Термин «отказ 80-х» — очень емкий. Попросту он подразумевает группу людей, объединенных одним признаком: в 80-х годах эти люди находились «в отказе», то есть им было отказано советской властью в праве покинуть пределы СССР.
Но эта группа, как и любое другое человеческое сообщество, вовсе не была однородной. Это означает, что люди, входившие в нее, по своим прочим качествам заполняли целый спектр, характерный для любого более или менее крупного собрания человеческих особей. Если мы скажем, что «все чернокожие высокого роста», или «все евреи — чемпионы мира по шахматам», или «все чукчи — писатели», это ни в коей мере не будет отражать истину. Внутри каждой из перечисленных групп имеются и баскетболисты, и шахматисты и графоманы. Точно так же и среди «отказников» были свои герои и свои предатели, лидеры и подхалимы, те, кто относился к своему положению с вдохновением, пытаясь выжать из него материальные или же духовные ценности, и те, кто мечтал лишь об одном — поскорее бы все это закончилось…
Я имела счастье общаться с некоторыми совсем не ординарными представителями «отказа». Я долго думала, как мне писать эти воспоминания — стоит ли называть всех персонажей их истинными именами, или же лучше просто дать общую картину происходившего. В результате я решила остановиться на некотором промежуточном варианте. Главное же, раз уж я за это взялась, я попытаюсь передать атмосферу, в которой мы существовали в те годы.
Для меня лично воспоминания об «отказе» — это одновременно воспоминания о моей юности. Это кусок жизни, без которого не существовало бы нынешней меня. И я думаю, что эти же слова можно отнести ко многим моим друзьям и знакомым того времени. Пусть не сорок лет, но годы и даже десятилетия мы бродили по пустыне, вглядываясь в миражи дворцов Обетованной земли, и слишком часто за эти годы мы приходили в отчаяние от мысли, что очень мала вероятность материализации этих дворцов…
…Была осень 1980 года, и был традиционный «осенний сбор» московской еврейской молодежи под окнами синагоги на улице Архипова, иначе говоря, «на горке». Происходило это в канун праздника «Симхат Тора». Вся улица была запружена народом, пели, танцевали, общались. Большинство приехали сюда, чтобы поискать знакомых, и еще — чтобы показать «фигу в кармане» советской власти. Хотя фига эта была не то чтобы так уж глубоко засунута в карман. Она из кармана довольно таки здорово высовывалась. Известны случаи, когда у студентов и молодых научных сотрудников бывали в институте и на работе серьезные неприятности всего лишь из-за пары часов, проведенных в еврейский праздник на улице Архипова, в пьянящей атмосфере запрещенной радости.
Я тогда только что начала работать по распределению в одном проектном институте. «На горку» я приехала в одиночестве — мои старые институтские друзья были «не по этой части», а новой компании у меня пока не было. Впрочем, одного знакомого я нашла в толпе довольно быстро — это был мой бывший однокурсник Марк Драчинский, который, как я знала, в течение последнего года потихоньку изучал иврит по фотокопиям учебника, которые он мне показывал. А сейчас он сообщил мне, что набирает группу, которую намерен обучать ивриту, и пригласил меня присоединиться. Для меня это прозвучало, как что-то «не из моей жизни». Я поблагодарила его и сказала, что для меня это неактуально, потому что в Израиль я в ближайшее время не собираюсь, да и вряд ли когда-нибудь соберусь, — мои родители ни о чем подобном в то время и не думали, а я совершенно не представляла себе жизни вдали от них. А потом я побродила немного в толпе и наткнулась на группу незнакомых молодых людей, окружавшую девушку с гитарой. Собственно, это и был тот миг, когда моя судьба внезапно свернула на новые рельсы и покатила по ним, набирая скорость…
Они пели хасидские песни, в основном, как я поняла впоследствии, из репертуара Карлебаха. Я стояла рядом с этой группой, наверное, часа два. Мне больше ничего не надо было. Я больше ничего не искала…
Когда ребята закончили петь и упаковали гитару в чехол, я бросилась искать в уже поредевшей толпе Марка. Увидев его, я подошла и сходу спросила: «Когда у тебя начинаются занятия?» — «Ты что, передумала?» — спросил он. «Да, я передумала. Я записываюсь в твою группу. Я хочу учить иврит». Он удивился, наверно, но не стал выяснять подробности, а просто сообщил мне, где и когда состоится первое занятие.
Однако же, хотя бы самой себе я должна была объяснить, с какой стати я вдруг пустилась в эту авантюру и решила тратить отныне свои выходные дни на занятия чем-то, что мне вряд ли пригодится… «Я хочу знать язык, на котором пели эти ребята. Я хочу понимать эти песни. Я хочу их петь, я хочу, чтобы они звучали в моем мозгу. Я хочу жить в этой медитации, поднимающей из глубин родовую память, которую я не способна осознать, но от которой и избавиться теперь не смогу…»
Так я начала изучать иврит.
Мири ЯНИКОВА, Isrageo.com
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
