Время собирать камни

Не буду снова представлять вам этого автора — с творчеством Зиновия Коровина, президента Нью-Йоркского клуба поэтов, вы уже встречались. Стихи «вылёживались» в моей поэтической папочке — под грохот разрывов многим как-то не до философий. Но — вчера Зиновий прислал «басню», и я понял: пора. Слишком очевидно, как сообщество зверюшек под всеми его почтенными «лейблами» относится к народу евреев. Потрясающе, что каждый раз даже те, кто полагает сиё проявлениями дружбы, покровительственно восклицают: «Израиль имеет право на самозащиту!» И, что особливо восхитительно, руководители страны, подвергающейся массированным атакам террористов, играют в ту же игру и долго раскланиваются: «Мы такие милые, ну чуть-чуть пульнём с миролюбивенькой такой целью, но мы никого не обидим, это они сами нас и себя!..» А после: «Я больше не бу-у-уду!», но при этом: «Мы никому не позволим!!»

Посмотрите, что пишет, как видит жизнь немолодой еврей, что волнует его — личные болячки и диализы или смысл и истина жизни? И такой народ ещё должен кому-то доказывать, что у него есть «право на жизнь»?!

Шлите нам стихи на e-mail: ayudasin@gmail.com.

Арье ЮДАСИН

Зиновий Коровин

СТРАСТИ ЗВЕРИНЫЕ

Зиновий Коровин
Зиновий Коровин

Басня

Зверь небольшой,

другими нелюбимый,

в сердцах сказал про этих

стервецов:

– О Б-же, я в делах неутомимый,

мой разум — среди лучших

образцов;

я никому не враг, я всем желаю

добра, здоровья, всяческих утех…

Но отчего так злятся —

понимаю,

на то причины веские у всех:

Льва почему-то вечно

гложут думы,

что я крадусь тайком

в цари зверей;

Кит от меня отводит

взор угрюмый

за то, что родом я не из морей.

Овца — за то, что я

не так пострижен,

Верблюд — за то, что

я не сын степей,

Хорёк — что выше,

а Жираф — что ниже,

ну, а Осёл — за то, что не глупей.

Гиену злит, что я её красивей,

Павлина — что хожу я без хвоста,

Коня — что я не ржу,

притом ретивей,

а Петуха — что песнь моя не та.

Лису — что я хитрей, Кота —

что строгий,

и даже Зайчика, что,

как и я, в бегах…

Четвероногих злит,

что я двуногий,

но кто мешает быть

на двух ногах?

Перед Сурком одним я не в ответе.

Лишь мой Сурок со мной,

интеллигент.

Но очень ограничен контингент

моих друзей-сурков на белом свете.

И всё бы ладно днём…

Но тёмной ночью,

когда заснёт сообщество зверей,

иль спящим вдруг прикинется,

то молча

хорёк с ножом спешит

ко мне скорей.

О, Б-же правый, как мне

оправдаться,

что я хороший — их уговорить?..

Ответил Б-г: «Ты должен

защищаться,

не жаловаться мне и не скулить.

В творенье всё имеет смысл и цену.

Хорька мне ростом незачем

поднять,

ни образумить Льва, ни ублажить

Гиену.

Ты мною избран, чтоб меня

понять!»

 

РЕЦЕПТ

Будь же ты вовек благословенно,

что пришло процвесть и умереть.

Сергей Есенин

Где силы взять, когда неизлечимый

недуг и день, и ночь тебя гнетёт,

и радоваться жизни нет причины,

и свет не мил, и ты совсем не тот?

Что ж, себялюбец, в сумраке

заката

останься перед вечностью нагим.

Ты, радуясь восходу, цвёл когда-то.

Процвёл, и ладно. Пожелай другим!

И чудо сотворит метаморфоза:

вновь засияет мир своей красой,

и вмиг куда-то спрячется угроза

старухи с преждевременной косой.

Ты ждать её не станешь

в тщетной злобе,

и, к ней приготовленья отложив,

возрадуешься жизни, как зазнобе,

благословив житьё, покуда жив!

ВЗРОСЛЕНИЕ

Соединив улыбку с неулыбкой,

взрослеем в общежитии людском.

Идём, держа баланс дорогой

зыбкой

и шатким, но единственным

мостком.

Улыбка-неулыбка гасит резкость

излишнюю средь быта и труда.

А всё же жаль, что девственная

детскость

уходит безвозвратно. Навсегда.

 

НА БОРДВОКЕ

Старик везёт старейшего

в коляске.

Старик печален, а старейший

спит.

У старика дела идут к развязке.

Старейшему развязка

не грозит.

 

Уже развязан узел жизни-сцены,

И не волнуют даже и слегка

Ни близость тьмы, ни вой сирен,

ни цены,

Ни грусть родного сына-старика,

Кто тоже спал в коляске

безмятежно

В Одессе бездну лет тому назад.

А на него отец глядел так

нежно,

Не устремляя в будущее взгляд.

Не ведая, по счастью,

много ль толку

В том, что прожить

ему судилось столько.

 

ПОЗДНО

Грозно,

Страсть надвинулась грозно,

Завлекая, зовя и пьяня.

Поздно.

Мне любить тебя поздно.

Есть другая любовь у меня.

Верен.

Я судьбе своей вверен

От песочницы до старика.

Вверен…

Может, я суеверен.

Суеверна ли в русле река?

Поздно…

Вновь любить уже поздно.

И тебе уже ясно самой!

Звёздно.

Уж над городом звёздно.

И пора возвращаться домой.

 

НА СМЕРТЬ НЕДРУГА

Вот умер недруг.

В сердце облегченье.

Но радости и ликованья нет.

У недругов своё предназначенье:

Уйдёт один — другой ногою в след.

Не то печалит, что не поредело

У них в рядах. Такой уж быть

судьбе.

А то, что ставит жизнь

свои пределы

Не только недругам.

Друзьям твоим. Тебе.

 

БАЛЛАДА О ПРОПАВШЕМ САМОЛЁТЕ

В неизвестность

летит самолёт.

Где теперь серебром

он блеснёт?

В измерении пятом? Шестом?

Но не в самом-пресамом —

седьмом,

где Всевышний Вершитель,

невидимый всем,

восседает всевечно,

бесплотен и нем…

Неизвестность таит

тишина.

Убегают секунды, минуты

и часы. Но безгласна она,

и неведомы вести маршруты.

Был Куала-Лумпур,

а теперь ничего,

и нигде ничего, никого. Отчего?

 Это тайна для нас,

но не новых немых,

кто в Пекин вылетал

средь реалий земных.

 ПИСЬМО ВСЕВЫШНЕМУ

Всевышний, Вездесущий Б-г,

мне жаль Тебя: Ты одинок.

Не делишь ложе Ты с богиней,

поскольку нет её, и с ней

не делишь радостей, уныний,

намёток для грядущих дней.

И нет друзей с Тобою рядом,

кому пожаловаться б мог

на то, что человечьим ядом

отравлено понятье «Б-г».

И что, под стать себе «религий»

в Твоём творенье наплодив,

«творцы» догматов и реликвий

забыли, что лишь Ты правдив.

С Тобой «религии» не дружат,

надели маски. Только глядь —

Ты создал мир, они же рушат,

что подрядились укреплять.

Что, перекрыв поток молений,

Твои создания губя,

приняв Твой лик,

проворный Ленин

оповестил, что нет Тебя…

Но есть Ты, есть, о Б-же правый,

в сердцах у тех, кто чист душой,

чьи чувства, помыслы и нравы

не заросли ещё паршой.

И для меня Ты жив, о Б-же,

и в дни мои на склоне лет,

и в дни, когда я был моложе,

и насаждалось: «Б-га нет».

Ты говоришь со мной в тиши,

когда, не испуская герцы,

бесшумно проникаешь в сердце,

напоминаешь: «Не греши!»

И в благотворной тишине

стихи нашёптываешь мне.

Оцените пост

Одна звездаДве звездыТри звездыЧетыре звездыПять звёзд (ещё не оценено)
Загрузка...

Поделиться

Автор Редакция сайта

Все публикации этого автора