Семин парадиз

Красный круг солнца коснулся линии горизонта и стал медленно, но верно садиться за край земли. «Быстро идите следом за мной! — скомандовал Сема группе людей, шагающих по пояс в воде. — Не отставайте и не ступайте в сторону. В проливе есть песчаные акулы, скаты и прочая колючая живность, но главное — не поранить ноги об острые кораллы». Сема был радостно возбужден, а девять попутчиков-туристов, приехавших из разных стран, скорее испуганы происходящим.
Странная процессия из десяти человек с накинутыми на плечи талитами и кипами на головах двигалась в последних лучах заходящего солнца через пролив, разделяющий атоллы Завааки и Вакаофо архипелага Кирибати, что в юго-западной части Тихого океана.
Солнце садилось, отмечая конец субботы — Шаббата, и в голосе Семы слышались оживление и некоторая нервозность, когда он поторапливал своих попутчиков: «Быстрее, а то не успеем до захода!» Наконец изнеможенные и уставшие люди ступили на коралловый берег атолла Вакаофо. Солнце полностью скрылось за горизонтом, и Сема радостно объявил всем: «Ну вот, друзья, мы оказались к востоку от линии перемены дат, здесь, на Вакаофо, сейчас вечер пятницы — начало Шаббата! Yes-yes, Шаббат, again — а я вам что говорил?!»
В хижине на берегу уже горели зажженные кем-то свечи, на столе стояла бутылка вина «Дон Ицхак», на блюде лежали халы, стол был накрыт, что называется, по-царски. «Договорился с местными туземцами, чтобы готовили все к моему приходу», — пояснил Сема. Люди недоуменно переглядывались и улыбались, не веря в реальность происходящего, пожимали руки, приветствуя друг друга: «Шаббат шалом, Shabbat Shalom, … again!» Стив, приехавший из Кливленда и постоянно сомневавшийся в Семином проекте, включил на секунду свой мобильный телефон, не веря своим глазам, воскликнул вполголоса: «Wow! 5:56 p.m., Friday!» — и быстро выключил мобильник.
«Кидуш! — стал зазывать всех в хижину Сема. — Ша базарить там, кидуш!»
Вот уже второй год Сема встречал прилетающие со всех уголков мира группы евреев, желающих принять участие в необычном мероприятии, которое Сема назвал «Лехем Мишне» (Двойная порция). Он открыл его самым неожиданным образом — во время турпоездки оказавшись в Шаббат на поднявшемся из океана атолле Заваaки. Когда Шаббат закончился, Сема с группой туристов из бруклинского Брайтон-Бич отправился на соседний атолл Вакаофо, тоже поднявшийся из глубин Пасифика в результате стремительного размножения кораллов. Информацию гида о том, что группа пересекла линию перемены дат, Сема проигнорировал. Hо тот факт, что по-местному времени опять был вечер пятницы, когда надо садиться за стол, общаться с друзьями и радоваться жизни, а не бегать за женой по сувенирным магазинам, поверг Сему в состояние счастливого полушока, в котором он и находился с того самого дня на Вакаофо.
Вернувшись в Бруклин, Сема зарегистрировал турагентство «Лехем Мишне», и с тех пор программа набирала популярность и известность, иногда неоднозначную. Да, кто бы мог подумать, что Семен Милевич, бывший студент киевского политехнического института, тихий бухгалтер одной из благотворительных организаций Нью-Йорка, появится на первых страницах ведущих газет и журналов, рассказывая о том, как можно праздновать двухдневный Шаббат на островах Кирибати?!
Наверное, началось все с того, что Сема родился вечером в пятницу, 2 мая 1969 года, хотя времени Семиного появления на свет тогда никто не придал особого значения. В школьные годы Сема очень любил субботники; да, коммунистические субботники, перед днем рождения Ильича в апреле или просто когда надо было что-то сделать быстро и бесплатно. Ничего общего с Шаббатом эти субботники не имели, скорее наоборот, служили советским антитезисом древней еврейской традиции. Но праздничное настроение в тех советских субботниках присутствовало, из песни слова, как говорится, не выкинешь, — и Сема те субботники любил.
Приехав в 90-х в Америку, Сема включился в еврейскую жизнь на уровне застольного «Ле Хаим!» и зимнего зажигания ханукальных свечей, при этом постоянно путал последовательность праздников Рош ха-Шана и Йом Кипур. Однако Шаббат Сема любил и праздновал, стараясь придерживаться традиций, ну хотя бы до следующего утра, когда жена начинала требовать, чтобы он вез ее на Брайтон-Бич за продуктами или просто так. Сема купил серебряный кубок для вина и серебряное блюдо для хал. В пятницу, когда Семины сотрудники надевали неофициальные джинсы и кроссовки, Сема приходил в офис в выглаженной белой рубашке и самом парадном своем костюме. Родственники и друзья посмеивались над субботней религиозностью Семы, но тем не менее с удовольствием принимали приглашение разделить трапезу за праздничным столом, который Сема всегда накрывал сам.
А удивительное открытие произошло случайно. Сема нашел одноклассника, друга детства, которого судьба занесла в Сидней. Много лет никуда не ездивший Сема решил, что он должен сделать в этот раз себе и жене подарок, и отправиться в отпуск в Австралию. Жена согласилась с условием, что на обратном пути они остановятся на пару дней на Гавайях. На обратном пути самолет, выполнявший рейс Сидней — Гонолулу, из-за шторма вынужден был сделать посадку в маленьком аэропорту Бонрики на островах Кирибати. Сема с женой подумали, что Кирибати не хуже Гавайев, и решили остаться на неделю, тем более что недавно на Кирибати случилось интереснейшее, в географическом смысле, событие: совершенно неожиданно, наверное, в связи с глобальным изменением климата, из воды появились два новых коралловых атолла, названных очень метко Завааки и Вакаофо, что значит Западный и Восточный.
Сема провел субботу на Завааки, а когда прибыл на Вакаофо, расположенный на расстоянии одной мили, то оказалось, что день недели на Вакаофо вчерашний — пятница. Два коралловых острова появились по разные стороны от линии перемены дат, возле которой находятся острова Кирибати. Правительство Кирибати подало петицию в ООН с просьбой подвинуть линию перемены дат на восток, чтобы включить Вакаофо в единую с остальными островами временную зону. Но ответ из ООН задерживался, а тем временем, перейдя мелкий пролив, можно было «путешествовать» во времени, что привело Сему в неописуемый восторг, так как представилась возможность официально праздновать Шаббат два дня подряд.
Семино турбюро «Лехем Мишне», названное в память о двойной порции манны, которую евреи получали в Синайской пустыне перед Шаббатом, набирало популярность. В недельную группу принимались ровно девять человек (с Семой — десять, миньян), которые должны были обладать хорошими физическими данными: во время захода солнца надо было быстро пересечь пролив, а с ним и линию перемены дат, минимально сокращая первый Шаббат на Завааки, и попасть на Вакаофо до захода солнца, к началу второго Шаббата.
Еврейский мир встретил Семино открытие неоднозначно, но равнодушным не остался никто. Обсуждения и споры на интернет-сайтах, радио и в прессе становились все более эмоциональными и ожесточенными, когда кто-то предложил устроить теледебаты, чтобы дать возможность высказаться всем участникам дискуссии, включая президента компании «Лехем Мишне» Сему.
Вот сокращенная стенограмма этих дебатов.
Ведущий: Хеллоу, Сема! О тебе говорят, и не только в еврейском мире… Ты хочешь ввести новый календарь?
Сема: И да, и нет. Речь идет о двух небольших островах, расположенных по разные стороны от линии перемены…
Ведущий (перебивая): Больших или небольших, но если твоя идея понравится, то определенная часть земного населения, возможно, решит мигрировать к линии перемены дат, чтобы следовать твоему примеру, ха-ха-ха! (Смех и аплодисменты в зале.)
Сема: …так вот, когда заканчивается суббота на Завааки, я перехожу…
Ведущий (перебивая): А нельзя переплыть на скутере, например?
Сема: Ну, в Шаббат нельзя ездить на скутере. Суббота на Завааки, переходя через залив, отнимаю день — опять суббота, на Вакаофо. Когда суббота на Вакаофо заканчивается, я возвращаюсь, иногда действительно на скутере, на Завааки и в этом случае прибавляю один день, поэтому следующий день понедельник, потом вторник, среда, четверг, пятница, суббота, суббота — Лехем Мишнe, двойная порция.
Ведущий: Сема, у меня нет слов: суббота, суббота. Но если ты считаешь себя религиозным евреем, то ты должен согласиться, что в неделе семь отличных друг от друга дней: шесть дней Б-г создавал, а на седьмой — отдыхал, я правильно припоминаю Генезис?
Сема: Да, я думал об этом. Но кто сказал, что первые семь дней длились по 24 часа каждый?! — в голосе Семы, когда он высказывал свою точку зрения, звучала искренняя убежденность и никакого желания поумничать. — Если должно быть семь дней… с понедельника по пятницу — 5 дней, умножаем на 24 часа, получаем 120, делим 120 на шесть дней, предшествующих Шаббату, a 120 прекрасно делится на шесть, то есть математика на моей стороне, — рассуждал вслух Сема, — получается шесть дней по 20 часов и Шаббат 48 часов — день радости и счастья; а счастливые, как говорится, часов не считают.
Ведущий: Сема, мне нечего возразить, и я почти готов переехать на Кирибати сразу после шоу. (Смех и аплодисменты в зале.) Давайте дадим слово раввину Каменецкому из Бруклина, штат Нью-Йорк.
Рав Каменецкий: Сема, я рад иметь возможность приветствовать тебя. Очень интересная идея — показывает свежее и неординарное мышление и оригинальную оценку географической ситуации на Кирибати. Но, Сема, у нас есть традиции, обычаи, привычки, установившиеся за тысячелетия, и твой двойной Шаббат вносит некоторое смятение в умы людей. Некоторые говорят о тебе почти как о новом пророке; ты должен понимать неоднозначность ситуации — времена пророков давно закончились.
Сема: Рав, я считаю Шаббат хорошим праздником, а хорошего много не бывает! (Аплодисменты в зале.) Давайте обратимся к источникам. В Торе ничего не говорится об «олам ха-ба» — мире грядущем, в который человек попадает после смерти, и этот вопрос почти не обсуждается по некоторым причинам…
Рав Каменецкий: Да, это так.
Сема: Но этот вопрос всегда очень занимал меня и, можно сказать, мучил до тех пор, пока мне в руки не попала одна книга (Абрахам Джошуа Хешел. Шаббат. — Л.П.), в которой говорилось, что у нас, евреев, есть день, когда мы можем ощутить, что такое олам ха-ба. Эта возможность нам дана в Шаббат. И если человек не может радоваться Шаббату в этом мире, он не сможет понять и наслаждаться грядущим вечным Шаббатом, когда придет время. Исполняя заповедь в этой жизни, можно обеспечить жизнь в мире грядущем. Так почему, если есть возможность исполнять эту заповедь два раза в неделю, не делать этого?!
Рав Каменецкий, ведущий и Сема смотрели друг на друга некоторое время в полной тишине.
Дебаты закончились, и стороны уважительно согласились оставаться при своих мнениях. Однако тон дискуссии после теледебатов изменился — противники и сторонники двойной порции теперь соглашались в одном: было очевидно, что Семой двигали самые искренние побуждения и желание делиться радостью с другими.
Вскоре после нашумевшей телепрограммы правительство Кирибати было уведомлено, что линия перемены дат официально сдвинута на две секунды в восточном направлении в районе островов Завааки и Вакаофо, включив, таким образом, Вакаофо в единую временную зону с другими островами. Ход времени вернулся в привычный семидневный график, как это и было последние тысячи лет. А Сема вскоре умер — то ли от тоски по двойной порции, то ли от болезни, а может, просто потому, что «настал его час». Умирал Сема в понедельник, но просил всех пришедших проститься с ним желать ему напоследок «Шаббат шалом».