невозможно — достаточно через проволоку на границе ток пропустить, у КПП пару пулеметов поставить, а захваченный поезд отогнать на запасной путь, окружить конвоем и пару суток подождать — сами вылезут, как кушать захочется. Мореплавателей, кто не утопнет, — тут же в трюм и доставлять обратно в порт отплытия, а не примут — высаживать где придется, параллельно посылая сообщения с координатами обеспокоенной родне — пусть как хотят, так и выручают.

Что вы сказали? Ах, нельзя стрелять, будут жертвы? Ну уж, не больше, чем сейчас в Средиземном море тонет и вываливается из запертых грузовиков. Зато эти жертвы окажутся уже последними — какой же дурак на пулеметы попрет? Останутся у КПП те, кто и вправду может претендовать на убежище — им можно поставить палатки и сортировать на ходу, посадив в канцелярию арабиста из ближайшего университета:

— Сириец, говоришь? Так почему ты это говоришь на египетском диалекте?

— А ты откуда? Из Ирака? Да ты, братец, по-арабски вовсе ни бе, ни ме… Точно, что не из Албании?

— Ах, ты с детьми? На детей выдадим сухим пайком продовольствие на весь обратный путь, билет на поезд оплатим, и чтоб им вечно было хорошо, но не у нас, а где-нибудь еще.

И пойдут они, солнцем палимы, и даже не очень обидятся — им просто не до того, срочно надо искать другие дырки, куда бы просочиться…

Чисто технически, стало быть, проблемы невелики, нашествие вполне можно бы отразить, но… что же делать, если нынешний Запад за самим собой морального права не признает, защищать свою землю, свою культуру? В конце концов, кто мы такие, чтоб решать за него? И если он хлебом-солью встречает завоевателей, то, значит, так тому и быть.

04.09.2015

Оцените пост

(голосовало: 4, средняя оценка: 5,00 из 5)

Загрузка...

Поделиться