«Как они могут тебе нравиться? Ты что, не понимаешь, что Бандера — страшный антисемит?»
Это написал мне по электронной почте мой друг, живущий в Израиле, в получасе езды от меня. Не то чтобы «они» мне шибко нравились — просто в отличие от него я пытался разобраться, что происходит, и не торопился с выводами. Люди по обе стороны интернетовских баррикад, которые твердо все знают до того, как им расскажут, вызывали у меня аллергию. В иврите таких называют «сатум» — «закрытый».
Но в чем я соглашался с моим другом — образ Бандеры — ключевой в событиях, происходящих сегодня на Украине. Поэтому вопрос моего друга действительно стоял ребром.
– Во-первых, — рассуждал я, — не знаю, был ли Бандера антисемитом. Он был убийцей. Он истреблял под корень всех, как ему казалось, кто стоял на пути вожделенной «самостийности» его родной Украины — евреев и поляков, русских и украинцев — тех украинцев, кто был не с ним, а посему — против него. Истреблял основательно, единицей уничтожения было село или местечко. При этом его адепты с легкостью переводили кандидатов на уничтожение в разряд лепших друзей, едва того требовал принцип: «Враг моего врага и т. д.» Так, весной 1950 года оуновское подполье обратилось к евреям с заявлением, заканчивающимся призывами: «Да здравствует Государство Израиль и дружба между еврейским и украинским народами! Да здравствует Украинская Самостийная Соборная Держава!» Опять же люди, побывавшие в советских лагерях, отмечают дикий антисемитизм со стороны бывших полицаев и полное отсутствие такового со стороны оуновцев.
Есть версия, что зверствами занимался оппонент Бандеры Андрей Мельник, пока Степан Бандера сидел в тюрьме. На самом деле это не имеет особого значения, поскольку Бандера уже пять с половиной десятилетий покоится на мюнхенском кладбище, а на Майдане бушевал не Бандера, а бандеровская легенда. Интересно, какая? Кричали ли там: «Бандера жидов бил и нам велел»? Говорят, антисемитизм скалился, но не до такой степени.
Прославляли ли его, как национального героя, а на упоминания о погромах отвечали: «Но любим мы его не за это»? Весьма вероятно — почему-то такая позиция в отношении Богдана Хмельницкого, памятник коему украшает центр Киева, никого не смущает.
Есть и другой вариант бандеровской легенды. В насквозь пропитанном бандеровскими восторгами фильме Григория Кохана «Казненные рассветы» вся национально настроенная деревня спасает еврейского парня, который, на радость щирым, сожительствует с местной девушкой, а после войны, когда ее вместе с соседями отправляют в Сибирь, отказывается оставаться и лезет в телячий вагон вместе с ней. Мерзкие москали-солдаты хохочут: «А еще говорят, что жиды — умные люди!»
Эту пышущую правдоподобием сцену я вспоминал, сходя с трапа в киевском аэропорту, и все гадал — какой Бандера встретит меня в стране победившей бандеровщины? Свирепый шовинист? Народный герой? А может, оклеветанный сталинистами тайный юдофил?
Ответ разочарует читателя так же, как он разочаровал автора, — никакой. За шесть дней прогулок по Киеву я не встретил там Бандеру. Не берусь утверждать, что его там вовсе нет, но полагаю, что его там почти нет. Потому что невозможно провести неделю в кипящей жизнью столице, общаться с людьми, не раз появляться в местах массовых политических и иных сборищ и не почувствовать нечто, являющееся одной из важнейших духовных составляющих царящей там атмосферы.
Так вот, начнем с того, что чисто визуально трудно найти что-либо напоминающее, что некогда был такой Степан Бандера. Едва наше такси вторглось в пределы стольного града, первое, что попалось нам навстречу, была колонна бэтээров, двигавшаяся из города. Водитель печально сообщил, что их отправляют на Юго-Восток. Дальше засверкали «жовто-блакитные» постеры с надписью: «Слава Украине! Героям слава!» То здесь, то там вырастали здоровенные портреты Порошенко с цитатами из новоиспеченного классика. А дальше — реклама, реклама и еще раз реклама. Портретов Бандеры не было. Не было цитат из Бандеры, не было лозунгов в духе Бандеры. Не было.
Тогда еще существовал Майдан. Честно говоря, мне жаль, что его зачистили. Грязи там не было, а он, с одной стороны, был этаким памятником себе, живым мемориалом, музеем под открытым небом, а с другой стороны, местом, где прощупывался пульс страны. Да, дневали и ночевали там уже сплошь бомжеватые эпигоны тех, кто в феврале с голыми руками шел на пули, но днем приходили туда люди самых разных взглядов, и можно было почувствовать, чем дышит столица. Я побывал там несколько раз. Послушал концерт под открытом небом, когда публика вместе с артистами хором пела песни, прославляющие Украину, революцию и Небесную сотню. Фотографии бойцов этой сотни я видел на каждом шагу. Видел фанерные щиты, которыми люди пытались укрыться при обстрелах. Видел надпись: «При обстреле эта сторона улицы опасна». Видел сохранившиеся со времен восстания надписи «Свободу узникам совести!», «Зека — геть!» (это о Януковиче) и бесчисленные фотографии без вести пропавших иногда с обращениями к ним родителей с просьбами вернуться домой. Кстати, о Януковиче. Привез я домой с Майдана сувенир — золотой унитаз в память о скромной обители в Межигорье. Теперь висит у меня на холодильнике.
А следы Бандеры я искал на Майдане долго, и представьте — нашел! Где-то в углу площади обнаружился его портрет рядом с одной из двух палаток «Правого сектора», мимо которых прогуливались чубатые клоуны. А вокруг шумел Майдан, словно говоря: «Не, ребята, это герои не моего романа!»
Вообще, если кто и был популярен на Майдане, так это Путин. Вот его, с позволения сказать, лик я видел на каждом шагу — в ларьках — на рулонах туалетной бумаги и на половичках в обрамлении надписи «Вытирайте ноги!».
А зря. Потому что — и это все в Украине признают — Путин создал новую украинскую нацию. И здесь еще один очень важный момент: в Киеве сегодня отсутствует то главное, что составляло сущность бандеровского национализма. Любой национализм включает в себя ответ на вопрос: «Против кого вы дружите?» Так, например, светский сионизм был «дружбой» против ассимиляции, с одной стороны, и еврейской религии — с другой. В этом смысле «бандеровский ответ» был: против русских, против поляков, против коммунистов, до 1943 года против евреев, после 1943 года против немцев. Короче, против всех, кто, по мнению ОУН-УПА, мешает созданию единой и независимой украинской нации.
Так вот, ответ нынешних патриотов на вопрос «против кого?» — против грабежа со стороны януковичей, ахметовых и прочих воротил, против расчленения Украины, против российской агрессии. А за это встают и киевляне, и западенцы, и украинцы, и евреи, и русские, и армяне. Вот и получается, что «бандеровская хунта» делает своим вице-премьером Владимира Борисовича Гройсмана, а министром внутренних дел Арсена Борисовича Авакова, что первый, кто отдал жизнь за дело «бандеровской» революции, носил фамилию Нигоян, а в организации самообороны сыграл не последнюю роль человек по фамилии Хазин.
По Киеву вообще и по Майдану в частности бродил я, разумеется, в кипе и в цицит, никого это не шокировало, и меня, соответственно, никто не шокировал, но в последний день был все-таки явлен мне момент истины. На улице какой-то пьяный, не распознав во мне израильтянина и приняв меня за еврея местного разлива, подскочил ко мне, пожал руку, обнял и торжественно объявил: «Все мы хохлы!»
Это не бред пьяного, а реальность. Сращение украинцев разных вероисповеданий в единую нацию благодаря Путину идет семимильными шагами. Меня, разумеется, совсем не радует превращение моих братьев в хохлов Моисеева завета, но и до тезиса «чем хуже, тем лучше» тоже не хочется опускаться.
Кстати, и «против» у этой необандеровской «дружбы» какое-то небандеровское. Ну ладно, любите на здоровье своих украинофильствующих русских но уж тех, забугорных агрессоров, зачем от Путина отделять — они-то сами себя не отделяют? Так ведь нет же — над Майданом высился гигантский плакат: «Любим Россию, но не любим Путина!» И лишь один — поменьше, правда — ставит проблему чуть шире: «Стоп фашизм в России!»
А как же пресловутое «Москаляку на гиляку»? Помните, как в старой мультяшке слопавшая тайком обезьянка отвечала на вопрос «Где банан?» — «А нету!» И судя по атмосфере, царящей в городе, киевляне с удивлением посмотрят на любого, кто предложит кого-нибудь отправить «на гиляку».
И это еще один любопытный психологический срез для прояснения нашей темы. Фигуры, подобные Бандере не в смысле терроризма, но в смысле радикализма что ли, всегда несут некий заряд напряженности, нервозности. Это им не в укор. Понятно, что мне куда ближе рав Кахане, чем, скажем, легавдиль, Уинстон Черчилль, но чтение книг великого раввина любого флегматика превратит в холерика, а улыбчивая физиономия Черчилля не может не действовать умиротворяюще.
Так вот, мало того что в сегодняшнем Киеве Бандера почти не присутствует физически, мало того что нынешний украинский «интерно-национализм» не имеет ничего общего с бандеровским настроем. Столица Украины, как я ее увидел, насквозь пропитана добродушием и доброжелательностью. Водители пропускают тебя, даже если ты пересекаешь улицу не на переходе, а как Б-г на душу положит, люди на улицах с удовольствием объясняют, как куда пройти, а в магазинчике — огромная ваза, полная конфет и надпись «Все за бесплатно (достаточно одной улыбки)». По-моему, именно эта ваза, а не портрет Бандеры — лицо сегодняшнего Киева.
Но нет, придется расколоться — каюсь, была у меня встреча с Бандерой. Не могу, как говорится, молчать. Все в тот же последний день в гигантском торговом центре, занявшем, по-моему, половину центра, заглянул я в закуток, оказавшийся книжным магазином. И авторы-то все — Бандера, Шухевич. Да вот беда — всё на украинском. А посередине магазинчика — девица. Не в вышиванке, правда, но с сильным нацчувством.
Вообще-то, слышал я в Киеве украинскую речь крайне редко. Странная такая столица. А тут прямо-таки заповедник.
– А на русском, — говорю, — есть что-нибудь?
И девушка на принципиальном украинском объясняет, что нема, мол.
Тут меня понесло.
– Это что же, — говорю, — творится? Мы вас поддерживали, демонстрации устраивали, у посольств толклись! А теперь даже почитать не можем идейно близкую литературу.
Ни черта я, конечно, нигде не толокся, но ведь были у нас которые — да! — демонстрировали! Вот от их имени я, можно сказать, и выступаю. Главное при этом — не заржать.
Девчушка меж тем в ужасе на меня смотрит. Приперся громадный такой, бородатый, в жидовской шапке и с веревками. Да еще и скандалит.
– Ну ладно, — сменил я гнев на милость, — надеюсь, в мой следующий приезд будет у вас Бандера на русском языке. Всего вам доброго и удачи! Слава Украине!
– Героям слава! — пролепетала бедная крошка и, не дождавшись, пока я выйду, побежала в соседний магазин жаловаться на меня тамошней продавщице. На чистом русском.
Александр КАЗАРНОВСКИЙ
Оцените пост
(голосовало: 3, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
