Еврейский Мир

(Продолжение)

Холодный душ

Приведу фрагмент воспоминаний пилота немецкого бомбардировщика Ганса Руделя: «К вечеру первого дня я уже совершил четыре вылета к линии фронта между Гродно и Волковыском. Русские пригнали сюда огромные массы танков и грузовых автомашин. Мы видим, в основном, танки КВ-1, КВ-2 и Т-34. Мы бомбим танки, зенитную артиллерию и склады боеприпасов, предназначенных для снабжения танков и пехоты. Грузовики и танки стоят друг за другом почти без интервалов, часто тремя параллельными колоннами.

Если бы это все двинулось на нас… Я не могу много думать, атакуя эту неподвижную цель. Теперь же все это превратится за несколько дней в море обломков.

У русских только один истребитель И-16 «Рата», сильно уступающий нашему «МЕ-109». Где бы ни появились эти «крысы», их сбивают, как мух» (Цитируется по газете «В Новом свете», 29 июня, 2001 г., с.14).

Как мы видим, концентрация советских войск на границе была для немецких военных всех рангов очевидным доводом того, что с советской стороны готовилась агрессия. Это вдохновляло войска агрессоров фашистского Рейха на разгром советских агрессоров.

Политикам Запада, но не советскому народу, было ясно, что Советский Союз – технически отсталая, слаборазвитая страна, где индустриализация была проведена за счет мора крестьян. Часть станочного парка машиностроительных заводов была зарубежного производства, хотя и не «первой свежести», а остальное безнадежно устарело.

Собственно говоря, и в Первую мировую войну «русский паровой каток» – так презрительно называли русскую армию на Западе, мог выдержать полномасштабную войну только в течение трех-четырех месяцев. Россия в 1914 году, как и СССР к июню 1941 года, не имели обученных резервистов для армии, необходимого количества автомобильных и железных дорог, достаточных мощностей по производству боеприпасов и так далее.

Советский Союз не имел в достаточном количестве автомобилей, железнодорожных локомотивов и вагонов, а их производство было в зачаточном состоянии. В СССР была убогая радиопромышленность, отсталые химическое производство и машиностроение. Оптика, картография автомобилестроение, металлургия – все было отсталым. В 1965 г. пилоты Сыктывкарского объединенного авиаотряда, где я тогда работал, имевшие немецкие трофейные карты на шелке, считались счастливцами. Недостаток мощностей по добыче и производству цветных и легирующих металлов вместе с всеобщей отсталостью не позволяли создавать эффективные системы вооружения и иметь их в необходимом количестве. Большинство советских самолетов было скопировано с устаревших немецких самолетов. В СССР к июню 1941 г. не успели скопировать и наладить производство скорострельных немецких авиационных пулеметов и автоматического стрелкового оружия.

Низкая культура и малая производительность земледелия (в три раза меньшая урожайность пшеницы, чем в странах Запада) требовали большого количества людей в деревне. Эти и множество других негативных факторов «скрашивались» изобилием у советского руководства пушечного мяса. Гораздо больше факторов отсталой советской экономики предвоенного времени описывают Некрич и Геллер в «Утопия у власти» (глава «На рубеже»).

Вплоть до конца 1942 г. механики-водители танков получали практику вождения от 5 до 10 моточасов, вместо 25 по учебным планам (хотя и этого было мало), ибо не хватало горючего (С. И. Мельников «Маршал Рыбалко», 2-е изд., Киев, 1984, стр. 50-51). В действительности халтура, вместо боевой учебы, продолжалась и позднее.

Налет часов у советских летчиков за первые три месяца 1941 г. составил всего от 4 до 15,5 часов, а самолеты новых типов вообще были слабо освоены (В. Мариничев «На небе не найдешь следа», Нева N№6, 1989, стр. 186; История ВОВ Советского Союза в 6 тт., т.1, 1961 г., стр. 476).

Из-за нехватки горючего советская авиация вплоть до лета 1943 г. не углублялась за линию фронта более чем на 30 км, при этом используя не максимальную скорость, а наиболее экономичную (А.Ф.Семенов «На взлете», М. Воениздат, 1969, стр. 125).

Более детальные данные по горючему приведены в сборнике «Скрытая правда войны», М., изд. Русская книга, 1992, стр. 350-351: «На 1 мая 1941 г. Красная Армия была обеспечена горючим следующим образом: бензином Б-78 на 10 дней войны, Б-70 на 3 месяца 19 дней, Б-74 на 1 м. 8 дн., автомобильным бензином на 1 м. 14 дн., дизельным топливом на 24 дня».

Неудивительно, что неподготовленную к войне РККА били на земле и в воздухе. Заготовленный предвоенным планом вариант удара на юго-западном направлении попытались осуществить в ходе танкового сражения в районе Луцк-Дубно. Там советские войска имели почти шестикратное превосходство в танках, главным образом Т-34, а также значительный перевес в авиации и наземных войсках. За неделю они были полностью разгромлены, безвозвратно потеряв почти две трети бронетехники (А. Гуров «Боевые действия советских войск на юго-западном направлении в начальном периоде войны», Военно-исторический журнал N№8, 1998, стр. 38-39).

Генерал Григоренко П. В. в своих воспоминаниях «В подполье можно встретить только крыс», Нью-Йорк, изд. «Детинец», 1981, с. 238 так выразил свое отношение к маршалу Жукову: «…потери мы несли огромные, прежде всего, из-за неквалифицированного командования. Кроме того, сказывался характер Георгия Константиновича, который людей жалеть не умел…».

Участник войны поэт Александр Межиров написал страшные строки о войне по-советски:

«Мы под Колпино скопом стоим,

Артиллерия бьет по своим.

…Перелет. Недолет. Перелет.

По своим артиллерия бьет».

Теперь о знаменитом советском танке Т-34. Некоторые технические преимущества корпуса и двигателя Т-34 в первые годы войны фактически не использовались из-за пушки с малой дальностью стрельбы и отсутствия на танках радиостанций, слабой выучки экипажей и малограмотного командного состава всех уровней. В итоге советские бронетанковые войска не смогли противостоять прорыву немецких танковых клиньев в начале войны.

Что касается «лучших в мире» танков Т-34, приведем высказывание наркома танковой промышленности В. А. Малышева по поводу танковых сражений на Курской дуге (Курском выступе): «Мы выиграли сражение. Но какою ценой? Немалой кровью наших танкистов. Судите сами. Чтобы поразить броню немецких танков, мы со своей 76-мм пушкой должны были подойти на 600 метров. А вражеский танк может открыть поражающий огонь уже с 1000 метров. У него, выходит, рука подлиннее» («Кузница Победы. Подвиг тыла в годы Великой Отечественной войны», М. 1985, стр. 298).

Об этом же «танковый» нарком писал 10 апреля 1943 г. в докладной на имя Сталина (Исторический архив N№5, 1993, стр. 107). Еще очевидней беспомощность Т-34 высвечивается на фоне фактических результатов танкового сражения под Прохоровкой.

В 1993 г. в Германии прошла военно-историческая конференция с участием российских историков. И вот фактические результаты боев под Прохоровкой, где сражалась 5-я танковая армия П. Ротмистрова. Этой армии было придано дополнительно еще два корпуса – танковый и механизированный. В итоге под командой Ротмистрова находилось до 1000 (тысячи) танков и самоходных орудий. Им противостоял немецкий 2-й танковый корпус с 273 единицами бронетехники, среди которых были новые типы – «Тигры» и «Пантеры». Только безвозвратные потери 5-й армии Ротмистрова составили 334 танка и самоходных орудия. Немцы оставили на поле боя 5 (пять) танков, а 55 поврежденных единиц бронетехники отвели с собой. То есть, под Прохоровкой потери немцев и советских войск в танках соотносились примерно 1:67.

Интересно, что потери 5-й армии Ротмистрова по немецким и советским архивным данным совпали. Это немудрено понять: ведь если бы Ротмистров не показал потерь, он бы не получил пополнений.

Б. В. Соколов в своем исследовании («Правда о Великой Отечественной войне», С.-Петерб., 1998, стр. 16) приводит рассказ участника Прохоровского танкового сражения Л. В. Чечкова. Он был тогда командиром танка в составе сформированного в Забайкалье корпуса. Оказывается, большинство танкистов их корпуса не имели навыков вождения танков даже в объеме учебной подготовки. Они приняли в этом бою первое и последнее боевое крещение.

Появление и в целом успешное применение новых тяжелых немецких танков на фронте во многом определило специфику боев. «Тигры» эффективно поражали советские танки с километровой дистанции, в то время как орудия Т-34 не могли пробить броню немецких и с 300 метров.

«Тридцатьчетверки» были маневреннее «Тигров», но если условия боя не давали реализовать это преимущество, то и гораздо уязвимее. Естественной психологической реакцией стала «тигробоязнь».

Чтобы не быть голословным, процитирую недавно умершего Василя Быкова («Цена прошедших боев»). Знавший войну не понаслышке писатель вспоминал, что атакующие советские танкисты, поняв, что сблизиться с «Тиграми» на расстояние прямого выстрела не успеют, часто покидали свои Т-34 и под огнем возвращались на исходный рубеж:

«Пока они его достигали, их машины уже горели, – писал В. Быков. – В конце концов, разгадав крамольную уловку танкистов, командование отдало приказ привлекать к суду военных трибуналов экипажи, вышедшие из огня в полном составе. Тогда танкисты пошли на новую хитрость: стали подъезжать к противнику ближе и покидать машины уже под пулеметным огнем из танков. Кто-то из них погибал или был ранен в открытом поле, но кое-кому удавалось пробраться к своим. Из подбитой же, подожженной машины шансов выбраться было несравненно меньше».

Но штатные борзописцы говорили народу:

«Боевые наши танки

Танков вражеских сильней,

Самолеты – быстроходней,

Наши летчики смелей».

(«Русская частушка», М., Терра, 1996, с.278)

Реальная же причина отступления немцев под Курском была вызвана началом советского наступления против Орловского плацдарма, которое сорвало немецкую попытку окружить советские войска под Курском.

Продолжение следует

Оцените пост

(ещё не оценено)

Загрузка...

Поделиться