Незабываемое путешествие в Патагонию

— Дамы и господа, минуточку внимания!

Хозяин дома Боря Бондарев, полный, лысоватый мужчина по кличке Бочка позвонил вилкой по стакану и, дождавшись, чтобы гости затихли, сказал:

— Вы знаете, по какому поводу мы сегодня собрались?

Поднялся оглушительный галдёж, потому что каждый хотел ответить на вопрос и таким образом блеснуть своим остроумием. Бочка снова постучал по стакану, призывая к порядку, и сказал:

— Вы все правы, но никто не угадал. Мы собрались по двум причинам. Во-первых, мы давно не виделись, и пришло время вместе выпить и закусить. Во-вторых, и это главное, Фима Трахман, как вы знаете, недавно вернулся из поездки в Патагонию. Представляете, ребята? В Патагонию! Можно сказать, на край земли! И сегодня он нам расскажет о своём удивительном путешествии. Вот для этого мы и собрались. Так что, давай, Фима! Слово предоставляется тебе. И, пожалуйста, не упускай подробностей.

Все захлопали, и Фима Трахман, щуплый рыжеватый мужчина невзрачного возраста, застенчиво улыбнулся и кивнул, признавая за собой право оратора.

— Значит, так, — сказал он.

— А может, сначала выпьем? — раздался звучный бас с другого конца стола.

— Конечно, — сказал хозяин дома Бочка. — Давайте, ребята! За встречу!

Снова поднялся галдёж и звон бокалов вперемежку с радостными выкриками:

— За встречу!

— Со свиданьицем!

— Будем здоровы!

— За нас с вами!

— Извини, Фима, сказал Бочка, когда все выпили и угомонились. — Можешь продолжать.

— Значит так, — сказал Фима. — Летели мы туда больше двадцати часов. Сначала почти двенадцать часов до Буэнос-Айреса, а потом…

— Мы тоже недавно летели в Израиль, — сказала Ниночка Белянская, увесистая дама с вырезом на груди, в котором просматривалось глубокое ущелье между двумя устрашающего размера вулканами. — Тоже летели часов двенадцать, если не больше

— Ну, это ты брось, — возмутился Додик Волков. — Из Кеннеди до Тель-Авива десять с половиной часов без пересадки, а никакие не двенадцать.

Застольное общество всполошилось, и все заговорили одновременно:

— Конечно, десять с половиной!

— Ты, Нинка, сама не помнишь, сколько вы летели..

— Чего пристали? Может, она с пересадкой летела?

— А мы тоже недавно летали в Европу…

— Так вот, — сказал Фима Трахман, продолжая рассказ. — Это двенадцать часов только до Буэнос-Айреса.

— Я слышала, что Буэнос-Айрес очень красивый. Это там все ходят в белых штанах? — вопросила Анечка Любкина. Голос у неё был писклявый, неприятный, и звучал так, как будто Анечка всё время на всех обижена.

— Ты что, милая? Это в Рио-де-Жанейро ходят в белых штанах, если ты имеешь в виду «Золотого телёнка», — опять возмутился Додик Волков, который всегда был чем-нибудь возмущён до глубины души.

— А мы с Людкой были в Рио-де-Жанейро три года назад, — сказал Володя, дотягиваясь до селёдки. — У нас, слава Б-гу, обошлось, но вообще-то, я слышал, там среди бела дня с тебя могут любые штаны снять, хот белые, хоть серые…

— Ну, не преувеличивай. В каком отеле вы останавливались?

— Дай вспомнить. Что-то вроде…

— Подождите, ребята. Пусть Фима дальше рассказывает.

— Конечно, конечно, давай, Фима. Вали дальше.

— Ну вот, летели мы, значит, сначала двенадцать часов до Буэнос-Айреса, — сказал Фима. Я за это время посмотрел три фильма и съел завтрак, ланч и обед, не считая всяких там орешков и претцелов.

— Надо же! — с обидой сказала Анечка. — Повезло тебе. А у нас в самолётах больше не кормят.

— Знаешь что, ты не говори, чего не знаешь, — возмутился Додик. — На международных рейсах всегда кормят. Иногда даже выпить дают.

— Конечно — подтвердил Фима. — Пока мы летели, я два скотча выпил.

— Я тоже раньше пил скотч, — сказал Володя. — А теперь перешёл на бурбон.

— И я! И я! — радостно подхватил Дима Бобкис, который до этого молчал. — Какой бурбон ты пьёшь?

— Любой. — отвечал Володя. — Предпочитаю Мейкерс Марк или Джек Дэниелс, но вообще — какой угодно.

— Ни фига ты не понимаешь. Джек Дэниелс — не бурбон.

— А что же это?

— Бурбон делают в Кентукки. А Джек Дэниелс — в Теннеси. Понял?

— Эй, вы, кончайте базарить, — сказал Бочка. — Дайте Фиме договорить.

— Конечно, конечно, — загалдели гости. — Говори, Фима.

Фима глубоко вздохнул и заговорил снова.

— Полёт, конечно, был долгий, но не утомительный. Пока выпьешь, пока вздремнёшь, пока посмотришь кино …

— Какие фильмы ты посмотрел? — сказала Ниночка, не переставая жевать салат оливье.

— Один назывался «Салли», — сказал Фима, — а другой…

— А, я знаю, это про пилота, который сел в Нью-Йорке на воду, — вмешался Володя. — Там Том Хэнкс играет.

— Том Хэнкс очень хороший актёр, — сказал Дима. — Помните его фильм «Форрест Гамп»?

— Том Хэнкс либерал, — возмутился Додик. — Я его фильмы вообще не смотрю. Из принципа.

— Какая разница, либерал — не либерал, если он хороший актёр? — возразила Ниночка, дожевав оливье и переходя к селёдке под шубой.

— Ты что, не знаешь, какая разница? — завизжал Додик. — Огромная!

Тут за столом разразилась оглушительная перепалка. Все кричали одновременно, и поэтому невозможно было уловить, кто говорил и какую мысль пытался выразить. Фима терпеливо ждал, не принимая участия в сражении, чтобы не потерять нить своего рассказа. Когда страсти начали затихать, он сказал:

— Ну вот, в Буэнос-Айресе мы три часа ждали самолёта в Патагонию.

— Фима, Патагония — это где-то около Австралии? — пропищала Анечка Любкина обиженным голосом.

— Нет, нет, ты что, Анечка? — заговорили сразу несколько человек, громогласно проявляя знание географии. — Это в Южной Америке. На самом кончике. В Аргентине.

— Не только в Аргентине, в Чили тоже. В общем, на юге.

— Ну да, на юге, — подтвердил Фима. — Туда ещё семь часов лёту.

— Фирочка, твой салат — просто фантастика, — сказала Нина, обращаясь к хозяйке дома. — Чем ты его заправляешь?

— А это секрет, — кокетливо сказала Фирочка. — Позвони мне завтра, тогда расскажу.

— А я вчера новый принтер купил, — сказал Володя, обводя стол торжествующим взором. — Эйч-пи. Шестьдесят долларов на сэйле.

  • Ну и что? Я свой за сорок пять купил.
  • Слышали? На следующей неделе будет жара под девяносто.

image1-2-aaaaaaaaaaa

На мгновение воцарилось молчание, и Фима, поймав момент, сказал:

— Самолёт наш, конечно, немного опоздал…

— Слушай, Фима, — раздался звучный бас. — Ты лучше скажи главное: ты там патагонку трахнул?

Мужчины заржали, Фима засмущался, а дамы стали наперебой выражать возмущение и протест:

— Фу! Лёня, что ты говоришь!

— Лёня, имей совесть!

— Лёня, постыдился бы! При Фиминой жене!

— А чего? — сказал Лёня звучным басом после того как дамы немного успокоились. — Я уверен, что у патагонок все устройства на том же месте.

— Лёня, не хами! — снова забушевали дамы.

— Совсем распоясался!

— Так вот, про самолёт, — сказал Фима, продолжая рассказ.

— Володечка, — сказала Люда, — ты знаешь, что уже полдесятого? А нам ещё ехать минут сорок.

— Да, конечно, — сказал Володя, взглянув на часы. — Извините, ребята, нам пора. Боря, спасибо за приём. Фирочка, салат у тебя сказочный.

— Ой, нам тоже пора — сказала Ниночка.

— И нам! И нам! — загалдело общество, поднимаясь из-за стола.

Гости начали наперебой прощаться. Зазвенели поцелуи.

— Фима, ты очень интересно рассказывал, — сказал Володя. — Жаль, что нам пора уходить. Извини. В следующий раз дослушаем.

— Да, Фима, очень интересно.

— Фима, ты молодец. Спасибо за рассказ.

— Знаешь, Фима, так интересно, что даже завидно, — сказала Ниночка. — Мне тоже всегда хотелось побывать в Португалии.

Фима Трахман вздохнул и расцеловался с Ниночкой.

Дом опустел.

Иллюстрации Вальдемара КРЮГЕРА

Александр МАТЛИН

5-1

Оцените пост

Одна звездаДве звездыТри звездыЧетыре звездыПять звёзд (голосовало: 3, средняя оценка: 2,33 из 5)
Загрузка...

Поделиться

Автор Редакция сайта

Все публикации этого автора