Диалог Платоныча №3

Диалог Платоныча и Ксантиповны

— Шути о том, что не знаешь, но так, что бы другие этого не знали (Д. Ксантиповна)

Мой приятель Никита Платоныч давно в живет в Бруклине и пить пиво один не любит. Поэтому часто зовет меня в свой «садочек-под-яблоньку» на 1-ом Брайтоне. Там мы сидим, прохаживаемся и часто обсуждаем острые вопросы мировой философии, социологии, политологии, ужасного состояния дорог, дураков и электрофикации в странах победившего и не очень капитализма.

В этот раз мы опустились до обсуждения происхождения еврейских шуточек и их хронического дефицита в мировой прессе вообще и в громадной русско-язычной медия Бруклина и окрестностей.

— Я понимаю Хазанова, когда он перестал выступать с русскми шутками! Как-то даже не ложится и коробит язык фраза — «русские шуточки», — начал Никита.

— Вот к примеру, есть английские шутки, французкие, немецкие, а русских как-то и нет! А хазановские и райкиновские в е-се-се-ре были вообще выдуманы Жванецким. Ну, и конечно, наши родные, которые уже давно не шутки, а шуточки и даже — штучки! Я, конечно, не мыслю замахнуться на всемирно-историческое значение сатиры и юмора, но как ты думаешь, о любезный Ёсич, почему физики шутят? И все передовое человечество, во главе с вами, евреями, тоже?

Не успел я задуматься над этим парадоксом Платоныча, как в сад тихо зашла его жена, Дася Ксантиповна, любовно называемая нами «my sweety утюг» ухватила последнюю банку пива, сделала добрый глоток, улыбнулась мне, но как-то странно и коварно, и стала привычно накаляться:

— Да, да, наш Никитка опять шутит… ну-ну… ну, расскажи еще раз свою хохмочку как ты в синагоге одного бедного еврея чуть не довел до повешивания! А мы, передовое человечество, во главе со мной, посмеемся. Знаеш, Ёосич, среди всех этих цуресов, что в газетах и русском радио, остается еще только пол-нахеса – это шлепнуть банку Жигулевского с радиацией, посмеяться над байками Платоныча, погнать его, что бы хотя бы прибил где-то гвоздик, вкрутил лампочку и сделал радость разбитому женскому сердцу!

Тут я не выдержал:

— Дася, как же ты не воспитываешь Никиту, а живёшь с мужем, безрукее которого нет на свете не было и не будет?
— Ёська, говоря между нами, по-стрит-смартовски, люди, желающие стать хорошими наездниками, берут себе лошадей не самых смирных, а горячих! Они думают, что если сумеют укрощать таких, то легко справятся со всеми. Вот и я, желая быть в общении с людьми, взяла его себе в том убеждении, что если буду переносить его, то мне легко будет иметь дело со всеми людьми!

— Ай-да молдец, Даська, ай-да, май-свити-мамкина-дочь, — уела! Без ножа обрезала! Вот это хохмочка! Я значит дикий мерин у тебя?! Мустанг? Укрощенный строптивый? – С наигранной боязнью спросил Платоныч, покачав головой и блеснул солнечным зайчиком от лысины прямо в лицо Даси.

Тут случилась невероятное…. Дася схватилась, счастливо улыбаясь, и явно коварно и любя, вылила Платонычу пиво прямо на лысинку!

— Акститсь ты, нехристь полу-еврейская! Да, мерин! А что хотел? Думаешь я не знаю все твои штучки и хохмочки? Соседке, хохлушке, душе родной, гвоздик сразу забил, а мне уже полгода картины Грачи Прилетели и Ребе Любавича некуда вешать!

И убежала Дася Ксантиповна, сверкнув блондинистой гривой и зацокав каблуками…

— Знаем-знаем, будет теперь волноваться, мерить давление и смотреть «американ айдол» с 8-ми до 11-ти… – заворчал Платоныч. Потом присел, допил пиво, вытер клешней лысинку, почесал бороду и так с хитрецой спросил:

— Любезный Ёсич, кто же первый сказал: в такую бурю после грозы — жди дождя?

— А что, дождь после грозы и бури может и не может быть?

— Как сказать? Мой батька учил повторять старую пословицу деда: «Я знаю только то, что ничего не знаю, но другие не знают и этого».

— Удивил! Знаю, того деда ! Σωκράτης?

А вы как думаете?