Здравствуйте, уважаемые читатели! Мы ведём наш репортаж из секретных комнат лично в вас и лично в нас. В ходе опроса с пристрастием обнаружилось, что под сенью их тени … тьфу, под тенью их сени обитают два весьма неподобных хозяина. Имейте в виду, без того, чтобы документ подписали оба властвующих субъекта, вам не удастся избавиться от финансовых обязательств. И, прийдя с чистосердечным признанием, вы должны учитывать, что всё, вами сказанное, может быть использовано против вас.
Чтобы у тебя, почтеннейшая публика, не возникало сомнений в нижепоименованном, в смысле вышеуказанном, приведу штришки к биографиям двух незаурядных людей: чемпиона мира по шахматам Роберта Джеймса Фишера и талантливого математика рава Ицхака Зильбера. А уж выводы попробуем прикинуть каждый для себя.
Роберт Джеймс (Бобби) Фишер, 11-й чемпион мира по шахматам. Автор невероятных результатов, например, «сухих» побед в чемпионате США 1963-64 (11 из 11) и дважды по 6:0 в претендентских матчах — с Таймановым и Ларсеном (вторым после Фишера шахматистом Запада, возглавлявшем «Сборную мира»!). Человек, IQ которого оценено порядка 190 — при официально принятом «уровне гениальности» 150-160. Самостоятельно одолел «советскую шахматную машину», славную тогда именами Смыслова, Петросяна, Спасского, Таля, Кереса, Корчного, Геллера, Штейна, Бронштейна… Каждый — звезда и эпоха. Только Ботвинник к моменту ослепительного взлёта Фишера практически прекратил выступления. Если добавить в «команду» вездесущий Спорткомитет и партийную опеку, всяческие «лаборатории шахмат» и возможность вовремя прикрикнуть на игроков: «хватить драться, между собой делайте ничьи и все силы бросайте против…!», а то и: «как Вы посмотрите на то, что мистер… завтра Вам проиграет?» — история фишеровских побед выглядит чудом битвы одинокого рыцаря со стоголовым драконом.
Причём — таки в одиночку, с помощью разве что друзей и добровольных помощников или покровителей. Бобби изрядно подпортил отношения со многими боссами американской Федерации, разве что кроме человека «со стальными нервами» — полковника Эдмонсона, и спонсорами шахмат — своей подчёркнутой независимостью. Один пример: когда ему было 16 (тогда — самый молодой в мире гроссмейстер, с 14-ти), один миллионер предложил оплатить все расходы и прочее в поездке на крупный турнир. Единственное условие: в случае удачи сказать, что без помощи спонсора ты не смог бы достичь этого успеха. Ответ: «я не могу этого сделать, если я выигрываю, я выигрываю только сам!».
Бобби настолько упивался независимостью, что с лёгкостью конфликтовал с госучреждениями своей страны. А когда состоялся его «ретро-матч» со Спасским под девизом: «Двадцать лет спустя» после их реального матча на мировое первенство,- плевок на американский флаг и демонстративно разорванный документ стали просто продолжением «жизненной линии». Госдеп запретил играть в Сербии, на которую наложены санкции… но Фишеру можно всё! Бобби знал несколько языков — причём настолько свободно, что, когда родная Америка на него обиделась и пришлось ему странствовать по свету (Япония, Венгрия, Исландия…) — то он поработал в югославском посольстве в Будапеште переводчиком! (Венгерский — один и самых сложных языков на Земле). У Бобби-мальчика журналисты отмечали «безупречные манеры и воспитание», Бобби-мужчину упрекали в обратном. Спасский подметил, что, когда Фишер разговаривал с людьми — создавалось впечатление, что ему хочется от них отделаться. Думаю, Бобби просто лень было раскланиваться со «всеми этими» — он шёл на войну и должен, обязан был стать чемпионом. «Мелочи» его не интересовали — только первенство! Во всём.
За доской из-за этого он был страшен. Бился до последнего. Помню, в года помоложе я тоже не представлял себя, как можно играть на ничью. Если партнёр её предлагал — сперва отвечал «нет», потом смотрел на позицию. В этом своём невероятно бойцовском, бесстрашном и перфекционистском облике Фишер мне понятен. Но — я-то интересовался премногим, на шахматы не так уж много оставалось… А про Бобби многие замечали, что без шахмат он кажется одиноким.
Невероятно трудоспособен — дома и за доской. Петросян: «Я думаю, Фишер проводит за доской столько же времени, сколько все приехавшие на турнир наши ведущие гроссмейстеры вместе взятые». Фишер: «Что нужно для победы? Сверхконцентрация и любовь к игре». Он же: «Я прочёл, наверное, тысячи шахматных книг и взял из них всё лучшее».
Бобби Фишер сражался за себя. Был готов — против всего мира. Наверное, даже и против Б-га (не представляя масштаб «соперника»). Такое, по крайней мере, возникает впечатление из его путешествий в адвентистскую секту и оттуда.
Даже — и против себя самого. Не только — в смысле «преодолеть себя и выжать из себя максимум». Типичный американский парень — он вступил в войну со своей страной, проклинал её и стал беженцем. Гений шахмат — на 20 лет ушёл из игры, затем сверкнул — и исчез окончательно. «Маменькин сынок», с которым мать-коммунистка возилась, отказывая себе во многом — возненавидел мать и стал ярым антикоммунистом. Еврей по алахе (у матери смешанные крови, но по материнской линии — еврейская) сделался болезненным антисемитом. Отец его, к слову, тоже был евреем, если официальный — то немецким, а, вероятно, настоящий — венгерским. Индийская христианка, в группе тренеров, под руководством которой я работал, была хорошей подругой Бобби. Она рассказывала, что в последние годы его антисемитизм превратился в настоящее сумасшествие. Фишер требовал гарантий, что врач — не еврей, иначе предпочитал болеть, но не идти к нему. Когда ж они с Бобби перезванивались, Шерназ предупреждала: «Бобби, я с удовольствием поболтаю с тобой — при условии, что ты не будешь ругать евреев». Она же полагает, что к антисемитизму своего друга Бориса Спасского, которого после Второй Мировой войны буквально выкормил еврей, тренер Владимир Зак, — подтолкнул именно Фишер. Правда, последний тренер Бориса, гроссмейстер Бондаревский, которого Спасский ласково называл «фатером», тоже был антисемитом изрядным и в годы «борьбы с космополитизмом» Зака травил — так что не на пустом месте, видимо, оно возникло. По свидетельству Спасского, себя самого Бобби отчего-то считал немцем… Может быть, из-за любимой в молодости «Майн кампф»?
Наверное, можно не продолжать. Человек, сражавшийся за себя самого, личность чрезвычайно сильная, харизматическая и несомненно гениальная,- можно сказать, по частям проклял и отверг себя самого. Истинный герой — стал антигероем. Вот стих, написанный сразу после его ухода. (К слову, меня, главного редактора книги всех его партий, попросили выступить на памятном вечере; позже посчастливилось выиграть посвящённый ему блицтурнир… парадокс, когда еврей воздаёт почести однокровке-антисемиту!)
Памяти Роберта Фишера
Зачем столкнулись гений и злодейство,
Безумья стон — и ясный трезвый взгляд?
Он ненавидел ложь и лицедейство,
Но был обряжен в клоунский наряд.
Он правдой жил — и лгал в остервененьи,
Искал любви — и брошен в ад, как Дант.
Несчастный князь, распродавший именье…
Нет тяжелее ноши, чем талант.
***
Теперь поговорим о раве Ицхаке Зильбере. Фишера знал весь мир — рава Ицхака только близкие и те, кто сталкивался с ним на путях Торы и судьбы. Таких, впрочем, становилось всё больше. Потомок раввинов-праведников, он ни дня не ходил в советскую школу. Отец, знаток Торы, учил его сам, изредка нанимал дополнительно учителей. Что в дальнейшем не помешало Ицхаку сталь сперва слесарем 6-го разряда, а позже поступить в Казанский университет и сделаться близким учеником и доцентом у выдающего алгебраиста Николая Чеботарева. К слову, Чеботарев, настоящий русский интеллигент, прекрасно знал о религиозности ученика, что было в те годы «государственным преступлением», и чем мог поддерживал его.
Ну, не так уж долго музыке играть, когда все — в ногу, а один вразнобой. Крутился-вертелся он в условиях сталинской «демократии». Но — нашла-таки злыдня родная Фемида. Арестовали его в 51-м «за спекуляцию». Рав Ицхак хранил облигации еврея-пенсионера, а когда «случайно» нагрянули, принял грех на себя: «тому, старику, будет в тюрьме труднее продержаться». Возможно, этим он ловко «отсиделся» от главных репрессий «борьбы с космополитами» — лучше было в те времена слыть мелким жуликом, чем быть просто евреем. Даже в лагере, всеми правдами и трюками, умудрился он соблюдать Шаббат (как — рав это подробно описывает в автобиографии).
Всю жизнь рав, в любых условиях, явственно и несомненно видел руку своего Создателя. От него Всевышний не очень прятался, чудеса окружали его и помогали оберегать на его самоотверженном пути. Многое об этом рассказывал сам, ещё больше — близко его знавшие.
Но, конечно, самое главное чудо — это сила его характера. Рав Ицхак был невероятно доброжелательным и бескорыстным человеком; служение своему Создателю и помощь людям (одна из главных форм такого служения) — вот высший двигатель его судьбы. Вот лишь один пример: тёще срочно нужно уезжать, а денег ни копья (жили очень небогато). Вдруг его ведут в местный НКВД — он уже уверен, что арестовывать, и просят поэкзаменовать и получше подготовить одного из «работников». Рав старался не смотреть выше стола — настолько злодейские вокруг лица, запах крови, ими пролитой. А в итоге — выписывают деньги за 6 часов занятий — столько, сколько нужно на билет! И такое — сплошь и рядом.
При невероятной уступчивости и мягкости, абсолютном отсутствии эгоизма и удивительной чуткости к людям — рав был характером твёрд, как кремень (или как Авраам?). Где? — Там, где речь шла о законах Торы. Представьте — ни разу за многие десятилетия не нарушить Шаббат, ни в сталинских лагерях, ни на всех многочисленных работах и учёбах, главным критерием выбора им которых была возможность тайно соблюдать законы Торы! И — приближать к Б-гу других.
Как-то его вызвали на собрание на предмет «религиозного дурман» (с целью — выгнать с работы и отобрать детей, которых он «портит»). Заявили: как же ты, образованный человек, веришь в какого-то Б-га? Скоро верующих совсем не останется! Ответил: «А — останусь».
Если Фишер от людей «отмахивался», если они не представляли для него здесь и сейчас интереса — то рав Ицхак был для людей всегда открыт. Я знаю немало тех, кому он помогал уже в Израиле — когда, не занимая никакой официальной должности, в Государственном раввинате страны имел свою комнатку, из которой водил нуждающихся «за ручку» по всем инстанциям бюрократии. Моим близким друзьям он помог доказать своё еврейство и пожениться — как понимаете, недостаток документов в перестроечном Союзе нельзя было считать событием из ряда вон выходящим. А уж сколько в его маленькой квартирке переживало-переночевало-перекормилось!.. Рав основал и организацию «Толдот», ныне возглавляемую его сыном, равом Бенционом — пожалуй, наиболее успешную в деле возвращения русскоговорящих евреев к своим корням.
А теперь — внимание. По приезде в Израиль ему предлагали очень интересное и выгодное место — как профессиональному математику. Отказался — «я должен помогать моим братьям вернуться к Творцу». Еле сводили концы с концами… Зато его сын, (в будущем) рав Бенцион, когда его пригласил рош ешива, выдающийся раввин на собеседование перед поступлением в знаменитую ешиву «Мир», стыдливо извинялся: «ребе, простите, я знаю наизусть только 2 (из 6) седера Талмуда». Получил ответ: «Не расстраивайтесь, я знаю только один». И всё это заложено — в подполье в агрессивно-атеистическом Союзе!
Рав Ицхак учился в «хевруте» (в товариществе) с одним из величайших законоучителей ХХ века равом Ауербахом. Представьте, какого масштаба и глубины знаниями надо для этого обладать! Откуда они? Ну, скажем, отсюда: некогда ему удалось, совершенно мистическим путём, даже в лагерь пронести с собой саквояжик с книгами. Сумел припрятать их в бараке и, когда удавалось, вместо сна учился за занавеской в чуланчике, в почти полной темноте. Научился в темноте читать! Он это иногда демонстрировал.
Так вот, никогда я не слышал более простых и доступных лекций на еврейские темы, чем у этого гиганта Торы. Кажется, к тебе обращается добрый дедушка, раскладывает всё по полочкам «на пальцах». Ради помощи нам, бывшим советским евреям, он ограничивал себя даже в самом любимом — постижении Б-жественного Закона.
Рав Ицхак удивительным образом считал все евреев — достойнейшими людьми. Сколько бы ему не делали пакостей, даже обворовывали… И — для этого имел основания! Не раз самые оголтелые евреи, даже гебешники вдруг, по собственной инициативе (вероятно, им самим непонятной ) — уберегали его от ещё больших неприятностей. Видимо, от него исходил такой «запах добра», что во многих нечто пробуждалось.
Вся жизнь его, повторюсь, была ради Б-га и потому — ради людей. Счастье своё он видел именно в этом. Видел — и нашёл. Он мог осуждать те или иные свои ошибки, но никогда не отказывался и не сожалел о выбранном пути. А покинул этот мир ровно в такое время, когда мог не отяготить этим евреев: за пару часов до самого траурного нашего дня — Девятого Ава, годовщину разрушения Храмов. И похоронен в самом начале этого трагического дня.
На прощанье приведу один из стихов-«кинот» (траурных элегий), написанных тогда же. А вы уж выбирайте сами, какой из двух «хозяев комнат тайных» вам больше по сердцу и уму.
Памяти рава Ицхака
Ну, что сказать? Померкло. Храм — разрушен.
То был прозрачный, милосердный свет.
Лишь образ Б-га воскрешает души.
Был рядом с нами. Больше — нет.
Нам не хватало слёз. Отяжелели.
Разрушен Храм. Навзрыд, на пол, навзлёт.
Ты нам помог. Лёд сдавленный в капели.
Отсюда ли Спасение придёт?
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
