Долгий путь к признанию

Окончание, начало в №997

В концлагере Берген-Бельзен
Наступил 1944 год, и нацисты решили закрыть лагерь в Вестерборке. Семью Биренбаум вместе с другими обладателями «сертификатов» и «латинских» паспортов отправили по «программе обмена» в пересыльный лагерь Берген-Бельзен. Как «обменный материал» их отправили «звездным» транспортом — в
обычных вагонах, а не в вагонах для скота, и ехали они в своей одежде, а не в полосатых робах. Евреи ехали с надеждой, что скоро их переправят в Эрец-Исраэль.
Счастливчиками оказались немногие, среди них семьи Биренбаум не оказалось. Только 222 еврея из Берген-Бельзена достигли земли Израиля в результате этой сделки.
Огромный лагерь Берген-Бельзен, расположенный на севере Германии, состоял из нескольких зон, отделявшихся одна от другой забором из колючей проволоки. То, что они попали в ад, семье Биренбаум стало ясно сразу, как только их выгрузили из поезда, — прибывших встретили эсэсовцы с собаками и погнали шесть километров до лагеря. Их поместили в зону, которую также называли «звездной». Положение заключенных в ней было как и в других, уже давно описанных чудом выжившими свидетелями, только что «звездные» заключенные находились там в своей одежде.
Рацион в лагере состоял из куска хлеба и кружки «чая» утром, «супа» из плавающих в мутной жидкости кусочков свеклы днем, куска хлеба вечером — а иногда и ничего. Задача была сохранить жизнь детей. Гитл выдавала детям хлеб маленькими кусочками, чтобы днем они могли немного заглушить голод.
Сотни людей умирали от голода и болезней. Среди детей началась эпидемия детского паралича. Трое детей Биренбаум были помещены в специзолятор. Вход туда был запрещен. Гитл высмотрела среди обслуги солдата-инвалида, физиономия которого показалась ей не злодейской, подкараулила его и уговорила приносить ее детям стакан молока. Это трудно представить, но факт, что солдат стал приходить в изолятор и приносить детям молоко.
В одежде заключенных колониями селилась тифозная вошь, одна из самых тяжелых «казней египетских» в лагере. Младший сын, пятилетний Шмуэль, заболел тифом. Ребенок умирал на глазах родителей, и надежды на улучшение не оставалось. Хешиль пригласил в барак для молитвы миньян, а Гитл привела лагерного врача. Он предложил единственное, что было в его распоряжении, — ввести трубку в желудок через гортань. И произошло чудо — из живота вышел воздух, и это спасло ребенка. Находчивость и решительность, исходившие от матери, поддерживали всю семью.
Кроме физических мук усилились моральные — лагерь стал пополняться заключенными из Польши, и слухи о газовых камерах и крематориях подтверждались их свидетельствами.
В середине 1944 года, когда немцы решили прекратить «обменную сделку», изо дня в день условия становились все более невыносимыми, заключенные умирали сотнями в день, их стали выносить из бараков и складывать на площади. Дети Биренбаум были свидетелями всего этого ужаса и обсуждали между собой, когда и их положат на площади. «Барак мертвых», куда прежде выносили умерших, освободился. В лагере становилось все больше детей, родители которых скончались, и Гитл в сопровождении мужа пошла к лагерному начальнику и предложила поместить детей-сирот в освободившийся от трупов барак. Трудно представить, но эсэсовец согласился, и «мертвецкая» превратилась в детский барак, куда супруги Биренбаум собрали почти 50 детей-сирот в возрасте от четырех до четырнадцати лет. Хешиль ежедневно обходил бараки, он видел умирающих людей и, если при них были дети, уводил их в детский барак, когда родители умирали. Дети Биренбаум помогали родителям заботиться о сиротах.
Чтобы добавить хоть что-нибудь к скудному рациону, Гитл нашла в эсэсовской обслуге сообщника и умудрялась стащить крохи из эсэсовских запасов — свеклу и кое-какие овощи. Это была капля в море, но все же положение детей было чуть лучше, чем остальных заключенных, и все они выжили. Гитл выдавала детям хлеб маленькими порциями в течение дня, чтобы они меньше страдали от голода. И еще Гитл «тащила» сигареты. В лагере были заключенные с «латинскими паспортами», получавшие небольшие посылки через Красный Крест. Гитл выменивала у курильщиков на сигареты кое-какую еду для совсем ослабленных и больных детей. Чтобы чуть уменьшить страдания детей от холода, она получила у немцев разрешение нарубить вместе с другими женщинами немного дров для отопления детского барака.
Даже в условиях жуткой тесноты Гитл старалась поддерживать элементарную гигиену в бараке — она каждый день ледяной водой мыла пол около кроватей, требовала от детей стирать одежду под краном, а вечером, по возможности, они коллективно уничтожали вшей.
Не только о физическом состоянии детей заботились Гитл и Хешиль. Они поддерживали в детях оптимизм — веру, что немцы скоро будут разбиты и детей ждет счастливое будущее. Хешиль проводил с детьми уроки иврита и Торы, рассказывал о стране Израиля, о еврейской традиции и учил их молиться.
Хешиль сохранил старинное Пятикнижие, подаренное ему голландским евреем в Вестерборке, и по этой книге Яков, старший сын Биренбаумов, которому в декабре 1944 исполнялось 13 лет, целыми днями готовился к своей бар-мицве. Вечером в детском бараке Хешиль собрал миньян, и Яков прочитал недельную главу Торы и впервые молился вместе со взрослыми. Он также получил подарок от сестер — они связали ему носки из ниток старого свитера. Запомнился всем десятый день рождения младшей дочери Биренбаумов. Гитл умудрилась добыть немножко порошка пудинга из эсэсовских запасов и угостила каждого ребенка ложечкой этого лакомства.
По прошествии десятков лет на вопрос: «Что давало силы вашим родителям в нацистском аду не отчаиваться, сохранять духовность и оптимизм», дети Биренбаум отвечают: «Вера в Творца, естественная у них с детства, приверженность иудаизму, хасидизму, связь с Торой. Это помогало им не потерять человеческое достоинство, культуру и принадлежность к своему народу. И еще то, что все мы были вместе и поддерживали друг друга».
Приближался Песах 1945 года. Гитл и Хешиль решили провести с детьми Седер. Для этого нужна была большая смелость и изобретательность. С помощью сообщника Гитл добыла немножко муки (ведерко с мукой пришлось присыпать землей, чтобы не вызвать подозрения у охраны), Хешиль нашел среди заключенных профессионального электрика, тот присоединил к патрону лампочки медными проводами железный лист — получилась импровизированная плита для выпечки мацы. Из турнепса Гитл приготовила эрзац-вино, кусочки турнепса и свеклы послужили символами на пасхальном блюде. Хешиль рассказывал детям пасхальную Агаду, дети замечательно пели, а в заключение произнесли: «В следующем году в Иерусалиме». В 70-е годы тот пасхальный седер описал в газете «Джерузалем Пост» Иосеф Вайс, заключенный лагеря, приглашенный в тот вечер с женой и сыном в детский барак. Завершалась эта статья страшной статистикой: «В тот день умерли в лагере 596 заключенных, из них примерно 500 — евреи».
К лагерю с востока приближалась Красная армия, с запада — силы союзников. Начальник лагеря дал приказ эвакуировать узников «звездной» зоны в Терезиен (через пять дней после эвакуации в Берген-Бельзен вступили английские войска). Почему в Терезиен? Оттуда было ближе до газовых камер лагерей уничтожения. Даже на издыхании их бесчеловечного режима нацисты считали главной своей целью уничтожить как можно больше евреев. Возможно, именно это и была главная цель развязанного ими мирового побоища.
Узнав об этом решении, Гитл отправилась к начальнику и потребовала дать машину для вывоза детей — большинство из них были истощены и больны, шестикилометровый марш до железнодорожной станции они бы не выдержали. Как ни странно, эсэсовец согласился. Детей погрузили в кузов грузовика, доставили к железнодорожной платформе и погрузили в вагоны. Без еды и питья заключенным пришлось три дня ожидать отправления поезда.
Поезд, который впоследствии был назван «пропавшим», двигался то вперед, то назад, останавливался на каких-то станциях и просто посреди перегонов. Спасли заключенных от голодной смерти, как ни странно, налеты союзной авиации — когда начиналась бомбежка, охранники разбегались в укрытия, а «пассажиры» в это время выходили из вагонов и искали поблизости воду и что-нибудь съестное. Во время налетов Хешиль приказывал детям прятаться под скамейками. Но однажды бомбежка была особенно сильной, дети от ужаса кричали, и Хешиль вместе с ними заполз под скамейку. К нему обратился мальчик: «Господин Биренбаум, не пришло ли время говорить “Шма Исраэль”?» И Хешиль закричал «Шма!», дети подхватили. Когда налет закончился, оказалось, что было много раненых и убитых — все вагоны, кроме «детского», были пробиты осколками.
«Путешествие» продолжалось уже две недели, когда утром люди проснулись и почувствовали что-то необычное — поезд стоял, было слышно щебетание птиц и мычание коровы вдалеке, а от немцев не осталось и следа — охрана и машинист сбежали. Люди вышли из вагонов на свежий воздух, двинулись вперед и вдруг увидели солдат в незнакомой форме. Испуг сменился радостью, когда они услышали родную речь — идиш.
Это была воинская часть Красной армии. Это было спасение. Среди офицеров, врачей и солдат было много своих, евреев. Военные привели освобожденных узников к деревне Тробиц, где расположилась их часть. Командир приказал бывшим узникам занимать немецкие дома, пользоваться запасами продуктов и всем, что есть в них.
Гитл нашла самый большой дом в деревне, чтобы вместе со своей семьей разместить всех детей-сирот. Несмотря на то, что в подвале дома были большие запасы продуктов, и, кроме того, дети обнаружили в окрестностях деревни продуктовый склад, оставленный нацистами, а военные дважды в неделю снабжали беженцев мясом, Хешиль следил, чтобы дети ели понемножку. После длительного голода лишняя порция еды могла привести к смерти. Также он запретил детям брать еду из рук немцев.
Воинские части двигались на запад и сменяли в Тробице одна другую. Занимая деревню, солдаты обходили дома в поисках девушек — они четыре года не видели женщин, были агрессивны и злы. Хешиль провел беседу с девочками — они должны были скрываться в доме, когда появлялись солдаты, и кричать в случае опасности. Однажды крики и вопли спасли Сони от насилия.
Несмотря на чистый воздух и достаточное количество еды, в Тробице началась эпидемия тифа. Военные доставили в деревню походный автоклав для пропаривания одежды бывших узников, полной паразитов, вывозили больных в карантинный барак. В тифозном бараке оказались в очень тяжелом состоянии и Гитл с Сони. Они долго не могли оправиться от болезни, и забота о детях лежала на Хешиле и пятнадцатилетней Регине.
В Тробице были похоронены 526 пассажиров «пропавшего» поезда.

Испытания на пути в Израиль
«Тробицкий период», когда никто не знал судьбу «пропавшего поезда», дал возможность тем, кто остался в живых, прийти в себя, но в один ясный летний день он закончился. Случайно. Пара евреев отправилась на велосипедах в сторону голландской границы и наткнулась на американских солдат. Те пригнали в деревню грузовики, погрузили в них «гостей», вывезли их из советской зоны, и, несмотря на капитуляцию немцев, у семьи Биренбаум начались новые хождения по мукам.
Караван американских грузовиков с бывшими узниками прибыл в Лейпциг, где их разместили в каменных ангарах. В Лейпциге Гитл сумела встретиться с представителем Сохнута и узнала, что англичане агрессивно препятствовали въезду евреев в подмандатную Палестину, и шансов у семьи не было. Однако Сони исполнилось 17, и ее включили в список согласованной с англичанами сохнутовской программы «Алият ха-Ноар» («Репатриация молодежи»). В марте 1946 года Сони одна репатриировалась в Израиль. Ее «абсорбция» заслуживает отдельной статьи.
Из Лейпцига евреев отправили поездом в Маастрихт, голландский город на границе с Германией. Вскоре выяснилось, что голландские власти против въезда в страну «немцев» — тех, кто в 1938 году были еврейскими беженцами. Несколько десятков бывших узников, «немцев», отвезли в монастырь, где они, в том числе семья Биренбаум со спасенными детьми, оказались «соседями» голландцев, сотрудничавших с нацистами, уголовников и пленных немцев. Власти не были в восторге, что даже 30% выживших в концлагерях голландских евреев вернулись в страну, и тем более «немцы» — еврейские беженцы, получившие убежище до войны. Отношение «международного сообщества» к евреям после Катастрофы, когда еще не было Государства Израиль, было не лучше, чем сейчас.
Хешилю удалось разыскать Хелену Мол, через которую он был связан с подпольем во время пребывания в лагере Вестерборк, и она помогла семье задержаться в Голландии, сначала в городке Лаарен, где спасенных в концлагере детей-сирот поместили в католический детдом. Семью Биренбаум разместили сначала в соседнем с сиротским домом здании, а потом в грязной заброшенной гостинице в Амстердаме в районе «красных фонарей», в одной комнате с десятью кроватями. Несмотря на рекомендации Хелены Мол, семья Биренбаум продолжала считаться у голландских властей «немцами», недостойными воспитывать «голландских» детей.
Гитл, даже под властью нацистов не опускавшая руки, начала действовать — знакомиться с местными евреями, беседовать с людьми, искать влиятельного человека — и нашла господина Рота, который принял активное участие в их судьбе. Он нашел для них более приемлемое жилье — бывший еврейский Дом инвалидов, который власти решили использовать для временного проживания выживших в Катастрофе. Вскоре туда стали привозить детей-сирот, среди которых были даже младенцы. Супруги Биренбаум опять занялись уходом за еврейскими детьми, все больше заполнявшими помещения.
Перед праздником Песах 1946 года семье Биренбаум вместе с подопечными детьми предстоял последний переезд в Голландии — в маленький городок Бюссум недалеко от Амстердама. Там семья провела четыре «хороших года», как назвали их дети. В распоряжение детского дома была предоставлена вилла, владельца которой расстреляли за сотрудничество с нацистами. Дом превратился в опорный пункт программы «Алият ха-Ноар» — периодически одни группы детей уезжали в Палестину, а в дом прибывали новые.
Хешиль готовил детей к репатриации в Израиль — составил программу еврейского воспитания детей, обучал ивриту и еврейской традиции, организовывал трапезы в шабат и праздники. Дети Биренбаум были «пристроены к делу» — Регина стала воспитательницей в детдоме, 15-летний сын Яков начал работать у шлифовщика алмазов учеником, чтобы иметь специальность по прибытии в Израиль, младшие дети начали учиться в еврейской школе в Амстердаме, завели друзей — с большим опозданием к ним пришло ощущение детства. С детским домом поддерживали отношения солдаты Еврейской бригады, которые воевали в составе английской армии, а после капитуляции немцев оставались в Голландии. Они учили детей петь израильские песни и танцевать, покупали сладости на свои карманные деньги и рассказывали об Израиле.
В июне 1950 года семья Биренбаум с детьми, всего 30 человек, прибыла на станцию Бюссум. Почти вся еврейская община города пришла проводить их в путь в Землю обетованную. Путь лежал через Марсель в Хайфу. В хайфском порту прибывших встретили чиновники Сохнута и доставили в «лагерь абсорбции» Ахуза, где содержали детей-репатриантов из разных стран. Грубость, драки среди детей, грязь, хамское отношение инструкторов, занимавшихся перевоспитанием еврейских детей в «таких, как все», издевательские насмешки над религией и еврейской традицией поразили супругов Биренбаум.
Самым большим ударом для них было бессердечное решение властей забрать от них детей, которым они отдали столько любви и заботы, и многие из которых называли их «мами» и «папи». Они не могли понять, почему посланцы Израиля нарушили все обещания, которые они дали в Голландии. Дети Биренбаум впервые в жизни увидели в глазах своих родителей слезы.
Однако сломить Хешиля и Гитл социалистическим властям не удалось. Хешиль нашел религиозную молодежную деревню около Хайфы, Кфар-Хасидим, где ему предложили работу учителя. С семьей Биренбаум переехали туда и 20 детей, прибывших с ними из Голландии. (Это они инициировали в «Яд ва-Шем» церемонию, о которой упоминалось в начале статьи). В Кфар-Хасидим воспитывались дети из всех стран диаспоры, и они на всю жизнь сохранили благодарность супругам Биренбаум.
Старшие дети Биренбаум очень скоро стали самостоятельными. Сыновья один за другим отслужили в армии, дочери прошли национальную службу, учились, работали, создали хорошие семьи.
Супруги Биренбаум оставили после себя, как говорят в Израиле, шестерых детей, 24 внука (один был ранен, другой погиб на войне Судного дня), 85 правнуков и прибавляющихся из года в год праправнуков.
После разрушения римлянами Иудейского царства предки супругов Биренбаум на протяжении почти 2000 лет мигрировали из страны в страну, а их потомки в наши дни расселились по всей территории Земли Израиля, от Голан до Эйлата, от Средиземного моря до реки Иордан. Их наследниками считают себя и спасенные ими в годы Катастрофы дети.
Как говорится, «Ам Исраэль хай» («Народ Израиля жив»). Но нам, всем евреям, следует помнить о том, что было совсем недавно, и делать для себя выводы.

Бэлла ГУЛЬКО
Долев, надел Биньямина, Израиль