Элла Грайфер
Если ты поешь не с нами,
Знай – молчишь ты против нас!А. Дулов
Последнее время все чаще сталкиваюсь с тенденцией — оценки в истории Второй мировой выдавать наборами, как в блаженной памяти советской торговле: хочешь пятитомник Вересаева – бери в нагрузку брошюру «Разведение моржей в условиях полярной зимы». Хочешь нацизм осудить – бери в нагрузку восхваление коммунизма, хочешь Холокост вспоминать – не забудь и про бомбежку Хиросимы и Дрездена. Так я вам прямо скажу, что восторга эта тенденция во мне не вызывает. Объясняю, почему.
Научное познание есть познание анализирующее, расчленяющее, определяющее, что в разных явлениях общего и что различного. Идеологическое же сознание, напротив, синтезирующее, объединяющее, наклеивающее ярлыки типа «свой/чужой» или «плохой/хороший».
Если война закончена, уходит в прошлое, последние участники вымирают и новой на горизонте не предвидится – самое время эмоции успокоить и заняться научным анализом, дабы на трезвую голову выяснить, что приключилось и нельзя ли это будет в дальнейшем предотвратить. Тот, кто шнурует «наборы», напротив, не в мире заинтересован, а в новой войне, для которой загодя создает идеологию, используя как сырье не опыт, а исключительно эмоции войны предыдущей. Их же использует он и в качестве оружия, объявляя всякую попытку, разобраться с фактами «кощунством и глумлением над памятью жертв». Вспомним хотя бы, как чуть ли не в отрицании Холокоста Виктора Суворова обвиняли, притом, что он, конечно, наряду с дельным много сомнительного наговорил, но вот о Холокосте не сказал вообще ни словечка.
Это я все к тому, что мое отрицательное отношение к Нюрнбергскому процессу никоим образом не означает положительного отношения к осужденным. Давайте смоделируем ситуацию: Вор-домушник ночью на дело шел, споткнулся о выбоину на асфальте и сломал ногу. Мне его не жалко нисколечки, чтоб ему, паразиту, и голову сломать, но значит ли это, что я должна одобрять асфальт с выбоинами?
Нюрнбергский процесс и есть такая выбоина на асфальте, от которой, в свое время, пострадали реальные преступники, но с тех пор регулярно страдают невинные люди. Попробуем разобрать дело с трех сторон: война, террор и законодательство.
ЧАСТЬ I: ВОЙНА
…все мы сейчас на войне одинаковые:
и злые — злые, и добрые — тоже злые!
А кто не злой, тот или войны не видал,
или думает, что немцы его пожалеют
за его доброту.К. Симонов
«Военные преступления» изобретены были, вероятно, в Версале. Во всяком случае, советская историческая энциклопедия утверждает, что случаев наказания за воен. преступления в истории эксплуататорских гос-в до конца 1-й мировой войны не было. То есть, не то чтобы до того не было моды, взятый город на поток и разграбление отдавать или на захваченных землях производить этническую чистку – было, и как еще было! Немцы уничтожили 3/4 гереро (гереро, впрочем, первые начали немцев резать без различия пола и возраста), русские черкесам устроили геноцид, да и армянская резня, кстати, в 15 году была уже не первой – это еще так, навскидку, исторически близкие события… Но до Версаля все это как бы было в порядке вещей и списывалось под рубрикой «горе побежденным».
Что, впрочем, не означает, что не было до того правил ведения войны. Правда, были они неписаные, то, что историки именуют «обычным правом» – никто не формулирует, но всем известно. Например, правила обращения с пленными нарушались не часто, по той простой причине, что в прежние времена за них выкуп получить было можно, и даже после исчезновения этого обычая осталась выгода чисто военная: кто не надеется на пощаду в плену, защищаться будет до последнего и прихватит в могилу с собой не одного вражеского солдата, не говоря уже о том, что пленные бывают, как правило, с обеих сторон: ихних обидишь – на твоих отыграются. Или вот еще – неприкосновенность парламентеров… худой-то мир все-таки лучше доброй ссоры, и если есть шанс его достичь, то почему бы и нет. Очень хорошие, полезные правила, во всяком случае, покуда они более или менее соблюдаются обеими сторонами.
Не приветствовалось и мародерство по той простой причине, что мародер, насильник, тем паче садист – система очень плохо управляемая, а неуправляемых в армии не любят. Особенно когда они свирепостью пытаются восполнить отсутствие умения.
Иными словами, преступлением во время военных действий считалось то, что мешало воевать и побеждать. То, что этому способствовало, преступлением, по определению, не считалось, сколь бы ни страдало отсутствием гуманности. А уж, когда лизнуть, когда тявкнуть, решают, как правило, не военные, а политики.
Всем, вероятно, памятна роковая ошибка Версаля, когда необдуманная жестокость требований к побежденной Германии породила там мощное движение за реванш, но ведь не менее самоубийственной ошибкой были, например, соглашения 
Осло, внушившие арабам надежду на успех в деле уничтожения Израиля. В общем, как в той сказке про дурачка, что плачет на свадьбе и пляшет на похоронах, за что неизменно бывает бит. Правильное решение – не самое жестокое и не самое гуманное, но – самое целесообразное с точки зрения геополитических интересов страны.
В Версале же впервые появляется абсурдная идея ограничивать военное насилие как таковое и запрещать определенные виды оружия в международном (желательно – мировом) масштабе. Абсурдная потому, что неосуществимая. Монополия на какие-то достижения технического прогресса, особенно в военной области, вечной быть не может, и невозможно выиграть войну, если вести ее по методу известного аттракциона «бег в мешках». Тем более, трудно ожидать соблюдения этих правил со стороны участника, для которого речь идет о жизни и смерти.
Мы никогда не поймем, чем руководствовались эти господа, если не разберемся с некоторыми особенностями их мировоззрения. Они, в частности, ни минуты не сомневались, что история развивается в направлении «всемирного правительства», что еще немножко, еще чуть-чуть, и все мы окажемся гражданами единой империи, все под одним законом будем ходить, и никто не сможет безнаказанно хулиганить.
Уверенности этой, представьте, нисколько не поколебал тот факт, что собственные их империи посыпались: сперва у побежденных – Австрии и Турции, а полвека спустя уже и у победителей – Англии и Франции. Причина – где невозможность, а где и нежелание «власть употребить» с использованием военной силы. Ведь государство существует лишь пока оно реально обладает монополией на насилие. Ставить предел насилию, применяемому индивидами или группами, оно может лишь при условии, что хочет и может выступать арбитром, защищая их от посягательств друг друга. В противном случае все его законы – не более чем министерство благих пожеланий. (Подробнее об этом в части III)
Необходимой предпосылкой «всемирного правительства» является, как минимум, мировое господство, что, кстати, лучше всех понимали Гитлер и Сталин, и именно их пример наглядно продемонстрировал всю утопичность такого проекта: претендентов на это самое господство оказывается, как правило, больше одного, а там уж – по Высоцкому: Билась нечисть грудью к груди и друг друга извела. Война между такими претендентами естественно оказывается не менее, а более жестокой и кровопролитной, тут уж о каких-то ограничениях говорить и вовсе смешно.
Ознакомьтесь, хотя бы в объеме Википедии, с обвинениями, предъявленными в Нюрнберге тому же Кейтелю, и скажите, есть ли среди них такие, что невозможно, с таким же успехом, Жукову предъявить? Ну и за что ж тогда Кейтеля вешали? За то, что войну вел негуманно, или за то, что… ее проиграл?
Вы скажете – это было только начало. И пусть тогда не смогли еще осудить всех военных преступников, важно, что укрепилось в массовом сознании представление о том, что война может быть преступной, а там время расставило все по своим местам. Всплыли вопросы и насчет Хиросимы, и насчет Дрездена, и насчет того, что советские «освободители» творили в Восточной Пруссии. Справедливо. Но не утешает.
Потому что если бы американцы, англичане и даже русские тогда всего этого НЕ СДЕЛАЛИ, они вполне могли бы оказаться на месте Кейтеля – не обязательно с заходом на скамью подсудимых, на тот свет путевку получить можно и без формальностей, особенно с учетом гуманизма, свойственного Третьем рейху. И не рассказывайте мне, что победа союзников и без того была обеспечена. Во-первых, я в этом не уверена, а во-вторых, на войне всегда много чего делают, чего, оказывается, можно было НЕ ДЕЛАТЬ, да выясняется-то это только задним числом.
Да, время действительно все расставило по своим местам: без того, что в Нюрнберге назвали «преступлениями», не выиграть войну. Ни ту – Вторую мировую, ни нынешние — вьетнамскую, иракскую, афганскую… С «преступлениями» можно либо выиграть, либо проиграть, без «преступлений» – только поражение, без вариантов. 
Я бы, кстати, на месте мистера Голдстоуна и всей ООН-овской братии, не усложняла себе жизнь собиранием на Израиль компромата, а так бы сразу и констатировала: раз за разом от нападений обороняется, граждан своих умеет защитить – значит, точно «преступник». И сколько б денег сразу на правозащитных НПО сэкономили… Эх, мне бы с той бы суммы да хоть один процент…
…Да, слышу уже, слышу упрек в том, что главное позабыла. О, нет, не беспокойтесь, не забыла я Холокост. Но дело-то все в том, что, вопреки распространенному мнению, в Нюрнберге о нем почти что ничего и не говорили, а кроме того… с чего вы взяли, что это преступление ВОЕННОЕ?
Июль 2015 г.
Продолжение следует
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
