(Президент) имеет право по совету и с согласия Сената заключать (международные) договоры, при условии что две трети присутствующих сенаторов его поддержат.
Конституция США
Конституция не указывает, как именно должен проходить процесс ратификации, однако традиционно президент после заключения договора представляет его на голосование в Сенат, и, если две трети сенаторов голосуют за, договор вступает в силу.
На практике это означает, что всего лишь одна треть присутствующих сенаторов плюс один могут предотвратить вступление договора в силу и таким образом аннулировать любой международный договор, заключенный президентом. Слово «присутствующих» тоже важно, так как оно не позволяет оппозиционной партии предотвратить аннулирование договора путем неприсутствия в зале Сената во время голосования.
Следует отметить, что процесс утверждения договора существенно отличается от процесса вступления в силу обычного законодательства. Обычный закон вступает в силу при поддержке простого большинства обеих палат Конгресса и президента. Однако если президент не согласен, то есть накладывает вето, тогда для преодоления вето президента требуется две трети обеих палат Конгресса. Таким образом, чтобы провести обычный закон против воли президента, требуется две трети обеих палат Конгресса, тогда как, чтобы помешать президенту заключить договор, требуется всего лишь одна треть плюс один член Сената. Это различие не случайно, так как в отличие от обычного закона договор не может быть отменен следующим Конгрессом или президентом.
В настоящее время в Сенате США республиканцы в большинстве и все как один против иранской сделки. Однако, как это ни печально, ее утверждение сейчас является простой формальностью. Почему же, обладая большинством голосов Сената, республиканцы не смогли сделать то, для чего требуется всего лишь одна треть?
Обоснованно опасаясь, что голосов для ратификации собрать не удастся, Обама решил вообще не представлять иранскую сделку перед Сенатом, назвав ее не договором, а соглашением. Естественно, что с юридической точки зрения такое утверждение абсурдно. Например, человек, укравший кошелек, не может оправдываться тем, что он кошелек не украл, а присвоил. То есть юридическое определение зависит от фактов, а не наоборот.
Однако республиканцев такой поворот дела явно «смутил». В обмен на право хоть как-то высказаться по поводу иранской сделки Конгресс согласился снять санкции против Ирана, при условии что, если данная сделка им не понравится, они смогут восстановить данные санкции в течение 60 дней с момента заключения этой сделки путем проведения обычного законопроекта, который подлежит накладыванию вето президента. При том, что для преодоления такого вето потребуются голоса двух третей обеих палат Конгресса. Другими словами, Конгресс добровольно поставил себя в положение, когда ему необходимо нереальное количество голосов, чтобы аннулировать иранскую сделку. Тогда как все, что от них требовалось, — это поставить ее на голосование в Сенате в качестве договора и при наличии более одной трети голосов против объявить ее недействительной.
Как это ни удивительно, Конгресс не раз ставил себя в такое странное положение в течение последних полутора лет, когда республиканцы имели большинство в обеих его палатах. Более того, когда отдельные конгрессмены или сенаторы пытались этому противостоять, руководство партии регулярно «открывало огонь по своим». Вероятно, руководство Республиканской партии всерьез побаивается неадекватного президента или его сервильной прессы, которая всегда сваливает неудачи своего любимца на мнимый расизм его оппонентов. A может, они просто считают, что для спокойной карьеры лучше зафиксировать несогласие и «достойно проиграть». Ведь, если чего-то добьешься, за это придется отвечать, а демократам ни за что отвечать не приходится. Как бы то ни было, нам от этого не легче.
Единственной положительной стороной всего этого является то, что, так как договором иранская сделка не является, следующий президент и Конгресс не обязаны ее придерживаться. Однако при широком участии других стран и это сделать будет нелегко.
Итак, опыт показывает, что просто голосовать за республиканцев недостаточно. Необходимо не только номинировать в президенты от Республиканской партии смелого консерватора, такого, который будет искать победы над демократами, а не компромисса с ними, но и полностью заменить руководство партии. Необходимо ни в коем случае не допустить до номинации таких явных кандидатов истеблишмента, как Джеб Буш, а также по возможности жертвовать деньги на предвыборные кампании консервативных оппонентов лидеров Республиканской партии в Конгрессе.
Леви ХАСКЕЛЛЬ
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
