Владимир Путин не смог «мобилизовать страну» даже во время вооруженного мятежа. А элиты показали, что готовы к насильственной смене власти.
Первая реакция постороннего зрителя на события 23–24 июня — что это вообще было? Попытка военного переворота, мятеж, постановка? Что-то происходило совершенно серьезно: за время движения в сторону Москвы вагнеровцы сбили пять вертолетов и самолет, убив в них более десяти человек, — это больше, чем потери российской авиации за любой день войны. По пути предполагаемого движения «Вагнера» армия взрывала мосты и наносила бомбовые удары по дорогам и нефтебазе в Воронеже. Путин обратился к стране, назвав мятежников «предателями» и пообещав им страшные кары. Куда серьезнее? С другой стороны, всё закончилось пшиком, быстрым договором. Руководитель мятежа, официальный хозяин ЧВК Евгений Пригожин отправляется в изгнание в Беларусь, а бойцы «Вагнера», те самые, которым Путин несколько часов назад обещал «неминуемое наказание», освобождаются от ответственности. Могли эти события быть «постановкой», изначальной договоренностью между Пригожиным и Путиным? Вряд ли. Мятеж, продолжавшийся два дня, нанес мощный удар и по репутации Путина, и по репутации армии и спецслужб, прежде всего ФСО и ФСБ.
Армейские подразделения в Ростовской области без боя, без единого выстрела позволили «Вагнеру» захватить не только Ростов-на-Дону, город с миллионным населением, но и штаб Южного военного округа — ключевой центр управления войсками, участвующими в войне с Украиной.
Федеральная служба безопасности, представленная множеством сотрудников и в Ростовской области, и в штабе ЮВО, исчезла на время мятежа без следа. Оказалось, что арестовывать поэтов, художниц и профессоров куда проще, чем реагировать на реальные угрозы для безопасности государства. Более того, судя по всему, ФСБ вообще проспала заговор Пригожина — или что, участвовала в нем? Как иначе можно объяснить никем не замеченное движение тысяч солдат, десятков единиц техники?
Лично для Путина этот день стал особенным ударом по репутации: ни в Ростове-на-Дону, ни в Воронеже, ни в Москве никто не вышел с протестом против вызова его власти. В течение нескольких часов после его утреннего обращения другие российские политики не сказали ни слова поддержки, а мэр Москвы Собянин, премьер-министр Мишустин, министр иностранных дел Лавров и вовсе скрылись от камер и микрофонов. Эта пауза четко говорит о том, что российская политическая элита готова к смене лидера — более того, готова к насильственной смене.
В то же время, если смотреть в перспективе, как, собственно, может произойти смена Путина? За 24 года правления он отстроил такую систему, что, кроме как насильственным путем — с помощью дворцового переворота или вооруженного мятежа — власть в России смениться не может. Пригожин и командиры «Вагнера», занимая здания в Ростове-на-Дону и объявляя о мятеже, не собирались свергать Путина.
По всем признакам, их требования состояли в отставке Шойгу, министра обороны, и Герасимова, начальника Генерального штаба и командующего операцией в Украине.
Шойгу и Герасимов — ключевые фигуры российско-украинской войны; именно они разрабатывали планы и проводили их в жизнь. Именно их Пригожин и многие офицеры, солдаты и сторонние наблюдатели обвиняют в катастрофических потерях, некомпетентности и повальном воровстве. Но требования Пригожина и тех, кто его явно или тайно поддерживает, конечно, не ограничиваются двумя персоналиями. Множество людей в российской армии и вокруг не устраивает то, как ведется война в целом. Они требуют новой (и масштабной!) мобилизации, причем не просто нового призыва, а реальной мобилизации всей страны для победы в большой войне.
Путину трудно сместить Шойгу и Герасимова. Он много лет подбирал себе максимально лояльных подчиненных на ключевые позиции. Никакие провалы, никакая некомпетентность не приводит к их отставке или понижению в должности. И всё же Путин их сместить может — не исключено, что он это и сделает в ближайшее время, — по той самой договоренности с Пригожиным, которая позволила остановить мятеж. Путин также может призвать в армию еще несколько сотен тысяч человек, хотя это непопулярный и политически опасный шаг.
Чего Путин не может сделать — это «мобилизовать страну», заставить своих министров и ближайшее окружение перестать зарабатывать огромные состояния на военных контрактах. «Силовики», кормящиеся с бизнеса и госзаказов и занимающиеся террором гражданского общества, — это суть путинского режима. Требовать от Путина изменить то, каким образом управляется страна и как ведется война, — то же самое, что требовать его собственной отставки. Если Пригожину нужно было от Путина что-то большее, чем отставка Шойгу и Герасимова, он не мог этого получить. «Мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе», — так звучит эпиграмма английского поэта Джона Харрингтона в переводе Самуила Маршака. Июньский мятеж 2023 года ослабил и группу «Вагнер», и российскую армию, и президентство Путина.
В истории мятежи, приводившие к потерям для всех участников, не редкость. Корниловский мятеж 1917 года окончательно подорвал позиции Временного правительства и одновременно привел к снятию с должности Верховного главнокомандующего Лавра Корнилова и утрате контроля над регулярной армией. В 1991 году путчисты, отстранившие от власти президента СССР Михаила Горбачёва, оказались в тюрьме уже через три дня после начала мятежа, но Горбачёв вернулся к своим полномочиям чисто номинально и совсем ненадолго, а распад Советского Союза оставалось только оформить на бумаге.
Мятеж 2023 года — это и симптом распада путинского режима и широкий шаг к его концу.
Константин СОНИН, профессор Чикагского университета
novayagazeta.eu
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 3,00 из 5)
Загрузка...
