НЕВЫДУМАННЫЕ ИСТОРИИ

Владимир Иванович Немирович-Данченко как-то посетил Большой театр, чтобы впервые посмотреть новый балет композитора Б. Асафьева «Пламя Парижа» – о Великой французской революции. Рядом с ним в партере сидел простой, явно деревенский паренек, вероятно, впервые попавший в театр, да и вообще в столицу. Он нетерпеливо ерзал в кресле, очевидно, чего-то ожидал. И наконец, не вытерпев, спросил у Владимира Ивановича: «Извините, папаша! Когда же наконец запоют?» На что Немирович назидательно пояснил: «Молодой человек! Это не опера, а балет. А в балете никогда не поют, только танцуют». В это время, согласно партитуре, хор на сцене грянул «Карманьолу», которую композитор новаторски ввел в традиционное балетное действие. Когда хор замолк, паренек наклонился к Немировичу-Данченко и не без ехидства спросил: «Что, папаша, тоже, видать, первый раз в театре?»

* * *

Ленинград, 1935 год. После убийства Кирова во всех городских учреждениях происходит большая чистка – тех «бывших», кого не посадили и не выслали, пачками увольняют с работы. Паника в городе страшная.

С начала 20-х годов в иностранном отделе Публичной библиотеки имени Салтыкова-Щедрина трудилась скромная сотрудница Дора Евгеньевна Лейхтенберг, блестящий знаток европейской литературы и отличная переводчица многих знаменитых писателей.

И вот настал Судный День и для Доры Евгеньевны. Назначенное горкомом партии «ответственное лицо», председатель комиссии по чистке, вызвал ее и возмущенно спросил:

– Это что, правда? – ткнув пальцем в графу анкеты, где на вопрос: «Есть ли родственники за границей?» – среди ряда знатных особ иностранного происхождения был указан также и английский король Георг VI. – Как вы вообще сюда попали с таким происхождением? – грозно спросило «ответственное лицо».

– По рекомендации.

– Что же это за дурак вас порекомендовал?

– Владимир Ильич Ленин, – спокойно ответила Дора Евгеньевна.

И когда перепуганный начальник строго затребовал все документы, касающиеся гражданки Лейхтенберг, выяснилось, что бывшую герцогиню Лейхтенбергскую, дочь известного благотворителя, герцога Евгения Максимилиановича, приняли на работу в библиотеку по личному совету Ленина, рекомендовавшего ее как ценного работника, вполне лояльного к советской власти.

«Гражданка герцогиня», умнейшая и очаровательная старая дама, благополучно отслужив на своем посту, в положенное время ушла на пенсию и мирно скончалась накануне войны.

* * *

В послевоенные годы подписка на заем была обязательной для каждого гражданина СССР, хотя официально она именовалась добровольной. Но попробуй откажись подписаться! И было даже соревнование – кто на большую сумму подпишется. Сейчас в это трудно поверить, но в газетах печатались такие декларации: «Я, такой-то, подписываюсь на заем 19… года на сумму своей двухмесячной зарплаты и вызываю такого-то на аналогичный поступок». И бедняга вызванный был вынужден ответить на вызов, чтобы на деле продемонстрировать свой патриотизм. И тут же вызывал еще кого-нибудь.

Когда я узнал, что мой коллега Вано Мурадели подписался на годовую (!) зарплату, никого пока через газеты не «вызвав», я спросил у него, на что же он будет жить.

– Не беспокойся, дорогой! Свою зарплату в Союзе как начальник я все равно не получаю – живу на гонорары. А пока что прикидываю, кого из врагов мне вызвать, чтобы наказать его материально. Отвертеться ему, сам понимаешь, будет нелегко!

И действительно, вызвал через газету своего врага Д. А тот решил рискнуть и вообще не подписался. И в общей массе «вызовов» о его непатриотическом поступке просто забыли. А тут и сормовские рабочие подоспели со своим требованием заморозить займы на двадцать лет. И население, слегка поворчав, вообще быстро забыло про эти поборы.

P. S. Когда в 70-е годы неожиданно «разморозили» эти займы и стали выплачивать выигрыши и стоимость облигаций, то один известный артист был крайне расстроен: ведь тогда, после акции сормовских рабочих, он оклеил множеством облигаций стены своего туалета. А однажды из спортивного интереса решил проверить таблицу выигрыша. И обнаружил облигацию, выигравшую весьма крупную сумму, на стенке туалета, но так со всех сторон заклеенную, что отодрать ее без катастрофических повреждений было невозможно. Так она там до сих пор и красовалась – в подрисованной хозяином траурной рамке.

Оцените пост

Одна звездаДве звездыТри звездыЧетыре звездыПять звёзд (ещё не оценено)
Загрузка...

Поделиться

Автор Редакция сайта

Все публикации этого автора