Еврейский Мир

Эту страшную историю о трагедии судна «Струма», на котором, отправившись за спасением в Палестину, погибли 769 еврейских беженцев из Румынии, я узнала, прочитав об этом совершенно случайно. В конце статьи была дана коротенькая приписка: «Спасся лишь один опытный пловец».

Признаюсь, меня это просто поразило. Я с ужасом подумала: «769 погибших! И из них удалось спастись только одному? Одному из всех? Как это могло произойти? И кто же он, этот герой, этот счастливец и единственный свидетель того, что случилось тогда?» Чтобы ответить на эти вопросы, давайте познакомимся с ним, сделав его по праву главным героем нашего очерка.
Давид Столяр, так звали юношу, родился в 1922 году в Кишинёве, в Бессарабии, которая тогда была частью Румынии. Там он проживал с родителями до 1927 года, а затем семья переехала во Францию, где у его отца, Якова, в Вансе, регион Прованс, был брат, владелец отеля. Позднее семья возвратилась в Румынию, где отца принял на работу другой брат, владелец текстильной фабрики в Бухаресте.
В 1932 году родители Давида разводятся. Мать, Бэлла, вместе с сыном переезжает в Париж, к брату. Отец остаётся в Румынии. В Париже мать вскоре снова выходит замуж. Давид возвращается к отцу и учится в лицее в Бухаресте. Позднее он вспоминал, что мама, предчувствуя опасность депортации, успела отправить его к отцу.
Для евреев Франции наступают страшные времена, когда в мае 1940 года страну оккупируют нацисты. Как и многих других евреев, маму Давида с её приёмным сыном депортируют в Аушвиц, где они, к сожалению, погибли.
В конце 1940 года в Румынии устанавливается нацистский режим маршала Антонеску. «Железная гвардия» по его приказу проводит массовые аресты и погромы, сопровождаемые убийствами и грабежами имущества евреев. Давида из-за еврейского происхождения исключают из лицея, он имеет право учиться только при еврейской общине Бухареста. Юноша становится членом молодёжного сионистского центра «Бейтар», а также занимается спортом.
В 1940 году румынские власти депортируют Якова и Давида в лагерь принудительного труда. В такие лагеря отправляли поголовно всех мужчин-евреев. Якову, имевшему связи и деньги и всеми правдами и неправдами старавшемуся отправить сына для спасения в Палестину, удаётся освободить его из лагеря и добиться получения для него паспорта. Отец достаёт ему билет на «Струму» за 1000 долларов, что было в три раза дороже установленной стоимости. «Мы продали всё, что у нас было», — напишет один из пассажиров родственникам. Билет на «Струму» удается купить также и любимой девушке Давида, Илзе Лотрингер, вместе с родителями. Молодые люди мечтали о свадьбе в Палестине.
В декабре 1941 года будущие пассажиры болгарского судна «Струма», зафрахтованного еврейской общиной Румынии, пустились в путь в Эрец Исраэль с железнодорожной станции Обор в Бухаресте. 12 декабря 1941 года в Констанце на борт судна поднялись 769 пассажиров, включая 103 ребенка и 10 членов экипажа. Как оказалось, оно не было рассчитано даже на самое короткое плавание, в нормальных условиях на нём могли бы разместиться не больше 100 человек. Построена «Струма» была в 1867 году в английском порту Ньюкасл как прогулочное судно и могла служить в лучшем случае для перевозки скота. Один из пассажиров «Струмы» писал в Америку своей дочери: «Мой компаньон остался в Румынии, потому что отказался плыть на таком старом и дряхлом судне». Но автор письма всё же решил, что жизнь стоит такого риска.
Это был ветхий деревянный корабль длиной около 150 футов, с мотором всего в 240 лошадиных сил, снятым со старого судна, затонувшего на Дунае, и у него был только один бак с пресной водой. Нары громоздились этажами по 8–10 метров в высоту. Не у всех пассажиров были койки. «Люди были спрессованы, как сардины», — вспоминал позже Давид Столяр. Экипажем было составлено расписание выхода пассажиров на палубу, чтобы корабль не кренился на один борт. Питание — в основном сухари, порошковое молоко и вода — было строго лимитировано. Бельё и одежду пассажирам приходилось стирать в гавани в грязной воде. Но румынским евреям, стремившимся спасти своих детей, отсутствие комфорта было безразлично.
Как только «Струма» вышла из Констанцы, ветхость её сразу дала о себе знать. Мотор тут же заглох. Механики, прибывшие на борт, потребовали за ремонт астрономическую сумму денег. Пассажирам, у которых наличные деньги были отобраны, пришлось рассчитываться, собрав 250 обручальных колец, только бы поскорее оказаться в безопасной Турции. Мотор на судне ещё несколько раз выходил из строя. При входе в Босфорский пролив он заглох, и на этот раз окончательно.
Тем временем турецкое и британское правительства на протяжении десяти недель вели тайные переговоры о судьбе пассажиров. Британцы не хотели впускать еврейских беженцев в Палестину, ссылаясь на то, что «беженцы не обладают востребованными профессиями и поэтому будут непродуктивным элементом». Они также хотели «предотвратить проникновение нацистских агентов под прикрытием беженцев», считая пассажиров «Струмы» засланными шпионами. Турки же не хотели терять свой нейтралитет и также не разрешали произвести высадку беженцев на берег. Еврейский комитет помощи (JDS) предлагал построить на берегу Турции лагерь беженцев для пассажиров «Струмы», но власти страны были непреклонны. Турция заявила, что, если до 16 февраля не будет наконец принято решение о судьбе судна, его отошлют обратно в Чёрное море.
Казалось бы, вот она — Турция, можно сойти на берег и добраться поездом до желанной Палестины. Но, увы… Переговоры двух государств продолжались 70 дней. Корабль с окончательно заглохшим мотором был отбуксирован в Стамбул и поставлен «на карантин». Болгарский флаг, под которым шла «Струма», при заходе в Стамбул был заменён на панамский. Два с лишним долгих месяца провели в ожидании своей судьбы измученные пассажиры. «За людей нас не считали», — вспоминал Давид.

Санитарные условия и ситуация с продовольствием на переполненном до отказу судне с каждым днём становились всё хуже. Медицинская помощь была организована силами самих пассажиров. Группу из 30 врачей и медсестёр возглавлял доктор Лебель. У беременной пассажирки Медеи Саламович начались схватки, и её всё же сумели доставить в еврейский госпиталь Стамбула.
На борт «Струмы» были доставлены 10 газет на французском языке и 100 почтовых открыток, но желающих написать по понятным причинам находилось гораздо больше. Поэтому среди дошедших до родственников весточек имелись приписки для других людей с просьбой переправить известие по нужному адресу. «Хотелось написать о многом, — вспоминал Давид, — люди писали, пристроившись на нарах, прислонившись к стене склада в трюме. Кто ручкой, кто карандашом, кто прикрепив к найденной щепке перо…»
Тем не менее, несмотря ни на что, жизнь на «Струме» продолжалась. Пассажиры встречали с тяжелым сердцем новый, 1942 год. Когда все собрались на новогоднюю встречу, доктор Лебель предложил почтить минутой молчания евреев, погибших в Заднестровье (Транснистрии). Давид Столяр впоследствии рассказывал также о трёх свадьбах на борту судна. Церемонию гражданской записи брака проводил лично капитан.
Срок, назначенный Турцией, истекал, и британские власти всё же объявили о своём согласии выдать въездные визы детям в возрасте от 11 до 16 лет. Но турки не разрешили и это. Они были категорически против продвижения беженцев, даже детей, по их территории. В результате ни одному ребёнку не удалось покинуть обречённый корабль и спастись.
К 16 февраля никакого решения принято не было. Подождав неделю, 23 февраля к «Струме» подошли несколько моторных баркасов турецкой береговой охраны и жандармерии. Закинув на борт судна верёвочные трапы, измученным и потерявшим надежду пассажирам сообщили, что «Струма» должна покинуть территориальные воды Турции. Сопротивление пассажиров, организованное в основном силами членов отряда «Бейтар», было вскоре сломлено, так как силы были неравные.

Люди были загнаны в трюмы, экипаж — в рубку. Якорный канат был обрублен, а затем буксирный корабль береговой охраны «Алемдар» вытащил «Струму» в море и оставил стоять в направлении покинутой нацистской Румынии, бросив на произвол судьбы. Несчастные пассажиры судна сделали из рубах транспаранты с надписью SOS и кричали, надеясь, что будут хоть кем-то услышаны…
На следующий день, 24 февраля, дрейфующее судно было обнаружено советской подводной лодкой «Шука» Щ-123. По одной из наиболее возможных версий, именно она под командованием командира Д. М. Денежко произвела на рассвете торпедный выстрел, тем самым уничтожив «вражеский корабль» — следуя приказу Сталина. Цель была поражена точно. Раздался взрыв, и «Струма» вместе с экипажем и пассажирами мгновенно пошла ко дну.
Единственный, кому удалось уцелеть и своими глазами увидеть страшную гибель судна и пассажиров, был Давид Столяр. Его спальное место находилось под самой палубой. Давид успел прыгнуть в ледяную воду ещё до того, как утонул корабль. Позднее он вспоминал, что корабль мгновенно погрузился на дно. Пассажиры «Струмы» спали и не успели понять, что произошло…
Найдя неподалёку крупный обломок дощатой палубы, Давид сумел продержаться на нём до прибытия на следующий день спасательной лодки. Обуви на нём не было. Сверху была надета кожаная куртка, подарок отца перед расставанием, которая, как он считал, и спасла его, а также спасательный круг, который он успел схватить в последний момент. Давид Столяр вспоминает, что вначале ему ещё удавалось видеть плавающих в воде на обломках нескольких пассажиров «Струмы», но они все исчезли в ледяной воде, так как было почти невозможно выплыть.
Давида вдруг пронзила страшная мысль: Илзе, его невеста и её родители… Они все утонули, так как находились в нижнем трюме… Только один человек, по словам Давида, помощник капитана корабля, какое-то время ещё был жив, держась за полупогруженную в воду дверь. Давид вытащил его к себе. Так они просидели всю ночь, прижавшись спинами. Кричали и пели, чтобы не замёрзнуть, желая привлечь к себе внимание на берегу. Близился рассвет. Был виден турецкий берег.
«Мы верили, что сейчас придёт помощь, — вспоминал Давид. — Мы всё время видели берег и считали, что раз мы его видим, то и нас видят». Холод пронизывал насквозь, и, окончательно окоченев, тело замёрзшего моряка бессильно упало в воду. «Я подумал, что пришел и мой конец. Ведь этот болгарин был крепким и сильным мужчиной. Если уж он не выдержал, то что говорить обо мне?» И тогда, желая последовать судьбе Илзе, потеряв надежду быть спасённым, Давид решил добровольно покинуть этот мир. Он пытался вскрыть себе вены перочинным ножиком, случайно оказавшимся в кармане куртки, но не смог: онемевшие от холода руки не в состоянии были с этим справиться…
Спустя какое-то время подошла наконец лодка с шестью моряками. Давид был уверен, что турки специально не начинали операцию по спасению, ожидая, пока все пассажиры судна погибнут. Он вспоминал, что спасатели были очень удивлены, застав его живым.
Давид Столяр попал в больницу, где благодаря усилиям главы местной еврейской общины Шимона Брода лечился под наблюдением еврейского врача. Брод рассказал ему, что в день трагедии он находился в порту с известием о выдаче въездных виз для стариков и детей, но судна там уже не было… В больнице за Давидом наблюдала турецкая полиция, а затем шесть недель он провел в тюрьме.
И все же Давид Столяр доберется до желанной Палестины, куда его впустят в результате «акта милосердия». Снисхождение было проявлено также и к Медее Саламович, которая, будучи беременной и находясь при смерти, была снята со «Струмы» на берег. Ребёнок её умер, муж, находившийся на судне, погиб. Но даже к этим двум милосердие было проявлено не сразу. Поначалу Гарольд Макмайкл, верховный комиссар Палестины, приказал их не принимать: «Разрешение на въезд этих двух может открыть шлюзы еврейской иммиграции и подорвёт нашу политику в отношении нелегальной иммиграции», — заявил он. Но на этот раз Лондон дал добро.
Находясь в Палестине, Давид вступил в 8-ю Британскую армию и воевал против нацизма в Северной Африке. В 1948 году участвовал в составе израильской Армии спасения в арабо-израильской войне. Его отец выжил в лагере, и Давид забрал его жить к себе. Первая жена Давида Столяра, египетская еврейка красавица Адрия, родила ему сына Рона, который ныне живёт в Лос-Анджелесе с женой и дочерью. В браке с Адрией Давид прожил 16 лет до самой её кончины, так и не рассказав о том, что тогда случилось. Он много разъезжал по миру, работал в нефтяных компаниях, занимался продажей обуви.

Как единственному пережившему трагедию «Струмы», Давиду Столяру нужно было в 1963 году «давать показания» музею «Яд Вашем» в Израиле. Он помнил абсолютно всё, ни с кем это не обсуждая. Никого не осуждал, никому не предъявлял претензий, не требовал ни от кого извинений, хотя по делу, связанному с трагедией, проходили шесть стран Европы. Давид Столяр считал, что извиняться за преступления бесполезно, некому и не перед кем. А жизнь нужно ценить и радоваться каждому дню. Однако постоянное чувство вины перед погибшими не отпускало его долгие годы. Психологи называют это «синдромом Холокоста».
В 1968 году Давид снова женился. Его женой стала американка Марда Эмсли, дизайнер обуви. Супруги переехали в Японию, затем во Францию. Два года спустя Давид рассказал Марде о трагедии судна «Струма». Марда, потрясённая услышанным, сообщила об этом журналистам. К Давиду обратились режиссёры из Голливуда с предложением участвовать в написании сценария для фильма. Столяр, подумав, отказался. Ему тяжело было возвращаться к событиям тех страшных дней. Марда рассказывала журналистам, что после их посещений Давид кричал по ночам, вспоминая все пережитое. Это кричала его память…
Пожив и поработав в Японии и во Франции, Давид и Марда поселились в Америке, в городке Бенд (штат Орегон). Там они открыли французскую булочную, а затем и кулинарную школу.
Позднее, когда в прессе стали чаще появляться сообщения о трагедии «Струмы», Давид Столяр наконец решил, что обязан рассказать о том, что видел и пережил сам. И прежде всего — ради памяти 769 погибших. «Люди должны знать правду», — писал он.
Печальное сообщение пришло из Америки весной прошлого года. После неизлечимой болезни 1 мая, не дожив до своего 92-летия, Давид Столяр ушел из жизни. Вечная ему память!

Оцените пост

(голосовало: 4, средняя оценка: 5,00 из 5)

Загрузка...

Поделиться