Продолжение. Начало в № 1083
Однажды мучители вытащили отца из камеры и привели его в комнату, где не было других заключенных: свидетелями были только тюремщики-нацисты. Они заставили его встать на табурет и надели ему на шею веревку. Привязав веревку к трубе под потолком, они, смеясь, объявили, что он будет повешен. Отец уже прощался с жизнью, когда один из них подошел и встал рядом. Но, когда отец подумал, что сейчас у него выбьют стул из-под ног, тюремщик безо всякого объяснения снял с его шеи петлю. Вся процедура замышлялась, чтобы поиздеваться над заключенным.
Каждый день отца истязали и так чудовищно обращались с ним, что после этого ужасные условия, в которых он находился, уже не воспринимались такими. Постоянный холод, недостаточное питание, испорченная еда, отсутствие воды для мытья и санитарных удобств, чрезвычайно переполненные помещения — все это можно было бы вытерпеть, и некоторые заключенные могли бы даже выжить, если бы не бесконечная боль и постоянный страх, которые невозможно описать.
Через две недели моего отца из тюрьмы перевели в Сердахельское гетто. Могло показаться, что это было освобождением из тюрьмы, но в действительности Сердахельское гетто и было настоящей тюрьмой. Нацисты держали жителей гетто за колючей проволокой, под постоянной угрозой смерти. Все знали, что единственная дорога из гетто вела в лагерь смерти. Для евреев Сердахельского гетто дорога была только в Аушвиц. Отец мог ожидать той же участи.
При всем этом ни полиция, арестовавшая отца и бросившая его в тюрьму, ни затем гестапо, заключившее его в Сердахельское гетто, ни разу не проверили его документов и даже не спросили его имени. Для них он был просто безымянным евреем. Мнимые священные права венгерских граждан перестали существовать. Нацисты могли заключить в тюрьму кого угодно, а быть евреем было самым страшным преступлением.
Без сомнения, оказавшись за стенами гетто, мой отец чувствовал, что обречен на ужасную смерть. Но благодаря неожиданному стечению обстоятельств его жизнь была спасена. Пока отец ждал, когда до него дойдет очередь и его тоже отправят в лагерь смерти, командир местной военной бригады выдал письменное распоряжение офицеру гестапо, под чьим ведением находилось Сердахельское гетто, о том, чтобы направить Леопольда Кона в принудительно-трудовой лагерь. Трудовые лагеря были по-своему ужасны. Евреев принуждали выполнять изнуряющую, непосильную работу в течение долгих часов, надсмотрщики жестоко избивали их. Тем не менее, если люди не умирали от истощения и болезней, небольшой шанс выжить был. Останься мой отец в Сердахеле, его отправка в лагерь смерти была бы только вопросом нескольких дней.
Откуда командир вообще знал, что мой отец находится в гетто, остается загадкой. Но мне известно, что отец пользовался большим уважением среди еврейской общины Прессбурга и Будапешта. Я предполагаю, что один из тех многих, кому он когда-то помог, пришел на выручку и подкупил командира.
То, что произошло дальше с отцом, поистине удивительно. Его вызвали из строя заключенных лично к офицеру гестапо. Тот сообщил, что получил приказ от командования с указанием выслать Леопольда Кона в трудовой лагерь, но собирается проигнорировать этот приказ. Он так сказал отцу: «Трудовой лагерь не спасет тебя. Все вы, евреи, в конце концов окажетесь в Аушвице». Однако по непонятной причине офицер вручил отцу бумагу и удалился.
Через несколько дней прошел слух, что нацисты собираются транспортировать евреев Сердахельского гетто в лагерь смерти. Когда отец заметил, что число немецких солдат на постах вокруг гетто резко увеличилось, он понял, что этот день настал. Он тут же припрятал немного еды и воды среди развалин на крыше дома, в котором жил и, когда солдаты стали сгонять евреев, сам спрятался в стоге соломы около дома.
Солдаты под руководством гестаповских начальников действовали эффективно и в течение 24 часов согнали почти всех оставшихся евреев Сердахельского гетто. Значительному количеству людей — тремстам-четыремстам — удалось спрятаться на крыше, в погребе, под кроватью, в пианино, в потайном шкафу, в уборной. Отчаяние подсказывало всевозможные варианты укрытий. Но нацисты истово выполняли свою задачу. Через несколько дней они вернулись со свежим подкреплением и специально обученными собаками, чтобы прочесать гетто в поисках евреев. Следуя за собаками, указывавшими путь, они шарили штыками в каждом потенциальном месте укрытия. Многие евреи погибли от колющих ударов, настигших их в том месте, где они прятались.
Отец, находившийся все в том же стоге, слышал приближение нацистских солдат. Один солдат ткнул штыком в солому, затем другой. Отец знал, что ему необходимо оставаться совершенно неподвижным и не шуметь, что бы ни случилось. Пока нацисты прощупывали штыками стог соломы, отец получил несколько колотых ран — в шею, в руку, в ногу и в живот. Невзирая на это, он не издал ни звука. К счастью, его раны не были слишком серьезными, чтобы умереть от потери крови. Если нацисты и полагали, что в этом стоге прячется еврей, то, по всей вероятности, сочли, что он уже убит. Но они не знали Леопольда Кона, его храбрости и воли к жизни. Ищейки прочесали все гетто, убив или схватив практически всех евреев. Когда отец вылез из укрытия, солдаты уже ушли.
Однако его схватила местная полиция и бросила в ту же тюрьму. Обращались с ним точно так же, как и во время его первого заключения. Вновь он испытал жестокие избиения и пытки. Но у него все еще оставалось письмо армейского командира. Ему удалось сообщить начальнику охраны, что у него имеется письмо с распоряжением о переводе в трудовой лагерь, а тот устроил так, что это письмо дошло до начальника тюрьмы. Полицейские охранники и начальник тюрьмы были не немецкими солдатами, а венгерскими гражданами.
Через несколько дней за отцом пришли полицейские и вывели его из камеры. Они избили его, а на руки и на ноги надели кандалы. Без объяснений его увезли из тюрьмы и отправили в трудовой лагерь. Хотя там с ним обращались самым варварским образом и подвергали нечеловеческим мучениям, этот перевод спас ему жизнь. Леопольда Кона ждал рабский труд, но не топка Аушвица.
Я думаю, что отец заслужил спасение благодаря той достойной жизни, которую он вел в самые тяжкие времена. В начале войны, когда беженцы из Австрии наводнили Прессбург, мой отец был в числе первых, кто протянул руку помощи и приютил семью из 9 человек. Отец оказал им гостеприимство в нашем доме и помогал чувствовать себя в безопасности. Их подбодрили и накормили, искупали и дали новую одежду. О них всячески заботились, и они оставались с нами, пока не смогли сами обеспечивать себя.
Отец рассказывал, что вши были самой распространенной напастью в лагере. Не было ни одного человека, чьи одежда, тело и волосы не были бы полны вшей. Хотя отец работал в непосредственной близости от людей, кишевших вшами, и жил с ними в одном бараке, эта беда миновала его.
Отец был уверен, что Всевышний избавил его от этого благодаря заботе о тех еврейских беженцах.
Перевод Элины РОХКИНД
Продолжение следует
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
