Еврейский Мир

Слава тебе, Господи, дождались светлого праздничка! Не зря же Арестович не первый год пророчествует: Быть Украине новым Израилем.

Ну, то есть не в том смысле, в каком это выражение употребляют христиане (хотя он теологию изучал), а в том, что точно также всенепременно открещиваться от нее будет тонкочувствительный и высоконравственный Запад. Так что нечего это лицемерие на одну юдофобию списывать, уж кого-кого, а украинцев в принадлежности к избранному народу заподозрить может только Сергей Лавров.

Просто стойкую неприязнь и отторжение, переходящее со временем (не очень долгим) в прямую враждебность автоматически вызывает в современном Западе всякий народ, посмевший защищать от нападения врага свою жизнь и свободу, что вполне органично вписывается в мировоззрение мейнстрима – ему подозрителен всякий гражданин, защищающий от бандита свое имущество, свободу и достоинство, каждый полицейский, по долгу службы заступающийся за законопослушного человека (вспомнить хоть известную историю Джорджа Флойда).

Кстати, это, конечно, не более чем совпадение, но… как говорится, «Бог шельму метит»: очередной наезд на Украину исполняют тоже Флойд, только пинк:

Чего бы, в самом деле, Зеленскому не сдаться, не прекратить бессмысленные страдания гражданского населения?

Впрочем, первую скрипку играют, конечно, не лабухи, а профессионалы – т.н. «правозащитники».

Слово «права» у нас обычно ассоциируется со «свободами»: слова, печати, собраний, вероисповедания… Причем, все реже и реже в этом списке упоминается свобода предпринимательства и все чаще – свобода выбора половой принадлежности.

Но ведь прав бывает много, хороших и разных. Например, в России 18 – 19 века помещики имели право не только продавать своих крепостных, но и ссылать их в Сибирь без суда и следствия, в Японии во время оно любой самурай, по слухам, право имел, первому встречному простолюдину башку снести просто ради проверки качества своего меча, в древнем Риме отец семейства мог по своему произволу казнить жену и детей…

Так какие и чьи права отстаивают современные правозащитные организации, имя же им – легион? Право, в свой собственный карман миллионы грести? Не то чтобы они этого не делали, все мы не без греха, но неправильно было бы предположить, что у них вовсе нет своей идеологии. Не случайно же все-таки они столь последовательно всякий раз оказываются на стороне агрессора против жертвы, на стороне преступника – против законопослушного гражданина.

Сверхзадачей (по Станиславскому) современного правозащитного движения является воспитание всех, до кого удастся дотянуться, в духе т.н. «выученной беспомощности«, явления, еще до появления соответствующего термина описанного Салтыковым-Щедриным:

Самое крайнее, что дозволялось в виду идущей навстречу беды, — это прижаться куда-нибудь к сторонке, затаить дыхание и пропасть на все время, покуда беда будет кутить и мутить. Но и это уже считалось строптивостью; бороться же или открыто идти против беды — упаси боже!

Стало быть, если допустить глуповцев рассуждать, то, пожалуй, они дойдут и до таких вопросов, как, например, действительно ли существует такое предопределение, которое делает для них обязательным претерпение даже такого бедствия, как, например, краткое, но совершенно бессмысленное градоправительство Брудастого (см. выше рассказ «Органчик»)? А так как вопрос этот длинный, а руки у них коротки, то очевидно, что существование вопроса только поколеблет их твердость в бедствиях, но в положении существенного улучшения все-таки не сделает«.

Говоря о длине вопроса и краткости рук, автор, вне всякого сомнения, имеет в виду современную ему ситуацию империи Российской, но Россия – это все-таки не весь мир, и потому правозащитные, миролюбивые, и прочие неправительственные организации на бюджетном финансировании, не покладая рук, языков и социальных сетей, словом и делом убеждают западного обывателя, что от него ничего не зависит, и даже самая постановка вопроса, «существует ли такое предопределение», есть полная аморальность и смертный грех.

Ну очень прогрессивные правоохранительные органы настойчиво демонстрируют каждому, что для него же лучше дать себя ограбить, избить, изнасиловать, чем на годы отправиться в тюрьму за нарушение естественных прав преступника. Не случайно блатари для сверхбюрократизированной советской власти «социально близкие» были.

На словах-то государство как бы освобождает частного гражданина от необходимости самозащиты, поскольку все берет на себя, но на деле быстро об этом забывает, а помышляет лишь о постоянном усилении подчиненности и зависимости оного гражданина, для чего, как правильно отметила Айн Рэнд, и законы пишут:

Особенно явственно это прослеживается на т.н. «законах ведения войны», общий смысл которых сводится к тому, чтобы, не дай Бог, не сделать противнику больно, без чего, как известно, войны не выиграешь.

Обвинения в «нарушении законов и обычаев войны» воспринимаются ныне обществом примерно как обвинения в колдовстве времен достопамятной «охоты на ведьм», обвинения «врагов народа» времен тов. Вышинского и обвинения в «харрасменте» в апогее торжества феминизма: отменяется презумпция невиновности, бремя доказательств, что «он не верблюд», лежит на обвиняемом. Не случайно все чаще мелькают в СМИ сообщения со ссылкой на агентство ОБС (одна баба сбрехнула), что украинцы поставляемое оружие на сторону продают, что они из этого оружия бьют по своим же пленным с «Азовстали»… помелькают – и исчезают… ложечки, дескать, нашлись, но осадочек-то остался…

Но все эти сплетни – не более чем салатики-гарнирчики к главному фирменному блюду: Правозащитные организации защищают право государственной и международной бюрократии, бесконтрольно и произвольно определять судьбы людей, народов и государств. Причем, право это представляется одновременно естественным и священным, нравственно только то, что полезно для усиления власти бюрократа.

Безнравственно сопротивляться бандиту, аморально не сдаваться агрессору, поскольку того гляди чего-то там нарушишь, не говоря уже об опасностях в процессе драки, знал же, что в рыло получить можешь, но пошел на «бессмысленные страдания» – значит, сам виноват. А что, если отказ от сопротивления чреват в недалекой перспективе каким-нибудь Холокостом или Голодомором? Ну что вы, у нас же 21-й век на дворе, добрые дяденьки из ООНа, гуманные законы, прогрессивное человечество… они же не допустят, они защитят…

Нарисованные ООН «законы и обычаи войны» на войне не нарушать невозможно, что предоставляет правозащитникам, СМИ и всяческим «международным трибуналам» широчайшие возможности, определять, кто прав, кто виноват по известной системе: пол-потолок-палец, но, кроме того, они еще и заинтересованы в максимальном затягивании боевых действий.

Потому что любой тлеющий конфликт открывает великолепную перспективу создания новых рабочих мест для борцов за мир, активистов благотворительных фондов и надзирателей за соблюдением неисполнимых правил. В частности, одной из главных причин неразрешимости арабо-израильского конфликта является количество чиновников, на полную ставку занятых его разрешением в ООНе, правозащитных организациях и многочисленных фондах поддержки «пластилинских» беженцев четвертого поколения.

Понятно, они сделают все от них зависящее, чтобы помешать Украине, как изо всех сил мешают Израилю, защитить свой хлеб, сталь, дома и сады, школы и больницы. Их, в частности, вполне устроило бы такое же как сложилось у нас перемирие на неопределенный срок с «приблизительными» границами и вялотекущими военными действиями.

Это ж сколько можно будет трудоустроить «наблюдателей», «миротворцев», представителей благотворительных фондов и корреспондентов СМИ, чтобы непрестанно призывать украинцев войти в положение, проявлять сдержанность и избегать «непропорциональности»!