Материалы сайта www.evrey.com
Вечером 14 марта президент России Владимир Путин на состоявшейся в Кремле встрече с министрами иностранных дел и обороны отдал приказ о выводе российского военного контингента из Сирии. На следующий же день, 15 марта, персонал, обслуживающий российские самолеты, дислоцированные на базе сирийских ВВС “Хмеймим”, приступили к их подготовке к перелету на аэродромы базирования в России. Распоряжение Путина о выводе российских войск из Сирии, которое, по его словам, “было заранее согласовано с президентом Сирии Башаром Асадом”, стало полной неожиданностью для лидеров многих стран, в том числе, и Израиля. Объясняя это решение российского руководства, официальный представитель МИДа России Мария Захарова пояснила, что операция российской армии в Сирии “изначально планировалась, как временная кампания и была завершена по достижению целей, поставленных перед оборонным ведомством страны”. СМИ напоминают в данной связи, что с 30 сентября 2015 года, когда российская армия начала активные боевые действия в Сирии, авиация России совершила более 9 тысяч боевых вылетов и помогла войскам Башара Асада занять порядка 400 населенных пунктов.
Многие аналитики напрямую связывают внезапное решение Путина о выводе российских войск с территории Сирии с довольно необычным совещанием, состоявшемся в Кремле 14-го марта ночью, посвященном, как сообщается, “экономическим проблемам”. О каких “экономических проблемах” страны может идти речь, если для их решения потребовалось срочное ночное заседание руководителей экономических ведомств с участием президента — остается только гадать. Тем не менее, на этом фоне вполне оправданной кажется версия о серьезных экономических трудностях, связанных с продолжением масштабного участия России в сирийской войне. Несмотря на то, что истинные причины неожиданного решения российского руководства держатся в тайне — цели и итоги краткого военного вмешательства России во внутренний сирийский военный конфликт (или итоги одного из этапов этого вмешательства — если с осторожностью отнестись к заявлениям России и выводе ее войск) вполне поддаются анализу. Нам представляется, что основная цель участия России в сирийских военных действиях, кроме прямой и, надо отметить, выполненной задачи по стабилизации агонизирующего режима Асада и предоставления ему шанса выжить — демонстрация в действии современного российского вооружения и оперативно-тактических возможностей российской армии в реальных боевых условиях. Эта наглядная демонстрация эффективно заменила собой традиционные методы показа боеспособности армии на военных парадах и открытых военных учениях. И предназначалась она, очевидно, США и странам НАТО, которые должны были сделать (и, скорее всего, сделали) соответствующие выводы о силе российской армии. Кроме того, у России в военной кампании в Сирии был и свой политический интерес — показать свою способность и после “украинских событий” и связанных с ними санкций Запада — действовать без оглядки на мировое сообщество и принимать серьезные значимые решения по собственному усмотрению (захотели — ввели войска в Сирию, захотели — вывели). Все эти решения и действия должны были, как очевидно, продемонстрировать уровень влияния и стратегический вес России на международной арене, доказать, что Россия — не третьесортный, но — первостепенный мировой игрок (в частности — в ближневосточном регионе), сравнимый лишь с США и Западной Европой. Еще одно предназначение сирийской кампании, как нам видится — завуалированное предупреждение соседям России, Украине, Белоруссии и странам Прибалтики, которые в настоящее время серьезно взвешивают возможности присоединения к Западу с целью обороны от возможной агрессии со стороны России. Мысль о том, что военные кампании, подобные внезапно завершившейся сирийской, Россия может осуществить не только в Сирии, неизбежно должна возникнуть у политиков соседствующих с Россией стран. 
Говоря о решении России покинуть Сирию, нельзя не отметить возможность полной обратимости данного решения. Россия заявила, что и после вывода основного контингента российских вооруженных сил за Россией останутся две сирийские военные базы: база ВМФ в Тартусе и база ВВС “Хмеймим”.
Не афишируемое наращивание российского военного присутствия в Сирии — лишь вопрос политической воли российского руководства. Никаких иных политических, военных и технических препятствий для возвращения к прежней ситуации — нет. Остается неясным, насколько “сирийское” решение Кремля связано с будущим режима Асада. Не исключено, что вывод российских войск станет преддверием отстранения Асада от власти — что активно навязывают лидеры США и Западной Европ, и в чем Россия не желает быть соучастницей. Вместе с тем, можно констатировать, что все вышеперечисленные политические задачи военной кампании России в Сирии были достигнуты. Россию воспринимают сейчас в мире, как сильного в военном отношении и активного мирового хищника, способного на дерзкие и масштабные действия на мировой арене. Другой вопрос — какую пользу сумеет извлечь из этого Россия, находящаяся сегодня в очень трудном экономическом положении. Что касается Израиля — какие-либо серьезные последствия для нашего государства от участия России в сирийской войне, равно как и от внезапного вывода российских войск из Сирии, не просматриваются. Израилю в период российского военного присутствия в Сирии удалось сохранить высокую степень самостоятельности в защите своих стратегических интересов (см. на сайте материал “Необычная атака под Дамаском” — 21.12.15). Столь же высокий уровень самостоятельности и свободы действий у Израиля, судя по всему, сохранится и в дальнейшем — независимо от отсутствия или присутствия в Сирии российских войск и степени их участия в сирийском конфликте.
Судя по всему, останутся и продолжат действовать в Сирии компактные группы спецназа ГРУ и другие спецподразделения армии и спецслужб России.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
