Естественный вопрос: зачем на празднование Песаха лететь на другой конец света? Разве Песах в Нью-Джерси не такой, как в Иерусалиме?
Я догадываюсь, что разные места в нашем мире в разные времена по-разному действуют на нас.
Чудесная лёгкость овладевала попавшими в Париж — это ещё до того как мусульмане стали гоняться по французской столице за евреями с ножами. Сто лет назад художники, попав в этот город, начинали видеть мир по-иному, им открывались новые цвета, свет и перспективы. Иными гранями раскрывались в Париже гении голландца Ван Гога, испанца Пикассо, белорусских евреев Шагала и Сутина, итальянского — Модильяни.
Иная эманация настигает людей в массачусетском Бостоне. Там горожан захватывает либерализм. Недавно в Бостоне возникла фашистская антифашистская организация «Антифа».
Когда прошлой осенью человек сто собрались на демонстрацию в защиту свободы слова, громада контрдемонстрантов «Антифы» затопила центр Бостона. Они не умещались в газетной фотографии, сделанной с вертолёта.
Начало своего президентства Трамп отметил запретом иммиграции в США из самых опасных мусульманских стран. Большая группа американцев из бывших советских подписала президенту письмо с протестом — нас впустили, впусти и остальных. Я просмотрел список подписантов и обнаружил многих своих бостонских знакомых. Мы, вроде, уезжали из Союза, чтобы нас не преследовали за то, кто мы есть, например, немусульмане. В Бостоне мусульмане уже марафон взрывали, да и по Америке устроили немало терактов — то здесь, то там. Однако в Бостоне такой воздух — тянет стать либералом и защитить кого-нибудь.
Во времена своей шахматной карьеры, когда я много путешествовал, мне представлялось, что я кожей ощущаю ауру любимых городов. Казалось — привези меня в один из них с завязанными глазами — я сразу узнаю, где нахожусь. И конечно — специальная эманация настигает нас в Израиле.
В Израиле есть всё, что в других местах. В горах, в каменном городе каббалистов Цфате, художники повсюду — как на Монмартре. Каждый дом, что не синагога — то галерея. Если вас удивляют либералы Бостона — в Израиле они ещё зловредней. «Газета для думающих людей», как называет себя «Гаарец», не менее проарабская, чем «Нью-Йорк Таймс»; её ведущая журналистка Амира Хаас, много лет жившая в Рамалле среди арабов, признана судом клеветницей на еврейскую общину Хеврона.
В эту пасхальную неделю ХАМАС решил прорвать границу с Израилем. Арабы пустили вперёд женщин и детей в надежде, что евреи нечаянно застрелят кого-то из тех в забаву мировой прессе. Вооружённые террористы прятались за спинами этого живого щита. ЦАХАЛ ответил на такую негуманную хитрость размещением вдоль границы снайперов, которые целили только в террористов. Еврейская правозащитная организация «Бецелем» призвала солдат не стрелять. Бостонские левые могли бы позавидовать такой жертвенности.
Иерусалим, как известно — город двух религий. Обе — иудейские. Более 1300 лет — с момента завершения сооружения Моисеем в пустыне Скинии Завета, служение Б-гу для евреев заключалось в принесении жертв. После возведения в Иерусалиме царём Соломоном Храма, жертвы разрешалось приносить только в нём. Когда римляне из-за гражданской войны между евреями разрушили Храм, возник иудаизм раввинистический, в котором служение Б-гу заключается в молитвах и в изучении священных текстов. В сегодняшнем Иерусалиме эти две формы служения Б-гу готовы слиться.
Уже 60 лет Храмовая гора — самое святое место иудаизма, находится в наших руках. К её подпорной Западной стене иудеи приходят молиться. Ничто не мешает и нам восстановить Храм. Кроме незнания, как это сделать. Поэтому ежедневно в утренней молитве иудей просит Б-га о Храме: «который Ты построишь своими руками».
Но к Храму мы уже примериваемся. Иудей может, выполнив несложные правила, подняться на Храмовую гору, обойти по периметру место, на котором стоял и будет стоять Храм, и помедитировать, представляя себе его. То есть, попытаться соединить обе формы иудаизма. Часть раввинов возражает против подъёма иудеев на Храмовую гору, другая — поддерживает это.
Все духовные процессы в Иерусалиме гипертрофированы. В диаспоре мы вспоминаем в утренней молитве, как коэны когда-то благословляли народ. В Израиле в каждой синагоге, если на утренней службе присутствует коэн, то он выходит к арке, хранящей свитки Торы, и реально благословляет присутствующих.
Религиозные женщины диаспоры стараются в одежде соблюдать правила скромности — например, закрывать юбкой колени. Для некоторых израильтянок этого мало. В ультраортодоксальном районе Иерусалима Меа Шеарим, мне рассказывали, можно повстречать женщин, облачённых в сплошные чёрные мешки, без малодушных компромиссов, как у мусульманок, в виде прорези для глаз. Я в одном офисе встретил такую и поначалу принял её за мусульманку. Потом увидел с ней еврея в полосатом халате.
Из короткого фильма, сделанного каббалистом Менахемом Ягломом, он же Женя, я узнал — как много секретов содержит такой халат, как много символов заключено в его полосах. Знакомство с Менахемом стало ярким событием моего двухнедельного пребывания в Иерусалиме.
Во время одного из предыдущих визитов в Израиль я попал вместе со слушателями лекции в русском просветительском центре Маханаим на экскурсию по иерусалимскому району Нахлаот, разместившемуся за рынком Бен Йегуда, достойном отдельной поэмы. Три с половиной часа археолог Шломо Коляков, когда-то мой сосед по московскому району Строгино, водил нас по узеньким улочкам этой не такой уж старой — конец XIX века — части святого города. Нахлаот создавали разные группы хасидов (кажется, не только хасидов), переселявшиеся в Землю Израиля. Каждая община создавала свою шхуну — квартал. В нём строились синагога, пекарня, а под мостовой размещалась большая цистерна для сбора воды в дождливый период. В наступивших сумерках окрестности Нахлаота представлялись волшебными. Мне показали на один дом и сказали: «Здесь живёт каббалист Яглом».
Ныне евреев диаспоры обычно удовлетворяет традиционный иудаизм — соблюдение заповедей, изучение ТАНАХа и Талмуда. Поскольку духовность в Иерусалиме, как я написал, по меньшей мере, удвоена, то многих здесь привлекает закрытая часть Учения –Каббала. Ею интересуются и в диаспоре. Но знакомство с ней вне Израиля ныне происходит, по мнению знатоков, лишь на поверхностном уровне, если это вообще не профанация. Глубокому проникновению в Каббалу сегодня необходима, наверное, эманация Святой Земли.
К Жене Яглому меня привёл Пинхас Полонский. Эти двое осуществляют сейчас проект, обещающий стать выдающимся событием в духовной жизни русскоязычных евреев. Они составляют книгу по каббале.
Пинхас в детстве был победителем Всесоюзной математической олимпиады, потом завершил образование как математик. Мышление его чётко и организованно. Он может не только проникнуть в сложные концепции, но и понятно их объяснить. Я прослушал на тейпах и кассетах более 100 часов его лекций и многому у него научился. Как и многочисленные слушатели его лекций на трёх континентах.
У меня была возможность прочесть ту часть создаваемой книги, которая написана Полонским. Предмет становится понятным, как какая-нибудь тригонометрия. В каббале так быть не должно. Поэтому после каждой части Пинхаса запланировано разъяснение (или его противоположность) Менахема. В наш визит он надиктовывал свою порцию одной из глав. Это было похоже на известное английское четверостишие, в котором после Ньютона «пришёл Эйнштейн, и стало всё, как раньше».
Вообще каббалисты, мне представляется, предпочитают устную речь письменной. Великий каббалист Цфата Аризаль не написал ни строчки. То, что он говорил, записывал за ним его ученик Хаим Виталь. Не оставил написанной книги и создатель хасидизма Бааль Шем Тов. Сейчас, однако, есть надёжная записывающая техника.
В следующий раз я пришёл к Яглому, пригласившему нас на последнюю трапезу Песаха — «Трапезу Машиаха». Этому каббалистическому обряду Менахем посвятил книгу, изданную крошечным тиражом — кажется, экземпляров сто. Автор читал собравшимся эту книгу и по ходу давал разъяснения. Слушатели, набившиеся в крошечную нахлаотскую квартирку, внимали. Некоторые делали это даже через открытое окно с веранды.
После такого тёмный вопрос прихода Машиаха, как и положено в Каббале, стал для меня ещё более тёмным. Мистическая проблема связана даже с самим прибытием в Землю Израиля. Истории о величайших каббалистах последних веков — они же создатели хасидизма, свидетельствуют о том. Бааль Шем Тов отправился сюда, достиг Стамбула, даже взошёл на корабль, идущий в Святую Землю, но корабль с полпути повернул назад. Его внук рабби Нахман из Бреслава, создатель своей ветви хасидизма, добрался до Земли Израиля, даже побывал в Цфате и в Тверии, но вернулся домой, не достигнув Иерусалима.
Я припомнил, что крупнейшие духовные лидеры иудеев, жившие в ХХ веке в Америке, последний Любавичский ребе и рав Йосеф Дов Соловейчик никогда Землю Израиля не посещали, хотя в наши времена такое путешествие куда проще, чем во времена Бааль Шем Това. В этом заключена какая-то тайна, как в целом в мессианской идее.
Иную «последнюю трапезу Песаха» мы провели у другого каббалиста — Ильи Дворкина. Не удивляйтесь — в Земле Израиля всё странно. Однажды я провёл там два Пурима — в Иерусалиме он отмечается на день позже, чем в остальной стране. Илья был создателем Еврейского открытого университета в Ленинграде и его первым ректором. Он оставил своё детище ради духовности Иерусалима. У Дворкиных мы отмечали годовщину перехода евреев через расступившееся Красное море. Собравшиеся молодые люди читали об этом чуде книгу Сфата Эмеса (это хасид 4-го поколения — начало XIX века), и обсуждали её.
Илья получил образование как физик, потом стал философом. У философов своё мышление, сильно отличное от того, что у Полонского. Во время утренней прогулки по Иерусалимскому лесу — по заросшему деревьями и кустами склону горы, Илья объяснял мне — что такое «еврейская цивилизация». Было интересно, но я не понял.
Надеюсь, я развеял вопрос — зачем на Песах лететь в Израиль. Остаётся, правда, более трудный: зачем оттуда возвращаться?
Новая книга Бориса Гулько:
«Мир еврея». Часть 2. 111 избранных эссе, написанных в 2012–2015 годах. 547 страниц. 26 долларов, включая пересылку по США и Канаде.
Мир еврея. Часть 1. 57 избранных эссе, написанных в 2000–2012 годах. 269 страниц. 15 долларов, включая пересылку по США и Канаде.
«Путешествие с пере- садками». Три книги воспоминаний. 397 страниц, включая фотографии. Очерки о чемпионах мира от Ботвинника до Каспарова и других великих шахматистах. 20 долларов, включая пересылку по США и Канаде.
Заказать книги можно у автора: gmgulko@gmail.com
Оцените пост
(голосовало: 3, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
Борис! Как это уже становится традицией, у меня по прочтении текста возникли вопросы.
1. Если уж, надумали съездить в Иерусалим, то отчего не дали знать? Глядишь, за бутылкой-другой «кошер ла-Песах» разобрались бы с предыдущими вопросами.
Очень жаль!
2. Новый вопрос: А где это вы нашли такую «антифу», да еще с надписями латиницей на идише? Или это не идиш? Короче, зная хорошо город, в котором живу четверть века, не понял, где это? В Мошаве Германит (Немецкой слободе), что ли?
3. А где этот рынок Бен-Иегуда, достойный отдельной поэмы? Хочу поэму!
4. Спасибо за нестандартное определение Иерусалима, как города ДВУХ религий, вернее, двух стадий ОДНОЙ религии! Убежден, что двум формам язычества: христианству и исламу (который к Иерусалиму вообще никакого отношения не имеет), нечего заниматься камланиями на НАШЕЙ Святой Земле!
Да, и еще одно остроумие на лестнице, в дополнение к четвертому вопросу. У вас в тексте стоит фотка церкви так называемого «гроба господня». Вы что, ее посетили? Жаль, что мы не встретились. Я бы прогулял вас по еврейским местам.
РЕУВЕН, об общении за бутылкой хорошего кошерного вина — дело поправимое. Если не раньше, то на осенние праздники — мы опять в Иерусалиме. Время сейчас летит быстро.
За иллюстрации к своим текстам я не отвечаю. Не я их подбераю. Иногда они бывают чрезвычайно подходящими. Не всегда.
Прекрасно! До конца Сукот никуда, вроде, не собираюсь. Жду. За картинки реабилитирую. Но за базар придется отвечать. Который — Бен-Иегуда!
РЕУВЕН, согласен. Не Бен Иегуда, а сам Иегуда. Махане.
На одном прилавке — 16 сортов оливок. На другом — 11 сортов фников.
Не рынок, а поэма.
Поэма? Для меня уже давно проза. Шигра. И потом, я — человек восточный, ташкентский. На тамошних базарах ни оливок, ни фиников не было. Но зато было много чего, здесь отсутствующее. А вообще, в любой стране люблю посещать базары. Вот, только в ваших краях мне они не попадались. А вот, в Европе!.. Особенно, нынешней, оккупированной выходцами из Африки и Ближнего Востока — единственное положительное проявдение джихада. Как в 7-9 веках. Сказки Шахразады. А в Египте, Иордании, Турции!..
Борис, мне хорошо знакомо Ваше чувство: все равно где — в Соединенных Штатах или Германии — мы везде чужие. То, что нам отвратительна АНТИФА, как и ее сестра ФА и прочие «еврейские борцы за права угнетенных меньшинств» — легко объяснимо и вероятно нормально. Вы не задумывались, откуда это чувство? Мне кажется, что общим знаменателем для всех АНТИ является их атеизм. Для верующего еврея едиственной путеводной звездой является Хашем, для атеистов — их многочисленные божки, объект поклонения, как эрзатц отсуствия веры. Человек должен во что-то верить. Наше чувство омерзения на самом деле относится к многочисленным божкам, объектам фетишизма Запада.
Снимок в заголовке к Вашей статье сделан в Германии. В городе, где я живу, АНТИФА везде изгадила столбы призывами к их шабашу в это воскресенье. Hе случайно Х. Бродер точно заметил: «чем больше времени истекает после победы над фашизмом, тем многочисленней становится стая активных борцов с фашизмом».
Кто в наше время хуже фашистов? Антифашисты. Потому что фашизма уже почти 75 лет, как нету, а они, поглощая огромные средства и замывая мозги сотням миллионов оболваненных людей, с несуществующим фашизмом борются. Наглядно и безопасно! Отрывая внимание от, скажем, опасности реального Зеленого джихада, ведущего против Цивилизации войну во всем мире.