Уважаемые читатели.
Материал Марка Штейнберга «ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОЙ БОРЬБЫ СО СТИХИЕЙ» сегодня, весьма актуален.
От стихийных катастроф: землетрясений, наводнений, ураганов и т. д. — не застрахована ни одна страна мира. И главное в этих ситуациях — сохранить человеческие жизни. Но, к сожалению, людские потери зачастую исчисляются колоссальными цифрами…
Землетрясения, наводнения, оползни и обвалы случались в Cоветском Союзе ничуть не реже, чем в мире капиталистическом. Но борьба с последствиями таких катаклизмов в СССР имела особый характер, присущий лишь советскому режиму. За время службы в армии на мою долю выпало участие в четырех операциях такого рода.
АШХАБАДСКОЕ
ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ
После выпуска из военного училища, я получил назначение в самый южный гарнизон страны — в Кушку, куда и прибыл осенью 1948 года. Пока устраивался с жильем и прочими бытовыми нуждами, пока входил в курс служебных обязанностей, наступил октябрь. А 7 октября почти весь гарнизон был поднят по тревоге, погрузился в эшелоны и по «зеленой улице» двинулся в Ашхабад, не зная, что случилось.
Только подъезжая к столице Туркмении, мы узнали, что на нее обрушился страшный удар подземной стихии. Мы разбили лагерь в пустыне севернее города, где уже было множество палаточных городков, и выехали в район бедствия. Наш инженерно-штурмовой батальон почти полностью состоял из фронтовиков. Уж их-то, казалось бы, ничем не удивить. Но и бывалые солдаты застыли в оцепенении, когда оказались там, где еще позавчера существовал город со 180000-м населением. Подземная стихия за несколько мгновений уничтожила город. Землетрясение произошло ночью, и дома рухнули, похоронив под развалинами большинство своих жильцов. Точную цифру жертв при советской власти не объявляли; и только недавно я прочел, что погибли более 120000 человек.
Практически все мероприятия по ликвидации последствий землетрясения проводились войсками. Они окружили развалины Ашхабада двойным кольцом блокады, вывезли уцелевших жителей в туркменские города Мары, Чарджоу, Кизил-Арват и др. А главное — солдаты немедленно приступили к разборке развалин, и в течение одной недели извлекли всех, кто еще дышал. Была развернута целая система полевых госпиталей, куда свезли большинство раненых, и им оказывалась возможная в те времена помощь.
Но самым страшным и тяжелым было извлечение и захоронение трупов: вытащить из-под развалин, свезти в район братских могил 120000 тел. Это усугублялось тем, что октябрь в Туркмении еще вполне жаркий месяц, и уже через несколько дней после катастрофы трупы начали разлагаться. Можно себе представить, каково приходилось солдатам (в основном именно они это и делали).
Возможно, задача была бы выполнена не столь успешно, если бы руководство ею не принял выдающийся полководец Великой Отечественной войны, генерал армии Иван Ефимович Петров. Он, кстати, был одним из немногих офицеров царской армии, кто уцелел от сталинского топора.
Почти все ашхабадские тюрьмы были разрушены лишь частично, и большинство заключенных сумели бежать. Те, кто имел небольшие сроки, сдались военным. А рецидивисты, раздобыв оружие в развалинах милицейских участков и рухнувших армейских казарм, принялись грабить магазины, банки, сберкассы, мародерствовать. Видимо, рассчитывали они с добычей уйти на юг, в горы Копетдага, а оттуда махнуть через границу в Иран. Но то, что называлось городом прежде, было оцеплено кольцами глухой изоляции. И в те времена, когда на постах стояли фронтовики, через их кордоны не проскользнула бы и мышь. Так что, грабители метались между развалин, пытаясь отыскать убежище и припрятать «добычу».
В один из вечеров произошла трагедия, даже на фоне ашхабадской катастрофы… В числе войск, привлеченных к действиям в зоне землетрясения, был отдельный разведывательный батальон, которым командовал подполковник Владимир Петров, единственный сын Командующего войсками. Боевой офицер, прошедший всю войну, он лично патрулировал по улицам на мотоцикле. И напоролся на группу мародеров, тащивших узлы из развалин универмага.
На окрик Петрова они ответили огнем из пистолетов и убили его. Гибель сына буквально потрясла генерала. Суровый воин, прошедший четыре войны, не согнувшийся под сталинским ярмом, он почернел, стал сильно заикаться, нервная дрожь то и дело пробегала по лицу.
Приказом Командующего в зоне Ашхабада было введено осадное положение, мародеров приказано было расстреливать на месте. С позиций нынешней политкорректности, приказ невероятно жестокий. А тогда … К примеру, все солдаты моего взвода были фронтовиками с трехлетним боевым стажем, и ни у одного из них не дрогнула рука при встрече с мародерами.
Впрочем, другие дела военных в зоне ашхабадской катастрофы были куда более тяжелыми физически и морально. В основном заключались они в разборке завалов, извлечении трупов. Похоронных команд не было, этим занимались все части на своих участках. Шутка ли — более 120000 погибших! Саперы нашего батальона, кроме того, взрывали остовы больших зданий, грозивших обвалом, крошили взрывами путаницу стальных и железобетонных конструкций.
К новому 1949 году Ашхабад представлял собой огромную площадку между предгорьями Копетдага и Каракумской пустыней, расчерченную проездами улиц на прямоугольные кучи развалин. Трупный смрад, три месяца устойчиво висевший над бывшим городом, постепенно развеялся, и уже начали строительные батальоны возводить бараки на окраинах и двухэтажки вдоль центральных дорог. И в начале 1949 года эшелоны пограничных дивизий потянулись в свои гарнизоны. Убыли в Кушку и мы.
Хочу добавить, что никогда не приходилось читать или слышать о том, какая же на самом деле катастрофа произошла в начале октября 1948 года у подножия Копетдага, сколько жертв и разрушений вызвала и как ликвидировались ее последствия.
Продолжение следует
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
