Еврейский Мир

В сердце бывшего еврейского гетто Львова, на улице Газовой, перерезают ленточку открытия почетного консульства Израиля в Западной Украине.

Звучат произраильские слова дружбы мэра Львова Андрия Садового, губернатора Олега Синютки и замминистра иностранных дел Сергея Кислицы. В ответку летят проукраинские слова посла Израиля Элиава Белоцерковски, депутатов Кнессета Софы Ландвер и Тали Плосков. Царит атмосфера еврейской свадьбы, где «жених» — почетный консул Израиля, успешный украинский бизнесмен Олег Вишняков, а «невеста» — вся Западная Украина.

Мудрый львовский раввин Мордехай-Шломо Болд с древним благословением крепит на дверях мезузу — пергамент с цитатами из Пятикнижия Моисея. Сотни гостей, телекамеры, фотовспышки. На глазах рождается новая реальность украинско-еврейского сотрудничества.

Милиция охраняет гостей почетного консульства. Я смотрю, как ветер развевает флаги Украины и Израиля, и понимаю, что лет 70 назад в этом же районе Львова немыслимо было увидеть трезубец в мирном соседстве с шестиконечной звездой. Начальник украинской вспомогательной полиции Львова майор Питулей так рапортовал немцам об итогах одного дня: «Докладываю, что в ходе акции против евреев 25 марта 1942 года 2254 еврея были переведены в сборный лагерь» — то есть на поезд в Белжец, в газовые камеры.

Творившееся тогда во Львове навсегда изменило город. На людей охотились даже в подземельях канализации. Почти 140 тысяч евреев — более 35 процентов населения Львова — были уничтожены оккупантами.

Я иду сегодняшними улицами города и задаю себе вопрос: помнят ли львовяне об исчезнувшей Атлантиде еврейского Львова? И хотят ли помнить?

На развилке улиц Раппопорта и Шолом-Алейхема вижу львовский рынок, бурлящий прямо на месте средневекового еврейского кладбища, закатанного под асфальт. Надгробия начали крушить нацисты, а доломали уже при втором приходе коммунистов. Говорят, когда в 1991-м валили памятник Ленину во Львове, то в постаменте нашли старинные еврейские надгробия.

Возле оперного я нахожу тот ракурс, с которого немецкий фотограф заснял первый день оккупации — 30 июня 1941 года. На фото — евреи на коленях чистят руками площадку перед театром, а вокруг — толпа горожан, которых забавляет унижение соседей. Поднимаю глаза и вижу на том же здании театра слово «Мойсей» — им трепещет афиша украинской оперы на стихи Ивана Франко.

Ноги ведут туриста-израильтянина на площадь Трёх Синагог, ставшую площадью трёх ресторанов. Место взорванных гитлеровцами Большой синагоги и Дома учения в конце улицы Староеврейской заполнено ресторанными столиками. Сотни туристов мирно обедают, даже не зная, что сидят на разрушенных домах молитвы. За забором — руины синагоги XVI века «Золотая роза», которую взорвали гитлеровцы в 1941 году.

Единственную действующую синагогу на улице Братив Михновских спасли… кони. С приходом Красной Армии в сентябре 1939-го там разместили конюшню для вокзальных извозчиков. Нацисты продолжили этот «конный паркинг», не тронув здание с изумительно яркими фресками.

С одной стороны, Львов хочет увеличения потока израильских и американских туристов, которым интересны объекты еврейской истории. Но с другой стороны, сегодня городу почти нечего предложить таким гостям.

В Старом городе нет ни одного знака в районе бывших синагог, кроме пары картинок на заборе вокруг руин «Золотой розы». Улица Староеврейская наполнена ресторанами и кафе, но на ней нет никаких следов еврейского присутствия, кроме пустых углублений для мезуз на косяках дверей в нескольких домах. Вместо древнего кладбища — рынок, а в бывшем Яновском концлагере, на территории которого до сих пор функционирует тюрьма, так и нет достойного мемориала.

В этом нет вины мэрии Львова, которая давно хотела бы реализовать итоги международного конкурса 2010 года по реновации еврейских объектов. Осуществить это помешали судебные иски со стороны одного из местных евреев. Годы ушли на судебные разбирательства, и в итоге за пять лет ничего не сдвинулось с места, а еврейские объекты так и остаются в запустении.

Я спросил об этом у мэра Львова Андрия Садового, и он ответил, что муниципалитет был и остается горячим сторонником реновации и достойной мемориализации еврейских мест. В 2015 году в бюджете города уже предусмотрены деньги на консервацию руин «Золотой розы», которая стоит под всеми ветрами и дождями без всякой защиты.

Львову полезно учиться у Праги и Кракова, которые отреставрировали свои старинные еврейские кварталы Йозефов и Казимеж, привлекая этим туристов. Городу Льва еще предстоит сделать очень многое, чтобы его памятные места выглядели так же достойно. И дело не только в туризме, но и в человечности, в памяти к людям, чья энергия и таланты наполняли Львов.

К счастью, мэр Садовый всеми силами стремится к этому — и надеюсь, что теперь помощь окажет и новое консульство Израиля.

Почетный консул Олег Вишняков уже заявил о себе делами: по его инициативе открыты прямые авиарейсы Тель-Авив — Львов, а специалисты Израиля провели семинары для психологов по реабилитации пострадавших от войны на Донбассе. На октябрь 2015 года Олег Вишняков планирует международный бизнес-форум Украина-Израиль во Львове – под патронажем главы МИД Украины Павла Климкина.

Золочев

Поездка в Золочев — райцентр Львовской области среди живописных холмов Прикарпатья — сопровождалась смешанными чувствами. Золочев важен в контексте украинско-еврейских отношений. Отсюда вышла известная хасидская династия, здесь родился Нафтали Герц Имбер — будущий создатель гимна сионистского движения и Государства Израиль. Здесь родился, потерял родных в гетто и был спасён украинцами будущий американский лауреат Нобелевской премии по химии Роальд Хоффман. И здесь же в июле 1941 года разразился страшный еврейский погром, инициированный местным Украинским национальным комитетом под руководством Н. Антоняка.

Две трагедии переплелись в Золочевском замке. С приходом Советов там была оборудована тюрьма НКВД. В конце июня 1941 года чекисты перед отступлением расстреляли всех узников — более 700 человек. Почти сразу после входа немцев в город быстро сформированный отряд украинской милиции сгоняет 3 июля толпы евреев в замок, заставляя руками выкапывать трупы. По городу развешиваются украинские плакаты, обвиняющие евреев в преступлениях НКВД. По городу идут дикие грабежи еврейских домов, соседи грабят и избивают соседей. Были и другие украинцы: впоследствии Мыкола Дюк будет 18 месяцев скрывать в школьной пристройке семью маленького Роальда — в будущем всемирно известного ученого-нобелевца.

Согнанные в замок 3500 евреев Золочева были убиты в ходе погрома, совершенного совместно украинцами и немцами. Убитых похоронили в двух ямах — внутри замкового двора и за стенами замка.

Через 74 года я иду по красивому двору Золочевского замка, вижу цветы, скульптуры и Китайский павильон впереди. В главном корпусе замка-музея — экспозиция в память о жертвах тюрьмы НКВД. В списке расстрелянных — украинские и еврейские фамилии.

Вот тюремные ворота с окошком. Заглядываю в него и торопею: на меня смотрит нарисованный офицер НКВД. Чекист имеет явно выраженные семитские черты, хотя на стендах указано, что расстрелами в тюрьме командовали этнические русские. Хотел бы я узнать у золочевских музейщиков, зачем их художник изобразил в форме злодея-чекиста именно еврея. Чтобы повторить обвинения 1941 года против евреев?

Спрашиваю у сотрудницы замка, есть ли какой-то знак на второй, самой большой могиле убитых при погроме евреев, за стенами крепости. И слышу ответ: «Никакого знака нет — еврейская община не поставила». Мол, само собой разумеется, что мертвыми евреями должна заниматься еврейская община (которой нет в городе). Как будто расстрелянные евреи — это какие-то марсиане, не часть населения, не 9 тысяч из 16 тысяч жителей довоенного Золочева и это не обязанность местных властей увековечивать память о погибших согражданах.

Музейная экспозиция замка рассказывает о семи сотнях мирных жителей, погубленных в застенках НКВД, но умалчивает, что на том же месте через пару дней были забиты топорами, ножами, пулями и гранатами тысячи таких же жителей — евреев их городка.

Сегодня в Золочеве происходит своеобразная «конкуренция жертв» — с акцентом на свои, украинские жертвы. О евреях сообщать, видимо, неприятно. Ибо тогда придётся говорить правду о том, что среди убийц были и свои, золочевские, а также о том, что во всех расстрелах узников гетто соучаствовала украинская вспомогательная полиция.

Иду вдоль стен замка, дохожу до пустого участка со скошенной травой — здесь лежат тысячи убитых, но нет даже камня. Закрываю рукой глаза и произношу «Шма, Исраэль!» — «Слушай, Израиль!», единственное, что я могу сейчас сделать в память о замученных.

Когда-то, в середине XVIII века, рабби Йехиэль Михель из Золочева написал один из известнейших хасидских нигуним — мелодию «Пробуждение большого милосердия». Основатель хасидизма рабби Исраэль Бааль Шем Тов, услышав этот нигун перед своей кончиной, пообещал каждому, кто запоёт эту мелодию во всех поколениях, что ангелы будут поднимать этот напев к нему на Небеса и он тоже запоёт эту мелодию, чтобы привлечь потоки большого милосердия к поющему на земле.

Сегодня в Золочеве больше не звучит эта мелодия — некому петь. Зато в Израиле и США действуют землячества золочевских евреев и их потомков. Уже второе поколение тех, кто чудом выжил, встречается и издаёт книги воспоминаний о городе, который раньше был наполовину еврейским. Зарубежные спонсоры установили мемориальную доску в замковом дворе с выбитыми на ней словами о «евреях, убитых нацистами» — видимо, роль местных коллаборантов их попросили не акцентировать.

Вернувшись в Израиль, я связываюсь с профессором Хоффманом, делюсь с ним впечатлениями об увиденном в Золочеве. Нобелевский лауреат, работающий в Корнелльском университете (город Итака, штат Нью-Йорк), отвечает: «Действительно печально, что местное население не признает своей роли в убийствах во время войны. Однако мемуары и книги существуют, и есть несколько украинских историков, которые смело пишут об этом».

Дрогобыч и Жовква

Рейд на юг и на север от Львова был коротким, но насыщенным. Дрогобыч для меня – это город Бруно Шульца, так же, как Витебск – это город Марка Шагала. Жемчужина Дрогобыча ждала в городском Музее искусств – знаменитые фрески Бруно Шульца с виллы гестаповского офицера. Из-за них разразился международный скандал Украины с Израилем, в результате которого половина фресок осталась в музее «Яд Вашем», а другие были возвращены в Дрогобыч.

Бруно Шульцу посвящена очень интересная часть экспозиции местного музея. По рассказу интеллигентной хранительницы музея чувствовалось, что она понимает и ценит важность польскоязычного еврейского писателя и художника в контексте европейской культуры.

При этом бросилась характерная деталь шульцевской экспозиции: соединение и отождествление советского и нацистского режимов. На стендах прочитал справку: «С конца 1939 по начало 1943 годов население Дрогобыча уменьшилось почти вдвое – на 45 процентов». То есть, советские депортации и гитлеровский геноцид выглядят как «одного поля ягоды». Но при этом стираются все уникальные особенности Холокоста.

В отличие от других городов Львовщины, Дрогобыч может вскоре с гордостью представить туристам полностью отреставрированную Большую синагогу. Молитвенное здание, одно из самых больших в Восточной Европе, возрождено, как говорят, на деньги московского олигарха Виктора Вескельберга – уроженца Дрогобыча.

Жовку с Дрогобычем объединяют гигантские портреты Степана Бандеры в центре города. В Дрогобыче огромный портрет лидера ОУН висит на главной площади — напротив Ратуши, на которой в 1940-м висел гигантский портрет Иосифа Сталина, нарисованный Бруно Шульцем. В Жовкве на здании районной администрации из головы Бандеры расходятся солнечные лучи – на том же фасаде, где раньше явно висел портрет Ленина.

Нахожу старинную «браму» — ворота Жовквы, снова повторяя ракурс немецкого фотографа. На известном снимке июля 1941 года брама украшена плакатом: «Heil Hitler! Слава Гiтлеровi, Слава Бандерi!» Сейчас на воротах нет никакой агитации.

Синагога Жовквы – розовая красавица 17-го века, редкий образец «оборонной синагоги», производит удручающее впечатление. На потенциальную «жемчужину туризма» страшно смотреть. Здание-шедевр уже много лет пребывает в запустении, окна выбиты, стены осыпаются. На заборе вокруг синагоги – одинокий предвыборный плакат Арсения Яценюка и реклама стройматериалов.

Я возвращаюсь во Львов, чтобы лететь домой в Израиль. Увожу с собой противоречивые впечатления о Западной Украине, которая ищет себя, пытается всеми силами заработать и открыться миру, не теряя своей национальной самобытности.

Хочу сказать галичанам, как и всем украинцам, заинтересованным в сотрудничестве с Израилем и израильтянами: мы открыты к диалогу. Но чтобы начать отношения с чистого листа, нам нужно честно говорить друг другу правду Истории, какой бы горькой она ни была.

Давайте ездить в гости, двигать туризм и хай-тек. Давайте научим украинских коров давать на черноземе не 4000 литров молока в год, а 12000 литров, как израильские коровы в пустыне Негев. Хотите узнать как – спросите, и израильские специалисты расскажут.

Израиль возвращается во Львов и в Западную Украину, чтобы реализовать исторический шанс для политического, делового и человеческого партнерства.

Шимон Бриман (Израиль) 

Автор благодарит почетное консульство Израиля в Западной Украине и канадскую организацию Ukrainian Jewish Encounter за помощь в сборе материалов для этой статьи.

Фото автора

Оцените пост

(голосовало: 5, средняя оценка: 4,00 из 5)

Загрузка...

Поделиться