Через века скажет Фредерик Шопен: «Теперь я в Пальме среди пальм, кедров, алоэ, апельсиновых и лимонных деревьев, фиг и гранатов. Небо бирюзовое, море синее, а горы изумрудные. Воздух? Что ж, воздух такой же голубой, как и небо, и солнце сияет целый день… Одним словом, жизнь здесь изумительна.» Разве отсюда можно уехать, не то что бежать? Балеарские острова, международный курорт, бирюзовая Атлантика… Я играл рядышком, на Менорке, место чуть менее престижное, и то… Однако, как я, оглянувшись, осознал в ридной Советской Армии: здесь так красиво, но отчего я прежде этого не замечал?! — оттого, что люди могут устроить друг другу ад даже посреди рая.
Рабби Шимон бен Цемах Дуран (Рашбац, или Ташбац — по знаменитым «Тшувот (ответы)…») родился в месяце Адар 1361 года. Где — разночтения: то ли на Майорке, то ли в Барселоне. Родственник мыслителя и учёного рабби Леви бен Гершома (Ральбага, Герсонида, 1288-1344), которого он с глубоким пиететом будет цитировать и порой оспаривать. Учился у отца рава Цемаха, затем на Майорке у рава Эфраима Видаля и в Каталаюде под Сарагоссой у рава Йоны де Маэстре, чья дочь Бонгода станет его женой. Изучал Шимон не только Тору (в частности каббалу), но и философию, математику, астрономию, медицину и другие естественные науки. Стал знаменитым врачом, весьма популярным на Майорке. Живи да радуйся.
Однако в Испании не лучшие времена. После Великой Чумы 1347-48, в коей, согласно «экспертам», виноваты евреи, отравлявшие колодцы, и последующих волн пандемии Кастилия, где умерла треть населения, теряет былые стабильность и процветание. Дело усугубило восстание 1354 в Толедо и особенно перешедшая в гражданскую война (1360-1369) за престол между войсками короля Педро I Жестокого и графа Энрике Трастмара, внебрачного сына прежнего короля. Педро был тот ещё милашка, прозвище получил по заслугам, беспощадно расправлялся с врагами и диссидентами, казнил любовницу отца, мать девятерых его детей, а заодно и свою жену Бланку. Но он покровительствовал кастильским евреям (хотя и замучил устроившего ему в 1354 побег из тюрьмы королевского казначея Шмуэля Халеви). Это подсказало бунтарю, будущему владыке Энрике II мысль раздувать антисемитские настроения, обзывать короля «подменённым в младенчестве сыном еврейской шлюхи», призывать зависть к «богатым иноверцам». В 1376 начинает проповедовать неистовый юдофоб Эсихе Ферран Мартинес, очередное воплощение Амана. Пошли инциденты, обрётший наконец власть Энрике велит защищать евреев. Ненадолго затихает. Его преемник (1379) Хуан I тоже пытается унять страсти, а архиепископ Севильи Баррозо в 1383 под угрозой отлучения запрещает Мартинесу выступать с юдофобскими проповедями. Но в 1390 умирают Хуан и Баррозо, новому королю Энрике III только 11 лет, власть слаба, на указ о недопущении погромов плюют — и летом 1391 начинается провоцируемая клевретами Мартинеса вакханалья зверств. «Великий погром», охвативший почти все испанские города, унёсший не меньше 50000 еврейских жизней (возможно более 100000) и породивший около 200000 «марранов» — насильно крещённых евреев, пытавшихся тайно соблюдать заповеди и преследуемых за то инквизицией.
В Пальму-де-Майорку погромы докатились 2 августа (1 Элуля) 1391. Губернатор острова пытался защищать преследуемых, за что сам едва избежал смерти. 300 евреев убито, 800 укрылись в крепости, откуда ночью, с помощью губернатора, пожелавшие отплыли в Северную Африку. Оставшиеся на Майорке крестились и 21 октября сменили имена на испанские.
Ташбац с семьёй, отцом и сестрой бежали в Алжир. Здесь он вместе с другим испанским беженцем Ривашем (рабби Ицхаком бен Шешет, 1326-1408) в 1394 году составит устав общины страны. Риваш примет титул, а рав Дюран становится судьёй в возглавляемом Ривашем суде.
Он занимается медицинской практикой и — пишет. За год до смерти, в 1407 году Риваш отходит от дел — и Ташбаца избирают главой. В отличие от предшественника, он категорически отказался именоваться «раввином» и «регентом», но, поскольку с Майорки бежал нищим, а теперешние обязанности не оставляют времени для врачебной практики — рав сперва отказывался, но затем вынужден принимать от общины зарплату.
Ташбац пользовался большим авторитетом не только в еврейской диаспоре, но и в придворных кругах Алжира. К нему, как и к Ривашу, сыпались вопросы со всей Ойкумены. Особенно часто они касались «марранов» — «новых христиан», «анусим» (принуждённых) — принявших христианство под угрозой смерти и ищущих способы возвратиться к своему народу.
Ташбац считается наиболее авторитетным законоучителем 15 века, его постановления цитируются столетьями и повсеместно поныне используются. Он отличался глубочайшим, искренним уважением к мудрецам Израиля, при этом чёткой логикой объяснений и абсолютной самостоятельностью мышления. Манера его разговора о Рамбаме или Ральбаге — тон ученика. Но порой он им почтительнейше возражает. Например, в своём комментарии на Пятикнижие Ташбац нередко оспаривает заключения Ральбага. Возражал он старшему родственнику и относительно основы еврейской философии — «Книги Йова», авторство которой Устная Традиция с большой вероятностью относит к Моше Рабейну. И Рамбам, и особенно Ральбаг испытали влияние философии Аристотеля, с которым больше ориентированный на подход каббалы Ташбац не всегда согласен.
Особой популярностью пользовался комментарий Ташбаца к «Пиркей Авот» (Поучениям отцов) — основному труду Талмуда по вопросам еврейского мировоззрения. Четвёртая глава: «Кешет умаген» (Стрела и щит), посвящённая полемике с христианскими и мусульманскими богословами, критиковавшими еврейские принципы и практику жизни, будет не раз издаваться отдельно. Интеллигентный рабби так сумел возразить адептам господствовавших религий, столь вежливо и умело построил систему аргументов, что его текст не вызвал гнева и нападок. Глава общины, сам переживший погром, не желал накалять страсти — и представил свою защиту еврейства как благожелательную научно-философскую дискуссию.
Очень любопытна его заочная полемика с Рамбамом. Ташбац сократил «13 основ веры» Рамбама до трёх: существование Б-га, то, что мир Им управляем и потому существуют воздаяние и наказание и — Тора дарована с небес. Он полагал излишнюю детализацию нежелательной и ограничивающей. Чем-то это напоминает притчу Талмуда: «Моше получил 613 заповедей… пришёл Хавакук и свёл их к одной: праведник верою своей жить будет».
Возражал он и современнику, знаменитому философу рабби Хасдаю Крескасу (1340-1411), прозревая через века, что подчёркнутый рационализм Крескаса может стать питательной средой для будущих бунтарей против Торы, таких, как Барух Спиноза и Моше Мендельсон. Крескас, доказывая, в частности, ограниченность подхода аристотелизма, написал трактат «Свет Г-спода» — и Ташбац, во многом с ним согласный, отвечает трактатом «Свет жизни». Доброжелательная критика рабби Дурана оказала влияние на учеников рабби Крескаса, в частности на автора знаменитых «Икарим» (Основ) рава Йосефа Альбо (1380-1444) — и скорректировала маршрут еврейской философии.
Самая известная книга Ташбаца — «Тшувот (ответы) рабби Шимона Дурана», содержащая более 1000 респонсов по самым разным темам еврейского права. На неё часто ссылаются мудрецы, анализируя заповеди Торы и правила их выполнения. Написал он и несколько трактатов по темам алахи, в частности о ктубах (брачных контрактах) и разводе, о правилах вычисления новой луны, о женской ритуальной чистоте… Рашбац был прекрасным поэтом, литературным критиком, философом… Словом, разносторонним человеком, что не такая уж редкость среди наших мудрецов.
Рабби Дуран возглавлял общину Алжира до смерти в 1444 году, ему наследовал старший сын рав Шломо (Рашбаш), автор множества респонсов; нередко работы отца и сына печатают вместе. Сын унаследовал ту же независимость мысли и, в отличие от папы, выступал против каббалы…
Оцените пост
(голосовало: 4, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
