Какой еврейский праздник самый значимый? Очевидно, любой. Нет у нас иерархии ликованья, фанфары не воздвигают полюс между главным торжеством и периферийным восторгом. В Рош-Ха-шана, начало года, хала в меду дарит надежду на милость Б-жьего суда, благополучие духовного и плотского; Йом-Кипур даёт последние гарантии и отправляет в Новый год с исправленным прошлым и неиспорченным будущим; Суккот обдаёт душисто-колючей прохладой шалаша, когда Творец хочет ещё неделю побыть с нами рядом; Шавуот приветствует летним жаром от огня самого бесценного подарка – Торы с её золотой мудростью и ежедневным путеводителем; Ханука – прорыв еврейского света сквозь окружающий эллинский мрак как снаружи, так и изнутри; Пурим – однодневный, но триумфальный, где малое и единое выше большого, но отжившего; Ту-Бишват – рождение природы, оберегающей, но и ждущей плодов людского разума и воли.
А что же Пейсах? Краеугольный камень нашего народа? Таинственный символ вечности? Или красивая традиция, где лишь обряд напоминает о горечи пережитого, где рабский страх исчез в далёком прошлом?
Об этом, и не только, мы беседуем с героем статьи, раввином Тамиром Зальцманом, который поведает нам о приготовленном общиной «Шаарей Эмуна» новом сюрпризе – Седер с дедом Моисеем.
– Тамир, у Вас карт-бланш: Ваша программа ждёт объяснения.
– Идея проведения Седера с дедом Моисеем родилась в недрах молодежной общины «Шаарей Эмуна» на недавнем Пуриме, который отмечался в Бруклин-колледже в виде Пуримшпиля – театрализованного представления. Я был в костюме Моисея (посох, балахон, накидка, длинный белый парик и седая накладная борода). Роль пришлась ко двору, и влияние имиджа натолкнуло на необходимость углубления образа, развития его в наш новый еврейский фольклор. Сам Пейсах даёт для этого неограниченные возможности. Но есть и ещё одно обстоятельство: дед Моисей появился на свет благодаря своему более позднему эпигону из другого фольклора – деду Морозу.
Последний имел уникальное преимущество: входя в детские умы, он объединял всех и на сказочном, и на личном уровнях ранних ощущений, создавал идею общности. Увы, у еврейских праздников такого образа до последнего времени не было. Да, праздники отмечают евреи всего мира, но общинная раздробленность – несомненна. Особенно это чувствуется в среде русскоязычных евреев, долгие годы изолированных от национальных корней, и по сей день отождествляющих своё еврейство, главным образом, с приходом в синагогу на Йом Кипур. Когда-то Пейсаху принадлежала главная роль в объединении евреев. Этот праздник соединял всех евреев, приходивших в Иерусалим отовсюду для единого жертвоприношения. Единый процесс во всех смыслах выражения, во многом укреплял дух, веру.
«Новорожденный» дед Моисей имеет шанс придать праздничному Седеру аромат причастности. Как подготовительный этап к организуемому нами Седеру мы уже сейчас проводим большую разъяснительную работу. Я в костюме деда Моисея прихожу к еврейским русскоговорящим детишкам, проживающим в районе Брайтона. Детские сады, музыкальные и художественные школы, школы воскресного дня – всюду можно увидеть деда Моисея. Реакция детей на мое появление всегда радостная. Конечно же, на вопрос «Узнаете ли вы меня, дети? Кто я такой?» – я зачастую слышу: «Дед Мороз!» Но стоит видеть глаза детей, когда они узнают, что я – это дед Моисей, оказывается! Этот опыт работы с детьми позволяет надеяться на оживление еврейской традиции на уровне реалий посредством образа, несущего новационное сообщение и приоткрывшего новый пласт культуры.
– Признаюсь, что питаю слабость к нестандартному мышлению, но скептик голоса не скроет: а что если аура деда Мороза заведет нас слишком далеко?
– Понимаю, дети и взрослые любили деда Мороза без оттенка политической, тем более, христианской ангажированности. Было ощущение народного и весёлого праздника. Опасность «перехода границы» есть во всём. Мы всё-таки имеем дело с уже существующей традицией. У евреев, не соблюдавших своих праздников, воздавать должное, к примеру, Масленице, принято не было, а о маце и других атрибутах как-никак слышали. Нет, мы говорим о живом образе, сошедшем со страниц Агады. Кроме этого, Седер будет инсценирован. Группы детей будут в процессе рассказа выходить и «иллюстрировать» его, в театральной форме представляя эпизоды рассказа о выходе евреев из Египта. Никто при этом, естественно, не сможет заснуть, да и голод перед поздней трапезой не успеет замучить.
– Каждый год мы говорим: «В следующем году в Иерусалиме». Но хотим ли там оказаться мы, евреи Нью-Йорка, Лондона, Москвы, с уютным бытом, с роскошью не бояться опалы за веру, с возможностью быть евреем вдалеке от Святой Земли? Не стало ли это протокольной фразой?
– Давайте подумаем. Действительно, по мере того, как затягивается наше временное проживание в чужой стране, её ментальность становится нам ближе, прижиться на новом, хотя и исторически родном месте сложно, и, думается, окажись все евреи сейчас в Израиле, проблемы с работой, жильём, итак существующие, умножились бы в геометрической прогрессии. Но вспомним: ведь эта фраза первоначально отражает наше желание увидеть восстановленный Храм в большей мере, чем надежду на завершение физического изгнания. Последняя, кстати, в наши дни практически уже не существует. Однако и во времена оные евреи не были обязаны навсегда покидать места своего постоянного проживания – лишь в праздник все должны были оказаться в Иерусалиме, в Храме. В любом случае, мы надеемся на скорейшее восстановление Иерусалимского Храма и посещение его на Пейсах. Это – задача-минимум.
– А там и максимум не за горами. Что означает выйти из Египта сейчас?
– Любой учебник истории начинается с Египта – краткое упоминание о первобытно-общинном строе не в счёт. Но ведь в то время была культура в Китае, Междуречье, да и евреи внесли вклад в развитие человечества, своей значимостью не уступающий перечисленным обществам. Дело в том, что Египет – основа Западной цивилизации. И последней не очень выгодно связывать себя с еврейским началом. Вы только посмотрите, что сегодня происходит вокруг Израиля! Да, сейчас в Западной Европе нет культа вождей и института порабощения – на физическом уровне, но о моральном своде законов Пятикнижия там и сегодня не очень хотят говорить.
Пару слов об Америке, особенно Нью-Йорке, долгое время походившем на модель «плавильного котла». Изначально, это означало подавление личности и особенно ярко выражалось в Египте, где даже постройки подавляли своими размерами, заставляя чувствовать ничтожность своего бытия и тщетность освободительных попыток. Евреям это было чуждо, и, приехав в Америку, они подняли тему сосуществования меньшинства и большинства, без ущемления достоинства, включая, разумеется, и вероисповедание. Пока нам это удаётся. Так что проблемы могут исходить только от нас и касаются извечных пороков, что и определяет внутренний Египет. Будем надеяться, что знаменитая пьеса Зангвиля «Плавильный котёл», чей герой соблюдает и Пурим, и День Независимости, и Рождество на паритетных началах, актуальности не приобретёт.
– Что объединяет русскоязычных евреев?
– Перед нами – тяжёлая задача возврата к традициям. Проблема усложняется языковым барьером. Катастрофа оказалась страшным ножом, уничтожившим вместе с жизнями и духовный стержень, который есть у иврито- и англоговорящих евреев. Традиция была повергнута в прах. А переводная литература (оригинал пока многим не под силу) еврейской мысли ввиду многочисленных издержек конфликтует с русскоязычным менталитетом, требовательным и часто скептическим. Мы должны создать еврейскую русскоязычную традицию, и, возможно, эксперимент с образом деда Моисея в этом ракурсе окажется жизненным и плодотворным. На повестке дня – мозговой штурм направлений развития для современного и последующих поколений русскоязычных евреев.
– Обозначьте, пожалуйста, основную проблему нашего народа.
– О раздробленности уже говорили, да и не нова эта проблема. Пожалуй, у нас есть более уязвимое место на нынешнем этапе – самоопределение. Пока мы не поймём, что необходимо преодолеть разницу в ментальности, часто надуманную, найти общий язык с нашими братьями в других странах, осознать, что еврея Йемена и еврея Манчестера роднит нечто большее, чем происхождение, – самоопределение нереально, а как следствие, повиснет в воздухе решение многих других проблем и задач. Конечно, единый ключ у нас есть – Тора. Но ведь сложность вопроса заключается как раз в том, как этот ключ сделать видимым и перевести принципы Торы на язык современного русскоязычного еврея, показав, что её законы, по крайней мере, не уступают своей притягательностью так называемой массовой культуре.
В основном, евреи живут в рамках Западной культуры, следовательно, нам и решать вышеизложенную проблему.
– Что Вы планируете после Пасхи?
– Встретиться с Вами и поделиться следующими проектами.
Рискну предположить, что оппонентов у рава Зальцмана будет немало. А он и не претендует на всеобщее понимание и согласие. Для него это вторично. Осуждать имеет право лишь дерзающий, а у него на это не останется вдохновения. Бунт как самоцель – не моя прерогатива. Впрочем, иная мотивация Тамира для меня очевидна, так же, как и обязательность немедленной реализации подобных замыслов. Я был по другую сторону диктофона, но не идей. Презревшие рутину, объединяйтесь! Груз сомнений подарим сфинксу – его он не обременит.
Беседовал Алекс Плакхин
P.S. Желающие посетить «революционный» Седер общины «Шаарей Эмуна», увидеть деда Моисея, звоните: (1-800) 407-6020, доб. 16. Или побывайте на Интернет-сайте этого проекта: shaarei.us
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
