Аристид Майоль — один из крупнейших французских скульпторов, открывших новую страницу в искусстве ХХ века. Он известен также как живописец, мастер рисунка. Кем была для него Дина?
Проникнуть в ее судьбу долго мешали странные пробелы в публикациях. Например, в московском альбоме 1981 года подробно и восторженно говорилось о работе Майоля над последней статуей («Гармония»): «Он выполнил семь вариантов, добиваясь все большей тонкости нюансировки и мягкости лепки. В итоге возник образ женщины, грезящей с почти закрытыми глазами, с лицом, полным тайны и освещенным изнутри неуловимой улыбкой…»
Однако отсутствовало имя модели, позировавшей мастеру.
Между тем, когда выпускали тот альбом, Дина жила, о ней знали не только в Европе, но и за океаном. А в СССР даже упомянуть ее посчитали неудобным. Впрочем, и иностранные источники тоже обходили некоторые факты ее жизни.
Как вообще получилось, что эта девочка вошла в большое искусство?
Однажды, в середине 1930-х годов, друзья предложили Аристиду Майолю познакомиться со школьницей по прозвищу Парижанка. Она хороша собой и напоминает лучшие его творения. Друзья подумали: быть может, новая встреча с юностью поможет 73-летнему мастеру превозмочь творческую усталость? Почему-то он сразу поверил в такой счастливый поворот и попросил свидания с Парижанкой.
Она родилась в Одессе в еврейской семье. В 1926 году отец Яков Айбиндер, торговец и пианист-любитель сумел выбраться с семьей за границу. Французская столица вскружила голову шестилетней девочке. Подрастая в эмигрантских богемных кружках, Дина увлеченно строила планы, как получше устроить свою жизнь. Узнав об интересе к ней Майоля, юная одесситка с авантюрной жилкой решила не упустить свой шанс.
Одни биографы пишут, что родители ничего не знали о ее внезапном визите в чужой дом. По другим данным, приглашение поступило через архитектора Донделя, который был приятелем ее отца.
И вот она отправляется в парижский пригород Марли-ле-Руа, чтобы очутиться в обществе знаменитостей. По воспоминаниям Дины, ей предложили обратиться к тому, кто постарше. Выбрав одного, с бородкой, она смело представилась:
– Я пришла, чтобы увидеть вас.
Но это оказался художник Кеес ван Донген. Наконец юную гостью заметил и подозвал к себе сам Майоль. Он провел ее по комнатам, показал свои работы, а в конце спросил, когда у нее найдется свободное время. Как свойственно девицам в 15 лет, она была притворщицей и потому ответила:
– Никогда.
Конечно же, новенькая согласилась позировать, сначала ему, а через некоторое время и его друзьям — Матиссу, Дюфи. Она вдохновляла не только их.
Пьер Боннар написал с нее картину, которую можно увидеть в парижском музее Майоля: Le Grand Nu Sombre — как я понял, «Угрюмая обнаженная». Тот год был и вправду не очень веселым.
Но, в общем, она не скучала. Сближение с Майолем не исключало привязанностей к молодым людям. В 1938 году Дина даже вышла замуж за Сашу Верни, сына российских эмигрантов. Брак этот быстро распался, при разводе она оставила себе фамилию мужа.
Школьные каникулы Дины проходили в Баньоле, родном городе скульптора, на берегу Средиземного моря. Их совместная жизнь давала ему возможность полнее ощутить ее дерзкое очарование.
– Я была его живой скульптурой, — вспоминает Дина в документальном фильме Алена Жобера, выпущенном в 2006 году.
Ей суждено было стать новым воплощением того типа майолевской женщины, который уже сложился в восприятии художественной среды: юная, цветущая, с округлыми формами, с загадочно молчаливым и вместе с тем по-детски наивным лицом. Она позировала ему не только для созданных в те годы скульптурных шедевров, но и для множества его рисунков и картин.
Однажды девушка предстала перед ним нимфой. Другой раз явилась рекой — этот образ знатоки отнесли к числу самых языческих в искусстве Майоля: лежит на плите юная красавица, склонив над краем ложа свою голову и левую руку. Правой она то ли пытается защититься, то ли призывает к себе (мне довелось увидеть ее такой — в бронзе, на парижской площади Тюильри)…
Возникла ли между мастером и моделью духовная близость? Нет. Она это признавала.
Беседуя с американским искусствоведом, уже на закате своей жизни, Дина Верни использовала усвоенную с юности богемную лексику: «Женщины, которые встречались Майолю, за малым исключением… оказывались недоумками. Он никогда не воспринимал женщин как интеллектуальных спутниц». (Arts Magazine, Sept. 1979).
Она и вправду не выглядела интеллектуалкой. Но их связывало нечто большее, по-видимому, неодолимое для мужчины, если он принес ради нее ту жертву, которой суждено было стать роковой, погубившей его.
Летом 1940 года скульптор со своей моделью вовремя покинули Париж, чтобы укрыться от войны в Баньоле. Здесь, в неоккупированной зоне, вблизи от испанской границы, почти не ощущались тяготы военного быта.
С древних времен в этом уютном городке жили каталонцы, из коих и происходил Майоль. Нравы здешнего люда были суровыми, но не жестокими. Когда в античном амфитеатре соседнего города Нима проводились традиционные бои быков — ферия, то животных не убивали.
Иногда к ним на виллу транзитом попадали беглецы, спасавшиеся от нацизма — например, известная клавесинистка, еврейка Ванда Ландовска. Ей и другим Дина помогла совершить нелегальный переход в Испанию через Пиренейские горы.
А война шла, и все ближе подступала Катастрофа. В декабре 1941 года во Франции начались массовые аресты евреев. 27 марта 1942 года первый транспорт с евреями отправился в Освенцим. Там погиб отец Дины.
Как ей самой удалось избежать гибели, вопрос сложный.
Много лет она вообще отрицала, что была арестована гестапо, хотя некоторые исследователи знали и писали об этом. Чем вызвано было ее умолчание, объяснения у меня нет.
Но за три года до ее смерти вышел упомянутый документальный фильм, в котором она говорила уже о двух арестах.
Первый раз ее задержали как участницу Сопротивления. Поскольку Майоль нанял хорошего адвоката, а улик было недостаточно, Дину отпустили. (Могло случиться и такое, но при условии, что в деле не оказалось даже намека на ее еврейство, иначе…)
Второй раз она попала в руки немцев в 1943 году, причем «по-глупому и случайно». Жила себе в спокойном отельчике в Париже, как вдруг его окружила полиция, искавшая какого-то «итальянского антифашиста». Дину обвинили в шпионаже. Ее заключили в большую тюрьму, где пришлось провести полгода. И снова спас Майоль, который ходатайствовал перед властями при непосредственном участии немецкого скульптора Арно Брекера. Этот его довоенный приятель был любимцем Гитлера. Немец только хотел удостовериться, что Дина не была еврейкой — о чем он навел справки у скульптора Поля Бельмондо (отца знаменитого киноактера). Тот, естественно, отрицал ее «неарийское происхождение».
Окончание следует
Борис КЛЕЙН,
доктор исторических
наук
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
