Холодный осенний дождь беспрерывно лил вторые сутки. Казалось, кто-то на небе открыл гигантский кран и позабыл его закрыть. Холодный ветер, серые тучи и этот бесконечный дождь нагнетали тоску и тревогу, а надвигающиеся в госпитальном здании события вселяли чувство страха и безысходности, слабо подогреваемые тлеющей искрой надежды.
В больничной палате С-21 Intensive Care, у одной из восьми расставленных полукругом вдоль стен кроватей, понуро стояли трое среднего роста седовласых мужчин. Их глаза со скорбной тревогой и напряженным вниманием следили за каждым движением бесшумно передвигавшегося немногочисленного медицинского персонала, а сами они были готовы в любую секунду отскочить в сторону, поддержать что-либо…
Люди в белых халатах, в основном темнокожие и китайцы, иногда подходили к кровати и тут же уходили, посмотрев на приборы или потрогав какие-то из множества трубок, присоединённых к неподвижно лежавшей на кровати пожилой, но всё еще красивой женщине.
У всех троих в глазах был немой вопрос: ну, что? Может быть, ещё не всё потеряно? Ну, пожалуйста…
И словно в ответ на это зазвенел какой-то прибор, осциллограф стал писать на экране монитора какие-то невероятные линии, люди в белых халатах, оттолкнув мужчин, быстро задёрнули шторы вокруг кровати, и вскоре раздались удары электрошокового аппарата.
Выйдя в коридор, мужчины молча стояли рядом, лишь украдкой бросая взгляд друг на друга. Тоска, стальными тисками стягивающая душу: надежды нет, но хочется чуда.
Sorry, I am very sorry, you can come to the bed for 5-7 minutes, after that the body will be removed down stairs…Please…
О Б-же, твоя воля… Шма… Шма Исраэль… Осиротели… Трое седовласых мужчин осиротели…
— Сколько ей было лет?
— 90.
— Что ж, слава Б-гу, пожила всё-таки… Не переживайте сильно…
Да, пожила… Она жила энергично полноценной жизнью до последних дней. Была самоотверженной, трудолюбивой, доброжелательной. Училась, учила других и помогала нуждающимся всегда и всем. Бескорыстно и с любовью. Прекрасно знающая русский язык, она в 64 года начала изучать английский и через 8 лет уже читала Шекспира в подлиннике. Испанский язык был следующим, а потом — современный Hebrew, который она учила до последних дней. И работа. Работа не за деньги, а за совесть — помогать взрослым и детям овладевать русским и английским.
Ей нравилась новая страна, ей нравились люди и их постоянное стремление помогать нуждающимся и неимущим, и она влилась в этот животворный поток бескорыстной помощи, посылая каждый возможный доллар бедным и сиротам.
Жила… Глагол в прошедшем времени. А может быть, жива, но в других измерениях? Кто знает? Жаль, если нет…
Но велик ли возраст — 90?
Еще несколько недель тому назад эта женщина вспоминала свою жизнь, своё детство, по времени отделённое от настоящего тремя четвертями века. Вспоминала так, как будто всё было вчера, совсем недавно. Казалось, что она включила какой-то невидимый собеседникам телевизор и ведет для них репортаж. Как живые, проплывали события жизни, среди которых согревающие душу и леденящие ужасом. Восприятие давности было только в силу её известности. Чувства же были свежими, вчерашними, казалось, что их можно потрогать, а сделав шаг назад, можно в них вернуться.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
1917 год — Революция! Ура! Равенство, братство, конец “черты оседлости”, свобода выбора, свобода совести…
Детский четырёхлетний ум девочки воспринимает радость и надежду, огромную, немыслимых размеров надежду на что-то светлое и безумно хорошее в будущем.
1921 год — Снова ура! – НЭП! Будем учиться, будем работать, и совсем необязательно работать в субботу! Да здравствует вождь мирового пролетариата! Слава «евсекции»! Учиться, учиться и учиться!
1925 год — «Мы уполномочены вам сообщить, что ваша дочь Роза исключена из школы как дочь чуждых советской власти элементов. Это решение вы можете обжаловать в народном суде…».
А судьи — кто?!
— Ничего, ничего, ты будешь учиться, доченька, будешь дома учиться, а заодно и смотреть своих братиков и сестричек, — веселее будет учиться.
1929 год — «Семейный Совет дома N№31 по Ветренному проезду г. Гомеля объявляет: “Наша дочь и сестра Розочка с отличием закончила «домашний университет» по объединённому факультету – литературы, истории, идишкайт, педагогике и бухгалтерскому учёту в полном объёме по усложнённой программе».
1932 год — Наумчик, дорогой, любовь моя! Мы с тобой вместе навсегда в горе и в радости!
— Горь-ко, горь-ко!
— Нет, сладко-сладко! Прекрасно и без пышной свадьбы, и без дорогих угощений. Зато была хупа, а это самое важное. Теперь ты пойдёшь учиться, ведь ты же хочешь стать инженером, а я пока буду работать, я — бухгалтер. Ничего, проживем, сейчас все голодают, и мы потерпим.
1933 год — Агу, Боренька, скажи: па-па. Скоро папа приедет на каникулы, привезёт тебе конфеты и интересные книги, будешь учиться и тоже станешь инженером. Агу, маленький, надежда наша дорогая…
1936 год — Откройте дверь! Именем Союза Советских Социалистических Республик! Вы, Гирш Трегубов, арестованы за клевету на советскую власть как враг нашего народа!
— Папа, папочка! Не трогайте его, он не враг, он – друг!!
— Не волнуйся, доченька, товарищи разберутся и отпустят. Разрешите только покурить…
1937 год — Слыхали, Тухачевский, Якир, Уборевич – враги народа? И Ягода тоже! Всех Ежов расстрелял. Что теперь будет?! По домам ночами ходят, людей тысячами забирают… Тихо. Ш-ша…
1938 год — И Ежов – враг народа, ой, что теперь будет?
1939 год — Уважаемый реб Шмул Гершун, прошу вас сделать брис нашему Лейбеле, если вы не возражаете… без миньяна. Вы теперь единственный в городе, и вы дружили с папой. Конечно, никто вас не увидит. Мы придём за вами ночью…
1940 год — Папочка, родной, здравствуй! Сколько лет! Выпустили? Вот — чудо!
— Потом, дочка, потом… Ещё поговорим о чуде, оно действительно было: из-под охраны Свирь-лагеря в безлюдную ледяную тундру, один, в 40-градусный мороз, почти раздетый, и Б-г явил чудо в образе егеря на лыжах, когда я уже лежал замерзающий на снежном сугробе… Подробности потом, Розка.
1941 год — Горит Гомель, горит Бобруйск, горит земля – война! Бегут люди от пожаров и от потомков Амалека кто куда: на телегах, на машинах, поездах. Крики, суета и слёзы – море слёз…
— Бегите, бегите скорее в поле, наш поезд бомбят…
— О, Б-же, скорее, детки, скорее. Боренька, держись за руку! Ни одного деревца, где же спрятаться? Стреляют из самолётов по людям, ой, ужас какой! На землю ложись, на землю!
— Ма-ма, больно, ты меня давишь!
1942 год — Ды откажись ты от Лёшки тваво, Роза, ничаво ни сделать, помрёт он, болезня такая. Все помирают от неё. Гляди сама, кака стала за три месяца-то?! Себя побереги, ищо нарожаешь!
— Сыночек мой желанный, не отдам тебя, выхожу!
… И – дошло до неба — выходила…
1945 год — Победа! Победа! — Слёзы, поцелуи… Выстрелы в воздух, ракеты.
«И отплакали те, что дождались, недождавшиеся – отревели!»
— Хаечка, сестричка дорогая, жива! Слава Б-гу! Что с нашими?
— Вывели их, Розочка, из дому полицаи, и Миньку, и Меерку. Ей только 16 исполнилось – красавица, коса ниже пояса, а ему – 8, лапоньке. Их к лесу повели, а я чудом сбежала и из леса смотрела.
К лесу их подвели, а там уже немцы и другие евреи стоят. Местная учителька Минькину косу отрезала: тебе, говорит, уже всё равно не надо. И расстреляли всех… И так на земле и бросили. Я ночью подползла и похоронила их, как могла, обоих… И ушла в лес, к партизанам, к Федорову, дай Б-г ему счастья! И всю войну, когда мы в боях захватывали немцев, то в плен их не брали — 9 граммов свинца не жалели, а когда брали полицаев, то и пули не тратили: мы, женщины, сводили с ними счёты.
1947 год — Бей жидов, спасай Россию! Вот здесь жидовня живёт, кидай каменья! ФЗУшники, воодушевлённые вожаком, швыряли камни в единственный еврейский дом во всём Олешнянском лесу.
— Ой, Наумчик, дети боятся, а Женечка, крохотка совсем.
— Не бойся, Розка… Сейчас…
Рука с наганом стреляет в воздух через форточку.
— Баю, баюшки, баю, спи, малыш мой золотой…
1952 год — Космополиты безродные наших вождей отравили! И Жданова, и Орджоникидзе, и товарища Сталина хотели… Даёшь справедливость!
Бери в руки дубину – гони жидов в Палестину! Или в Сибирь, на Соловки!.. Убить гадов!..
1953 год — Ш…ша… Слыхали? Сталин хочет нас от гнева народа спасти, от погромов, эшелоны готовят…
— Наумчик, Бореньку нашего из мединститута отчислили за антисоветскую пропаганду. Какая пропаганда? Горе нам, горе… Поезжай, Наумчик, в Смоленск, расскажи им, что ты член партии, что мы не враги и что ты сына воспитывал правильно, что ты за него ручаешься… Это ошибка, наговор, не может быть… Ну, пожалуйста…
Провалиться им!..
— Говорит Москва! Сообщение Советского Информбюро… 5 Марта 1953 года скончался выдающийся… вождь мирового пролетариата… товарищ Сталин!..
— Слыхали? Сталин-то – в Пурим… как Аман, а? Спасены!.. Борух hАшем!..
1957 год — Партия и правительство уделяют большое внимание развитию и подъёму сельского хозяйства. Направляем вас вместе с 30 тысячами других инженеров переселиться в сельскую местность с семьёй и возглавить технический коллектив Уваровичской МТС.
— Товарищи, не могу по состоянию здоровья…
— У вас есть выбор: можете положить партийный билет!
1966 год — Помогите!.. Сердце… Помогите кто-нибудь… Помогите!..
— Не кричи, голубчик, не кричи дорогой, выходной сегодня. Нет врачей в больнице, только няня, она за медсестрой побежала, потерпи… ой, ему совсем плохо…
……
— От имени завкома, парткома и администрации завода «Гомсельмаш» приношу соболезнование семье в связи с безвременной кончиной отца и мужа, хорошего семьянина и заслуженного инженера…
— Горе мне, горе вечное … Всего-то 56 лет исполнилось…
1975 год — Наша обязанность, обязанность ОВИРа, предупредить вас, что в Израиле вам будет плохо. Мы дали вам хорошее бесплатное образование… А вы, Роза, что вы там делать будете? Выбросят вас там на свалку…
— Трудящиеся завода требуют выселить их из заводской квартиры, а детей передать на воспитание в соответствующие организации. Дети — наши, советские, а они клюнули на удочку сионизма – пусть едут, скатертью дорожка!
— Поезд Брест-Варшава отправляется через 5 минут с первой платформы…
— Пустите нас уже, ведь поезд отправляется!..
— Успеете, если захотите…
— Гля, Вань, захотели – побежали… Бегут, за вагон цепляются, а та, старая, гляди – смех, шмотки валятся… Во, потеха… Жидова-а…
1983 год — Спасибо, гости дорогие! Thank you very, very much for coming to celebrate my 70-th anniversary. Не успела оглянуться и уже – 70! Но я очень счастливая женщина, мне Б-г дал много в этой жизни: золотого мужа, таких хороших детей и внуков, преданных друзей и такую страну, как эта. И я обещаю, что буду стараться оправдать Его доверие. G-d bless you all and may G-d bless America!
1998 год — Дорогие гости, любимые дети, внуки и правнуки! Я очень рада, что могу сегодня быть с вами, что есть ещё порох в моих пороховницах, хоть уже и не того качества. 85 лет езды по просёлочным дорогам дают о себе знать, но как говорит мой сын, когда мне исполнится 95, тогда я пойму, какой молодой я была в 85. Возможно. Но хочу сказать, что я никогда не думала, что старость может быть так прекрасна! Это, кажется, кто-то сказал до меня, но он просто прочитал мои мысли!
2002 год — Скорая помощь… Палата С-21 Intensive care… Горе…
“Разорваны вещи в печали,
В пространстве молитвы и плач,
Что годы твои пробежали
Мгновеньями слёз и удач.”
КОНЕЧНАЯ ОСТАНОВКА
Поезд жизни пришёл на конечную остановку, скрипя тормозами. Он шёл без малого 90 лет. Много ли это? Ответ неоднозначен. Видимо, всё зависит от интеллекта, философии, убеждений и знаний.
Самый простой ответ: «Поезд шёл долго» — т. е. человеческая жизнь длиною в 90–100 лет — долгая. Но как определить реальную продолжительность жизни? Вот, к примеру, черепаха живет 300 лет, а бабочка-однодневка – всего 24 часа. Но за свою, казалось бы, короткую жизнь бабочка успевает то же самое, что и черепаха: вырасти, произвести потомство и умереть. Так же и человек. Кто же живёт дольше?
В силу данных человеку свыше интеллекта и души он насыщает и увеличивает каждое мгновение своей жизни до размеров, недоступных насекомым и животным, что даёт ему возможность делать продолжительность своей, как будто ограниченной временем жизни, насыщенной и большой, гораздо большей, чем арифметически подсчитанное время. Кроме того, как говорят наши мудрецы, жизнь имеет продолжение, и последняя остановка поезда на самом деле не последняя, а пройденный путь — лишь стартовый, подготовительный и испытательный, как бы школьный экзамен для перехода в следующий класс, как трамплин в будущее.
Так, примерно, воспринимала своё существование на земле эта неординарная женщина по имени Роза. И она насыщала своим интеллектом, добрыми делами и душой каждое мгновение своей жизни. Мицвы, мицвы, мицвы, добрые дела: забота о людях и посильная помощь, постоянная материальная поддержка неимущих детей, желающих учиться, занятия со взрослыми и детьми, самообразование – плёнки и книги, сотни проштудированных книг… Поэтому её жизнь была насыщенной и долгой!
И вот, в её честь и в память о других еврейских мамах, которые так же, как Роза, растили, учили и оберегали своих детей, проявляли доброту и отзывчивость к нуждающимся, добровольно и самоотверженно им помогая, и души которых уже за пределами земного притяжения, мы основали обобщённый Фонд Матерей имени Бабы Розы, назначение которого помогать нуждающимся еврейским детям, стремящимся получить образование.
Мы сложили наши семейные средства и создали этот Фонд, а наши друзья и знакомые с энтузиазмом нас поддержали морально и финансово. Огромное им за это спасибо! С ноября 2003 года мы уже оказали ежемесячную помощь первым нуждающимся школьникам.
Для того, чтобы иметь возможность помогать значительно большему количеству детей в США и Израиле, мы просим всех, кто знает нуждающихся детей, прислать нам их имена.
Кроме того, мы приглашаем тех, кому небезразлична память о своей маме, присоединиться к нам для хорошей мицвы, прислав в адрес фонда доступные для вас пожертвования.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
